Ученого и его Тени, и у Иосифа Хейфица в «Плохом хорошем человеке» (1973) — там он играл Лаевского. Кроме этого, на телевидении в 1973 году он сыграл сразу три заметные роли: Марлоу в «Ночи ошибок», Картера в «Домби и сыне» и (сбылась мечта его детства!) Печорина в «По страницам журнала Печорина».
Но тогда же случилась у него роль, которую он в дальнейшем без зубовного скрежета не вспоминал. Речь идет о роли певца Евгения Крестовского в фильме «Земля Санникова».
Эту картину в 1972 году запустили на «Мосфильме» два режиссера: Альберт Мкртчян и Леонид Попов. На роль Крестовского первоначально был выбран Владимир Высоцкий, однако его высокое киноначальство снимать запретило. И тогда в поле зрения режиссеров появился Даль. Ему выслали в Ленинград сценарий, он с ним ознакомился и дал свое согласие сниматься.
Однако по ходу съемок недовольство тем, что получается из серьезного сценария (а по мнению нашего героя получалось дешевое зрелище с песнями), все больше охватывало как Даля, так и исполнителя другой главной роли — Владислава Дворжецкого. Несколько раз дело доходило то того, что оба актера хотели покинуть съемочную площадку. Но их каким-то чудом удавалось остановить. В конце концов фильм они доиграли до конца, но отношения с режиссерами у них были испорчены окончательно. В итоге, например, Даля даже не пригласили на запись песен, звучавших в фильме (эти прекрасные пе?сни написал А. Зацепин). Вот почему в фильме их поет О. Анофриев. О тогдашнем душевном состоянии нашего героя весьма убедительно говорят строчки из его дневника: «9. ИЮНЬ. Радость идиота. Мечты идиота. Мечты идиотов. И т. д.
А мысли мои о нынешнем состоянии совкинематографа («Земля Санникова»). X и У клинические НЕДОНОСКИ со скудными запасами серого вещества, засиженного помойными зелеными мухами. Здесь лечение бесполезно. Поможет полная изоляция!».
Самое удивительное, что, несмотря на такие уничижительные характеристики в адрес фильма человека, который его создавал, «Земля Санникова» была встречена публикой с огромным восторгом. В прокате 1974 года картина заняла 7-е место, собрав на своих сеансах 41,1 млн. зрителей.
Стоит отметить, что многие резкие поступки нашего героя были продиктованы его давним пристрастием к алкоголю. О загулах Даля в киношной тусовке ходили буквально легенды. Он не смог остановиться даже тогда, когда обрел вторую семью и женился на Е. Эйхенбаум. Сама она так вспоминает об этом: «Я думаю, что он стал пить в «Современнике». Там пили многие: кто посерьезнее, кто в шутку. Постепенно это его затянуло… Он не слабый человек, наоборот, очень сильный. Но это, к сожалению, превратилось в болезнь…
Три года после свадьбы прошли словно в кошмарном сне: в пьяном виде он был агрессивен, груб, иногда в ход пускал кулаки. Пил со случайными людьми у пивнушек, в скверах. Потом и вовсе стал все пропивать или просто раздавать. Олег был очень добрым человеком. Но из-за этой доброты нам с мамой, случалось, не на что было завтракать. В конце концов мы расстались. Как я думала, навсегда.
Но вскоре (это было 1 апреля 1973 года) раздался телефонный звонок: «Лизонька, я зашился. Все в порядке…» — «Эта тема не для розыгрыша», — ответила я и положила трубку. На следующий день Олег прикатил в Ленинград. Едва закрыв за собой дверь, показал наклейку из пластыря, под которой была зашита ампула.
И следующие наши два года прошли под знаком безмятежного счастья и Олежкиной работы…»
В середине 1973 года Даль окончательно покинул труппу Ленинградского Ленкома и дал согласие вернуться в «Современник». Там ему посулили «золотые горы», которые он тут же и получил: его ввели в четыре роли. Среди них были: Балалайкин в спектакле «Балалайкин и К» (эту роль до этого играл О. Табаков, обремененный теперь должностью директора театра), Гусева в «Валентин и Валентина», Камаева в «Провинциальных анекдотах» и Магиаша в «Принцессе и дровосеке».
Не менее плодотворными для Даля выдались 1973–1974 годы и в кино. Он снялся в пяти картинах: «Звезда пленительного счастья», «Горожане», «Не может быть!», телефильмах «Военные сороковые» и «Вариант «Омега».
Последний фильм стал в биографии актера самым известным из этого списка, поэтому о нем и расскажем подробнее.
Запускать в производство его начали весной 1973 года. Режиссером был выбран бывший греческий подданный Антонис Воязос. В свое время его интернировали в СССР, где он окончил ВГИК и стал режиссером документальных и музыкальных фильмов. Теперь ему предстояло снять 5-серийную картину о работе советского разведчика в фашистском тылу.
На роль немецкого разведчика барона фон Шлоссера был выбран прекрасный актер Валентин Гафт. Однако кому-то из высокого начальства не понравилась его национальность, и Гафт отпал. Вместо него взяли актера Игоря Васильева, с национальностью которого было все в порядке.
На роль советского разведчика Сергея Скорина выбрали Андрея Мягкова. Однако здесь стал возражать режиссер. «Такую роль должен играть человек, который меньше всего похож на нашего традиционного разведчика», — высказал свои возражения Воязос. «Кого же это вы имеете в виду?» — спросили в ответ. — Уж не Савелия Крамарова?» «Олега Даля», — ответил режиссер.
Руководители творческого объединения «Экран», где должен был сниматься фильм, прекрасно знали этого актера. Правда, в основном почему-то с плохой стороны. Знали о том, что он пьет и часто из-за этого срывает съемки. Но режиссер парирует эти сомнения свежей информацией: Даль месяц назад «зашился» и ведет вполне добропорядочный образ жизни. Короче, Олега на эту роль утвердили. 2 июня он подписал договор об участии в съемках фильма «Не ради славы» (так первоначально называлась картина) и вскоре вместе с группой выехал на натурные съемки в Таллин.
Интересно отметить, что уже на второй день съемок Даль записал в своем дневнике: «Имел разговор с директором и режиссером по поводу халтуры. Если это вторая «Земля Санникова», сниматься не буду». К счастью, опасения актера не оправдались и со съемок он так и не ушел.
Во время работы над картиной Даль дал одно из немногих в своей жизни интервью журналисту Б. Туху. Вот лишь отрывок из него: «Я поставил своей задачей сыграть себя, Даля Олега, в 1942 году, в таких обстоятельствах, в каких очутился Скорин. Здесь все поступки — мои, слова — мои, мысли — мои… Скорин мне интересен своей парадоксальностью. Он не супермен. Просто человек, отстаивающий свои убеждения… В моем Скорине — та самая прелестная страннинка, которая привлекает меня в людях».
Фильм «Вариант «Омега» был окончательно завершен в середине 1974 года. Однако его премьера по каким-то неведомым причинам состоялась только через год — в сентябре 75-го. Зрителями он был встречен очень хорошо, однако критика его практически не заметила. Но Олегу Далю фильм все-таки принес несомненную практическую пользу: после десяти лет невыездного положения он в июне 1977 года отправился с ним на фестиваль «Злата Прага».
Любопытно отметить, что, будучи актером достаточно востребованным, Даль в те годы мало снимался. Объяснений тут может быть много, но одно из них упомянуть стоит: уколовшись на «Земле Санникова», он отныне очень тщательно подходил к выбору рабочего материала. И эта дотошность многих поражала. Например, в 1974–1976 годах Даль отказался от сотрудничества с тремя известными советскими кинорежиссерами, которые приглашали его на главные роли в своих картинах. Речь идет об Э. Рязанове, Л. Гайдае и Д. Асановой.
У Э. Рязанова он должен был играть Женю Лукашина в «Иронии судьбы», однако после прочтения сценария сразу заявил, что это не его герой. Режиссер сомневался и все-таки упросил актера сделать пробы. Только после них понял, что Даль абсолютно прав.
Л. Гайдай мечтал увидеть Олега в роли Хлестакова в своей картине «Инкогнито из Петербурга». Актер сначала вроде бы дал свое согласие, но затем свое обещание забрал обратно. В своем дневнике 17 декабря 1977 года он записал: «Окончательно отказался от мечты сыграть Хлестакова.
Фильм Гайдая.
Соображения принципиального характера.
Не по пути!!!»
Д. Асанова приглашала его на главную роль — кстати, роль пьяницы — в картину «Беда». Но, прочитав сценарий, наш герой и здесь нашел расхождения принципиального характера и от роли отказался. Ее затем сыграл Алексей Петренко.
Но в те же годы были случаи, когда Даль с первого же предложения давал свое принципиальное
