Вполне вероятно, именно потому, что дом охранялся: налетчики поняли, что застать хозяев врасплох уже не удастся, да и потерь при таком раскладе уже не избежать, а потому оставили супругов в покое.
А на следующее утро к Ридам вновь заехал Варела с тем же предложением – покинуть на время Аргентину. Как ни странно, но в этот раз Дин уже не сопротивлялся. Причем вовсе не из страха за свою жизнь, а потому, что, во-первых, он боялся за Патрисию, во-вторых, не хотел утруждать заботами о своей безопасности Варелу и его друзей.
– Ты прав, Альфредо, нам надо на время уехать, – сказал Дин, едва гость заговорил на эту тему. – У меня на родине готовится Марш мира, в котором я хочу принять участие. Так что легкой жизни у меня и там не будет.
Варела прекрасно знал, о чем говорит Дин. За последние несколько месяцев в Штатах поднялась волна народного гнева против политики Белого дома во Вьетнаме. 17 апреля в Вашингтоне прошла демонстрация протеста, в которой участвовало 30 тысяч человек. Спустя десять дней 4500 известных общественных деятелей США – ученых, писателей, артистов – направили президенту Линдону Джонсону Декларацию гражданского неповиновения. Правда, все эти акции насторожили Белый дом, но отнюдь не напугали. Отступать из Вьетнама команда Джонсона не собиралась, особенно после того как появилась информация, что русские протянули руку помощи северным вьетнамцам. И хотя эта операция считалась секретной, американская разведка сумела об этом узнать. 24 июля 1965 года северовьетнамские зенитчики, руководимые советскими офицерами, сбили зенитными ракетами комплекса С-75 «Десна» три американских реактивных истребителя-бомбардировщика «Фантом». Война во Вьетнаме вступала в свою новую, еще более ожесточенную стадию.
Марш мира начался 6 августа, когда десятки тысяч людей из разных городов Америки пришли в Вашингтон, чтобы донести до руководства страны документ, который они озаглавили весьма недвусмысленно – «Декларация совести против политики США во Вьетнаме и Доминиканской Республике». В ней, в частности, говорилось: «На протяжении десятилетия людей во Вьетнаме пытают, сжигают, убивают, их земли и посевы уничтожаются, а их культура разрушается; мы отказываемся, чтобы это делалось от нашего лица, – поэтому мы провозглашаем мир с народом Вьетнама.
Миллионы американцев надеялись и ждали, что их голоса, поданные на президентских выборах 1964 года, продвинут нашу страну в сторону от войны в направлении к миру; эти надежды и ожидания были преданы во Вьетнаме – поэтому мы объявляем мир Вьетнаму…»
Колонны демонстрантов вошли в город с нескольких сторон, неся в руках многочисленные транспаранты и плакаты, на которых были начертаны антивоенные лозунги: «Положить конец грязной войне!», «Прекратите убийства детей и женщин!» и т. д. Дин Рид шел во главе одной из таких колонн вместе с десятком своих коллег – известных деятелей культуры Америки. На улице было жарко, и асфальт под ногами людей был разогрет и походил на пластилин. Однако одетый в светлую рубашку с короткими рукавами Дин этой жары почти не замечал, как и сотни других демонстрантов. Гораздо хуже приходилось полицейским, облаченным в темно-синюю форму и стоявшим по обеим сторонам улиц, которые вели к центру города – Лафайетту.
До центра оставалось всего лишь несколько кварталов, когда произошло неожиданное. Из-за угла ближайшего дома выбежала группа молодых людей, в руках у которых были какие-то предметы. Демонстранты, идущие в первых рядах, не успели ничего сообразить, как эти предметы были брошены в них. Это оказались полиэтиленовые пакеты, наполненные красной краской. Все они угодили в демонстрантов и буквально залили их с ног до головы. Дину повезло – в него не попали, а всего лишь «ранили» – до него долетели брызги после того, как один из пакетов угодил в его соседа справа. А провокаторы, сделав свое дело, исчезли так же быстро, как и появились. Стоявшие поблизости полицейские даже не шелохнулись, видимо, заранее получив соответствующие инструкции от начальства: провокаторов не трогать. Ведь в глазах властей эти краскометатели были патриотами.
Но это было не последнее происшествие во время движения колонны. Когда демонстранты свернули за угол, они увидели, что путь впереди перекрыт кордоном из полицейских. Стражи порядка выстроились в длинную шеренгу, протянувшуюся от одной стены дома до другой. Стало понятно, что колонну дальше пропускать не собираются и в случае неповиновения будут применены резиновые дубинки, которые полицейские сжимали в своих руках. Однако демонстранты столкновения не испугались. Хотя поначалу первая шеренга сбавила шаг, однако, поскольку задние ряды продолжали напирать, движение вперед не прекратилось. В итоге спустя несколько секунд толпа демонстрантов смяла стройную шеренгу полицейских и началось настоящее побоище. В воздухе замелькали дубинки.
Дин лицом к лицу столкнулся с широкоплечим полицейским, который попытался схватить его за ворот рубашки и уже взмахнул над его головой дубинкой. Но Дину хватило ловкости отпрянуть в сторону. Ворот рубашки Рида остался в руках у стража порядка, а сам Дин повис на его руке с дубинкой. Полицейский грязно выругался на Дина. Вывернув руку полицейского, Дин заставил его выронить дубинку. Затем он отпустил руку «копа» и бросился вперед – туда, куда устремились остальные демонстранты, прорвавшиеся сквозь кордон. Несмотря на то что несколько десятков человек полицейским все-таки удалось скрутить, большая часть демонстрантов сумела просочиться на соседнюю улицу и уже там, восстановив стройность своих колонн, двинулась дальше.
Спустя несколько минут колонна слилась с другой толпой демонстрантов, вышедшей с соседней улицы. А еще через некоторое время демонстранты достигли конечного пункта пути – Лафайетта. Здесь вскоре начался митинг, где была зачитана Декларация совести. Во время ее чтения несколько десятков молодых людей публично сожгли свои призывные карточки.
Между тем ни один из представителей властей к митингующим не вышел, что, собственно, было весьма симптоматично – власть не собиралась прислушиваться к мнению этой части американской общественности. Вообще в Белом доме считали, что все эти антивоенные митинги и манифестации дело рук коммунистов, которыми управляет Москва. Но это была лишь частичка правды. Да, американские коммунисты принимали деятельное участие в этих акциях, но отнюдь не они играли в них главную скрипку. В Америке и без них хватало людей, кому небезразлична была дальнейшая судьба собственной страны. Это были пацифисты, борцы за гражданские права, чернокожие правозащитники и т. д. Война во Вьетнаме взбудоражила американское общество, разбила его на части, но власть почему-то считала, что та часть, которая митинговала, представляла лишь незначительную часть общества. Уже ближайшее будущее покажет, насколько глубоко власть ошибалась.
Марш мира длился в течение четырех дней (6–9 августа), однако Дин присутствовал только на его начале. Затем он отправился в Нью-Йорк, чтобы навестить там своего учителя и друга Патона Прайса. Тот принял ученика весьма радушно и с неподдельным вниманием выслушал его рассказ о житье- бытье в Аргентине. Сообщение о том, что там готовится военный переворот, Прайса не удивило.
– Дело идет к тому, что в скором времени вся Латинская Америка будет под пятой военных, – заметил Прайс. – Знаешь, почему? Куба, кажется, начинает постепенно удаляться от Москвы и изменять своему курсу на экспорт революции в Латинской Америке не собирается. А это для США крайне опасно. Поэтому наши политики сделают все возможное, чтобы в ведущих латиноамериканских странах к власти пришли военные. В Гватемале, Эквадоре, Доминиканской Республике, Гондурасе, Боливии и Бразилии это уже свершилось, теперь на подходе Аргентина. В такой ситуации тебе, Дин, оставаться там опасно.
– Я все-таки рассчитываю, что Ильиа устоит, – ответил Дин. – Есть информация, что в среде военных не все выступают за переворот. К тому же против прихода к власти военных выступают перонисты, которые все еще мечтают посадить на трон Перона, а не генерала Онганию. Именно эти обстоятельства и позволяют Ильиа держаться за власть.
– Может быть, ты и прав, – согласился с Дином Прайс. – Но только на ближайшее будущее. Поскольку общая тенденция все равно возьмет свое. Если Ильиа удастся удержаться сейчас, не факт, что его не свергнут через полгода.
С этим доводом Дин спорить не стал, поскольку сам думал точно так же. Но, даже несмотря на это, покидать Аргентину добровольно он не собирался. В глазах миллионов людей, которые знали его, это выглядело бы как бегство с тонущего корабля.
Не стоит думать, что учитель и его ученик в те дни рассуждали только о политике. Были у них и другие темы для разговоров. Аккурат в те самые дни состоялось третье турне «Битлз» по Америке и Канаде. Гастроли начались 15 августа, когда «ливерпульская четверка» дала концерт в Нью-
