Брейтиган. Так день за днем у Шульженко набирался собственный песенный репертуар.
Песенная слава к нашей героине приходила постепенно. Однако настоящий успех пришел к ней после того, как она исполнила две песни, написанные композитором Валентином Кручининым и поэтом Павлом Германом. Это были: «Песня о кирпичном заводе» (в народе — «Кирпичики») и «Шахта № 3». Вот что вспоминала об этом сама Клавдия Шульженко: «Песня о кирпичном заводе», ставшая вскоре одиозной, действительно не отличалась ни музыкальными, ни поэтическими достоинствами. Композитор Кручинин обработал для нее мелодию известного вальса, который считался чуть ли не народным. Этот вальс можно было услышать в цирке, в балагане, его играли шарманщики. Я слыхала эту мелодию в детстве. Дома у нас был граммофон, и среди многочисленных пластинок к нему был и вальс «Две собачки», который я сразу вспомнила, услышав новую песню В. Кручинина.
Не нужно думать, что речь идет о непреднамеренном плагиате. Нет, Павел Герман рассказывал мне позже, что они с Кручининым долго искали мелодию, которая легко бы узнавалась, легко запоминалась, была бы доступна. Таким же доступным был и текст песни, который мало чем отличался от тех, прямо скажем, примитивных песен городских окраин, которые широко бытовали в начале века, а некоторые, как, например, «Маруся отравилась», распевались еще и в 20-е годы…
Павел Герман, широко образованный человек, хорошо знавший русскую и зарубежную поэзию, умевший писать тонкие лирические стихотворения, и Валентин Кручинин, талантливый музыкант, не поднялись здесь выше вкуса своих слушателей, даже, вероятно, я бы сказала, сознательно потакали его неразвитости. Но они, и в этом их заслуга, впервые обратились, пусть не во всем удачно, к современной бытовой теме…
«Кирпичики» подхватили сразу. Помню, как после первого же моего исполнения этой песни в одном из рабочих клубов на шефском концерте ко мне подошли девушки в красных косынках — комсомолки и ребята — рабочие этого предприятия. Они попросили «не пожалеть времени и дать списать слова понравившейся песни». Такая картина повторялась не однажды».
Большой песенный репертуар и популярность певицы в родном Харькове давали возможность подумать о гастролях. Весной 1928 года она оказалась в Ленинграде. Вот что Клавдия Шульженко вспоминает о тех днях:
«Мне, харьковчанке, привыкшей к теплу, мягкому климату, город на Неве, холодный, весь пронизанный влажностью, показался чужим и неприветливым. Я восхищалась его красотой, но это восхищение было умозрительным и не затрагивало душу. Потом, узнав и поняв строгий характер этого города, по-настоящему привязалась к нему, полюбила его. Тогда же, в мой первый приезд, прогулки по его улицам не очень увлекали меня…»
Первое выступление Шульженко в Ленинграде состоялось 5 мая 1928 года на сцене оперного театра (бывший Мариинский). Это был сборный концерт, в котором наша героиня исполнила две песни: одну на сюжет балета «Красный мак», другую — «На санках». После этого она ушла за кулисы, считая свою программу законченной. Однако она поторопилась. Пришедший следом за ней конферансье Николай Орешков сообщил, что зрители требуют ее на «бис». И Шульженко вновь вышла на сцену. Далее — ее рассказ:
«Еще не осознавая, что это была победа, я спела лирическую песню «Никогда» на слова Павла Германа. И снова успех, и снова Орешков широким жестом приглашает меня на сцену. Пою свою «Папиросницу». Ну, думаю, это последняя. Достаточно. Да и что после нее можно петь? Но аплодисменты не кончаются. Выхожу на поклоны раз, другой, третий.
— Надо петь еще, — шепчет мне Николай Сергеевич.
— Но что? — лихорадочно соображаю я.
Надо спеть такую песню, которая была бы не похожа на предыдущие, и я решаю: буду петь «Колонну Октябрей»…
В тот вечер мне пришлось спеть еще одну песню. Итого — шесть вместо двух запланированных. Экзамен, да еще какой, я выдержала…»
После этого успеха карьера Шульженко резко пошла в гору. Сначала она какое-то время выступала с концертами в кинотеатрах, но ее в том же году пригласили в Ленинградский мюзик-холл. Главным дирижером его был уже хорошо знакомый Шульженко Исаак Дунаевский. А ведущим актером был Леонид Утесов.
Первыми представлениями, в которых наша героиня выступила в составе труппы мюзик-холла, были: сборные концерты «100 минут репортера» и «Аттракционы в действии». А в 1931 году она наконец получила свою главную роль — в спектакле «Условно убитый» она сыграла подружку телеграфиста Курочкина (Л. Утесов) по имени Машенька Фунтикова. Музыку к этому спектаклю написал молодой тогда Д. Шостакович.
В начале 1929 года Шульженко впервые выступила в Москве. Вместе с труппой Ленинградского мюзик-холла она привезла в столицу спектакль «Аттракционы в действии». Наша героиня исполняла в нем лирические песни. Однако петь их ей запретили. В те годы в советском искусстве шла активная критика лирического направления, и под эту кампанию как раз и попала наша героиня. Через год ей уже предложили полностью поменять свой репертуар, исключив из него всю лирику. Шульженко пришлось подчиниться. Она стала исполнять народные песни: украинские, русские, испанские. Так продолжалось до апреля 1932 года, пока свет не увидело постановление ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций», которое ликвидировало РАМП, РАПП и другие организации, диктовавшие законы в тогдашнем искусстве и литературе.
В самом начале 30-х годов, во время поездки с гастролями в Нижний Новгород, в поезде она познакомилась с молодым музыкантом, куплетистом и фельетонистом Владимиром Коралли (настоящая фамилия Кемпер). Молодые люди полюбили друг друга, хотя наша героиня в то время уже была помолвлена с другим и носила на руке обручальное кольцо, подаренное им. Но ее это не остановило. Сразу после тех гастролей Шульженко кольцо сняла и вернула его своему, теперь уже бывшему, жениху. А вскоре к ее родителям в Харьков приехал В. Коралли. Был он в роскошной шубе из беличьих хвостиков, которая делала его еще привлекательнее и импозантнее. Согласие на свадьбу молодые получили. В 1932 году у них родился сын, которого назвали Георгием.
В 1935 году свет увидела первая пластинка с записью песни в исполнении Шульженко. Как это произошло, вспоминает сама певица:
«Случилось так, что моя самая первая пластинка появилась без моего участия. Друзья принесли мне домой на Кировский проспект новый черный диск, поставили его на патефон, и я услышала свой голос. Не буду говорить о своих ощущениях — аналогичные возникают у каждого, кто впервые слышит себя со стороны — «это не я»! Но песня была моя, и кое-какие интонации я тоже признала! С удивлением рассматривала этикетку. Фамилия исполнителя на ней отсутствовала. «Песня Тони. Ленкино» — значилось там, а ниже шла необычная расшифровка: «Воспроизведено с кинопленки по способу изобретателей Абрамович, Заикина и Товстолеса».
И тут мне стало ясно. Незадолго до появления анонимной пластинки режиссер Ленкино Эдуард Юльевич Иогансон пригласил меня принять участие в звуковой кинокомедии «На отдыхе». Но пригласил не сниматься, а только петь за исполнительницу главной женской роли.
Музыку к фильму написал известный композитор Иван Дзержинский, который, насколько мне известно, нечасто обращался к жанру лирической песни. Но его «Песня Тони» была удивительно хороша, и я согласилась ее спеть. Фонограмму с моим исполнением записали до начала съемок, а потом уже на съемочной площадке героине только оставалось прилежно открывать рот и внимательно следить за артикуляцией, чтобы зрители впоследствии не заметили, что она поет буквально не своим голосом. Кажется, это был первый случай совмещения чужой фонограммы с изображением, совмещения, которое столь часто практикуется сегодня. В ту же пору, о которой я рассказываю, способ этот держался в секрете, и изобретатели записи пластинок с кинопленки не рискнули, выпуская «Песню Тони», выступить в роли разоблачителей!»
Стоит отметить, что еще в 1933 году Шульженко могла сняться в одной из главных ролей в фильме «Кто твой друг?». Музыку к картине написал И. Дунаевский, который, собственно, и пригласил ее на съемки. Однако из этой затеи ничего не получилось. На киностудии «Белкино» был всего один комплект звуковой аппаратуры, и этот комплект достался другой съемочной группе. А жаль…
