же бабушке я женюсь. А в этот вечер шел «Золотой Орфей» (конкурс проходил с 3 по 8 июня 1975 года в болгарском городке Слынчев бряг. — Ф. Р.). Я проснулся, и первое, что слышу: «Алла Пугачева, Советский Союз». Выходит девушка, и я понимаю, что мне она очень нравится…»
В 7 лет Филипп отправился в первый класс французской спецшколы. Но проучился там недолго — всего два года. «Там была ненормальная обстановка, «блатные» дети, а я был из не очень обеспеченной семьи и чувствовал себя третьесортным ребенком, — вспоминает Филипп. — Мои родители это вовремя поняли, и я перешел в обыкновенную школу № 413, что напротив дома, на Таганке (параллельно с этим Филипп поступил в музыкальную школу по двум специальностям — фортепиано и гитара. — Ф. Р.)».
Однако, как в случае с французской спецшколой, это учебное заведение оставит в душе Филиппа весьма нелестные воспоминания. Чтобы не быть голословным, приведу его собственные слова на этот счет: «Меня любили некоторые учителя, хотя некоторые ненавидели. Меня любили учительница литературы Людмила Александровна, Розалия Николаевна — учительница химии, Елена Сергеевна вела географию — очень интересная женщина, настоящая модница. А были такие кадры среди учителей! Например, физичку я просто ненавидел, так что даже не помню, как ее зовут. Физкультуру нам преподавал придурковатый лох… Эти учителя просто меня не переваривали за то, что у меня благополучная семья, красивая мама, что я могу летом с родителями уезжать в Болгарию. Ненавидели!..
Весь уклад в школе и одноклассники были такие местечковые. Мне было очень трудно с ними. Поэтому из школы я всегда бежал домой. Дома были интересные люди, известные артисты. Постоянно тусовались замечательные гости. А в школе мне никогда не было интересно с одноклассниками, а им — со мной. Мы всегда были чужими…»
После подобных признаний нелишним будет послушать и противоположную сторону — одноклассников Филиппа. Как вспоминают они того, с кем проучились долгих восемь лет? Вот лишь несколько отрывков из интервью, данных «Экспресс-газете» в июне 1997 года Л. Мухановой, Т. Васильевой, Н. Медведевой, И. Кулаковой.
«У нас в классе на гитаре играли почти все ребята. Каждый если не поет, то рисует, сочиняет, соревнуется или анекдоты сыплет. Все — яркие личности! А Филипп фокусы показывал. Но он пел хуже Вари Толстых и Гены Эстрина. Просто они не мечтали о сцене. А он мечтал и добился. Мы были рады за него. Но мы никогда не завидовали ему. Может, действительно, виной тому наша «местечковость». Он был гражданином Болгарии, а мы — родом с Таганки. Мы любили Высоцкого, он — Пугачеву. Мы были уличные, умели за себя постоять. Я помню такую сценку: Яна Петрова, сейчас она художник-модельер, лупила Филю Киркорова во дворе портфелем. А мама Филиппа высовывалась из окна и кричала: «Девочка, девочка! Сейчас же отойди от Филиппа!..»
От физкультуры Филиппа освободили «по состоянию здоровья». Говорят, что освобождение сыну «выбила» мама — через роно. На высказывания Киркорова о нас, его одноклассниках, и о нашем учителе физкультуры мы не обиделись. Очень хочется верить, что и Борис Михайлович отреагировал так же. Ну а Филипп, кажется, не догадывается, кого он оскорбил этим интервью… В первую очередь себя. И последнее: в нашем классе все мальчишки и девчонки влюблялись друг в друга. А в Филиппа не влюбился никто. Может, это его обидело?!.»
Среднюю школу Киркоров закончил в 1984 году (кстати, с золотой медалью). Далее его путь лежал в ГИТИС, но его туда не приняли — сказали, что артист из него никудышный. Филиппа это задело, и он, прежде чем уйти, заявил: вы еще пожалеете, что не взяли меня. И ведь как в воду глядел. Он тогда поступил в музыкальное училище имени Гнесиных (его преподавателем была М. И. Ланда) и с первого же курса стал играть характерные роли: Дон-Жуана, Папагено, мистера Икса, Флоридора, Сильву из «Старшего сына» А. Вампилова. Вспоминает М. Ланда:
«Такой серьезный, трудолюбивый молодой человек. С самых первых шагов — никакого мальчишества, никакой детскости. И при этом по-детски пухленький, красивый — прямо картинка! Филипп любил учиться. Если что-то не получалось — твердил «до победного». На занятия приходил даже с температурой. А когда прогоняли — «уходи ты со своими микробами!» — гулял с полчаса, а потом возвращался. Пай-мальчиком я бы его не назвала. Спорил, доказывая, как и что, с его точки зрения, нужно исполнять, — у него и для эстрады, и для классики было свое видение. Разгорячившись, мог выбежать, хлопнуть дверью… С барышнями он как-то не дружил. Уже тогда поклонялся Пугачевой, знал весь ее репертуар и пел, когда можно и когда нельзя. Вокал ему давался легко. Голоса такого, чтобы «ах!», — не было. Приходилось отрабатывать каждую ноту. Как в певца, в него долго не верили. Композиторы песен ему не давали, хотя он просил, даже плакал. Поэтому пел болгарские песни. Сокурсники смотрели на него свысока. А сам Филипп в свою звезду верил. Уже тогда обожал сцену. Мог подолгу крутиться перед зеркалом в поисках внешней фактуры, отрабатывая жест. Открытки, которые он присылал мне из Болгарии, всегда подписывал «Киркоров-звезда». И в буфете, когда шел с подносом, объявлял: «Дорогу! Идет звезда Киркоров!»
Музыкальное училище Киркоров окончил с красным дипломом. Причем на госэкзамене его прослушивал именно тот человек, который несколько лет назад принимал у него студенческие экзамены в ГИТИСе. Взглянув на Филиппа, он узнал этого долговязого парня, вспомнил, как, несмотря на все старания абитуриента, он его тогда «зарубил». А Киркоров на госэкзамене пел серьезные арии — Мусоргского, Рубинштейна. Экзаменатор и говорит: «Молодой человек, на этот раз я беру вас без всяких экзаменов в наш институт». Но Филипп, видимо, вспомнив давнее унижение, пережитое им пять лет назад, от этого предложения отказался. Да и зачем ему теперь нужен был ГИТИС? Ведь он уже был «испорчен» эстрадой. Еще на первом курсе музыкального училища он дебютировал на сцене Московского театра эстрады, выступал в телевизионных передачах «Молодые — молодым», «Добро пожаловать», «Шире круг!», «Споемте, друзья», в 1987-м был приглашен солистом в Ленинградский мюзик-холл, с которым выступал и в берлинском «Фридрихштадтпаласе», и в концертных залах Чехословакии, а через год в Ялте стал дипломантом IV Всесоюзного конкурса на лучшее исполнение песен стран социалистического содружества, после чего некоторое время работал с кишиневской группой «Экоу» под руководством известного композитора Петра Теодоровича.
Были в те годы у Киркорова и оглушительные провалы. Например, в 1987 году он сделал попытку попасть на конкурс молодых исполнителей в Юрмале. Принес в Останкино свою фонограмму, ее прослушали и вынесли откровенное резюме: «Молодой человек, вы бы выбрали себе какую-нибудь другую профессию…» Это ему сказали в лицо, а за спиной он услышал куда как более хлесткие выражения типа: ну и бездарность!
В 1988 году судьба в третий раз свела Филиппа Киркорова с Аллой Пугачевой. Второй раз это произошло в 1980 году, когда Филиппу было 13 лет. Они с отцом пришли на кремлевскую елку, и в ложе дирекции мальчик разглядел Пугачеву и ее дочь Кристину. В перерыве Филипп стал уговаривать отца познакомить его с Пугачевой, на что Бедрос сначала возмутился (мол, кто такие они и кто такая Пугачева?), но затем под напором сына сдался и попросил своего приятеля Владимира Шаинского устроить им это рандеву. Тот согласился. Во время той короткой встречи Филипп выпросил у Пугачевой автограф. И вот через восемь лет произошла новая встреча Филиппа и Аллы. На этот раз на концерте «Вернисаж Ильи Резника».
Вспоминает И. Резник: «Однажды Филипп привез из Софии несметное количество кассет с записями, как он сказал, новейшей поп-музыки. «Новейшая» музыка оказалась «джентльменским набором» набивших оскомину штампов. Но все же две симпатичные мелодии в этом разливанном море удалось отыскать. Одна позже стала носить имя небезызвестного Синдбада-морехода, а другая, танцевальная, являвшая собой симбиоз греческого «сиртаки» и еврейского «фрейлехса», превратилась в песню «Дети Адама и Евы». Их-то и спел Филипп на моем вечере. И имел успех! Это было его победой. А ведь выходил он на сцену первым, когда публика, только что устроившаяся в удобных креслах, еще разглядывала оформление сцены, перешептывалась, роняла гардеробные номерки, дожевывала конфеты… Мало того, предвкушала встречу с Пугачевой, Гвердцители, Вайкуле…
А тут выходит этот долговязый полуболгарский Нарцисс и… завораживает зал!..»
Судя по всему, в тот вечер Филипп сумел покорить не только рядового слушателя, но и саму Пугачеву. Иначе чем объяснить факт, что сразу после «Вернисажа» Алла Борисовна пригласила Филиппа поработать в ее Театре песни и отправиться с ней на гастроли. Киркоров был на седьмом небе от счастья, однако от лестного предложения вынужден был отказаться — приближались госэкзамены в училище. Успешно сдав их, он уехал на гастроли в Болгарию, затем в Монголию, в глубине души страшно переживая, что так нелепо
