С. Кулиш вспоминает: «Сценарий мне не понравился. Но в нем были две фразы, которые меня поразили. Арестовывая героя, полицейский спрашивал: «Что я могу для вас сделать?» И еще слова Ганди: «Каждый интеллигентный человек должен провести некоторое время в тюрьме». Из-за этих двух фраз я взялся со Шлепяновым переписывать сценарий, который получил название «Мертвый сезон».
Потом меня познакомили с бывшим разведчиком Кононом Трофимовичем Молодым, он был прототипом нашего героя и стал консультантом картины. Реальная его биография, конечно, отличалась от киноверсии. Молодый попал в партизанский отряд и действительно занимался уничтожением нацистских преступников за рубежом.
Изначально планировалось, что картина будет двухсерийной. Когда сценарий был готов, нам предложили или ограничиться одной серией, или снять две за те же деньги. А тут еще начались проблемы с Банионисом, которого категорически не утверждали на роль (были две другие кандидатуры - Вячеслав Тихонов и Владлен Давыдов). Я решил стоять до конца.
Послушав мои доводы, председатель худсовета «Ленфильма» Григорий Михайлович Козинцев решил: если Банионис не понравится худсовету в первых отснятых сценах, меня снимут с картины и отдадут ее другому режиссеру. Я начал снимать фильм с финала - со сцены обмена пленными разведчиками. И только показав этот материал, получил разрешение работать дальше».
А вот что вспоминает по этому же поводу сам Д. Банионис: «Я сразу понял, что по штампам сценария не прохожу на роль Ладейникова - во мне ничего героического. Поэтому на пробах не волновался, играл по своему разумению - не супермена, а человека... сложного. И когда после долгих споров был все-таки утвержден, Савва Кулиш дал мне возможность продолжать в том же ключе, что очень не понравилось начальству. Директор студии - конъюнктурщик страшный! - согласился не закрывать картину при условии, что меня снимут с роли. Оставили только потому, что пересъемка с другим актером - чересчур дорогое удовольствие. Тогда он сказал: «Это провал, ну и черт с вами, я умываю руки». Когда же к фильму пришел успех, директор, конечно, меня поздравил: «Рад, что сумел тебя отстоять...»
Работа над «Мертвым сезоном» завершилась летом 1968 года. Однако на широкий экран картина вышла лишь спустя семь месяцев. Сначала чиновники от кино усмотрели в ней нетипичность (слишком немужественным выглядел на экране Ладейников в исполнении Баниониса), затем вмешались внешние обстоятельства - августовские события в Чехословакии. Фильму удалось пробиться к зрителю только в 1969 году после ряда серьезных доработок: из него вырезали всю любовную линию между главным героем и барменшей (актриса Светлана Коркошко), смерть актера Савушкина (актер Ролан Быков, его «оживили», придумав ему пресс-конференцию в Москве) и кадры с Джоном Кеннеди.
С. Кулиш вспоминает: «Картину принимал первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Василий Толстиков. Во время просмотра в зале стояла гробовая тишина. Никакой реакции! Казалось, что зал накрыли стеклянным колпаком и откачали воздух. Зажгли свет. Царило страшное напряжение. Затылок сидевшего передо мной директора «Ленфильма» Ильи Николаевича Киселева алел на глазах. Я думал, что его удар хватит. Вдруг встает какой-то человек и бросается к выходу. В дверях его останавливает властный окрик: «А ну, иди назад!» Он застыл на полушаге и говорит: «Я тороплюсь...» (Это был редактор «Ленинградской правды».)
- Куда ты торопишься? - спросил маленький человек в нелепом зеленом костюме.
- Газета же должна выходить!
- Потом выйдет!
В зале по-прежнему стоит тишина. А маленький человек продолжает:
-Я вышел из зала - на экране Кеннеди. Возвращаюсь - снова Кеннеди. Почему?
Не понимая, кто это, взбешенный, я вскочил и закричал:
«А вы бы не выходили!» Киселев примостился в кресле и, не оборачиваясь, стал незаметно подавать знаки, чтобы я сел. Я продолжал:
- Мы два года делали картину, привезли ее к вам. А вы вместо того, чтобы ее внимательно посмотреть, позволяли себе вставать, выходить и входить.
Мой оппонент окостенел и голосом обиженного ребенка говорит: «Между прочим, Кеннеди начал войну во Вьетнаме». Это был Толстиков, но я этого не знал. В первом ряду вскочила женщина, которая отвечала за пионерскую работу, и закричала тоненьким голоском: «В этой картине бесконечные драки, а ее будут смотреть дети. Кто за это ответит?» Я молчал. Толстиков ей говорит: «Ладно, надоела, сядь! Какие еще будут мнения?»
Мнений не было, потому что было непонятно мнение начальства. Тогда Толстиков сказал: «Картина неплохая, но над ней надо еще поработать». Когда мы приехали в Москву, наш министр потребовал сцены с Кеннеди убрать и «отменить» смерть Савушкина...»
«Мертвый сезон» вышел на экраны страны в 1969 году и принес его создателям триумфальный успех. Собрав 34,5 млн. зрителей, он занял в прокате 12-е место. На фестивалях в Софии (1969) и Минске (1970) фильм был удостоен главных призов. Как напишет позднее А. Соснов: «Вместо очередного приключенческого фильма о советском разведчике зритель увидел психологическую драму, где усталый герой-одиночка в стиле Хемфри Богарта бросает вызов безнадежным обстоятельствам. И побеждает, в общем, не безоговорочно - его обменивают на «коллегу», иностранного шпиона. По сути, на врага».
К началу 70-х годов Банионис уже прочно занимал место одного из самых популярных актеров советского кино. Как напишет о нем позднее критик, скрывшийся под инициалами Р. Б: «Он представлял в советском кино забытое ныне амплуа: амплуа умного человека. Мужская сила и обаяние в его игре на наших глазах уступали место интеллекту и великодушию. На роль «мыслителя» режиссеры пробовали многих, это в принципе было модно, но органично это выходило только в одном случае - в случае Баниониса. Смоктуновский - слишком широк, явно перехлестывал за рамки нормального человека, Яковлев - слишком мягок, нежен и барствен, то есть несовременен, Тихонов или Лановой - слишком красивы.
Сочетание ума, сдержанности, силы и... элитарности давал режиссерам только он - Банионис».
Между тем Банионис был в большом фаворе не только у рядовых зрителей, но и у власти. Он входил в состав республиканского ЦК партии (в КПСС вступил в 1960 году), стал депутатом Верховного Совета. Его творчеству были посвящены фильмы: «Я - бедный король» (1971) и «Мастер из маленького города» (1972).
В 1974 году Д. Банионис был удостоен звания народного артиста СССР.
Личная жизнь Баниониса никогда не была поводом к досужим сплетням. С 1949 года он был женат на женщине из простой крестьянской семьи с редким именем Она (ударение на первом слоге), имел двух сыновей: Эгидиюса и Раймундаса. Стоит отметить интересную деталь: почти все родственники жены Баниониса пострадали от Советской власти: отец попал в тюрьму за то, что был хозяином восьмидесяти гектаров земли, брата отправили в Воркуту как политзаключенного, чуть позднее репрессиям подверглись и два других ее брата.
В 70-е годы слава о Банионисе как о прекрасном актере в киношной среде была столь велика, что заполучить его к себе на съемочную площадку мечтали многие режиссеры. Как великие, так и средние. Банионис редко кому отказывал, поэтому в длинном перечне его киноработ можно найти совершенно противоположные имена. Он работал с такими режиссерами, как Михаил Калатозов («Красная палатка», 1970 год, 11,8 млн. зрителей), Георгий Козинцев («Король Лир», 1971, 17,9 млн. зрителей), Конрад Вольф («Гойя, или Тяжкий путь познания», 1971, Национальная премия ГДР), Андрей Тарковский («Солярис», 1973, 10,5 млн. зрителей), Борис Волчек («Командир счастливой «Щуки», 1973, 13-е место - 31 млн. зрителей), Борис Халзанов («Открытие», 1974), Михаил Швейцер («Бегство мистера Мак-Кинли», 1975, Государственная премия 1977), Хорст Земан («Бетховен - дни жизни», 1976), Анатолий Бобровский («Жизнь и смерть Фердинанда Люса», 1977, и «Особых примет нет», 1979), Владимир Вайншток («Вооружен и очень опасен», 1978, 8-е место - 39,2 млн. зрителей), Август Балтрушайтис («Сумка инкассатора», 1978), Витаутас Жалакявичюс («Кентавры», 1979), Марионас Гедрис («Цветение несеяной ржи», 1979) и др.
Касаясь своих работ в кино, Банионис в одном из интервью заметил: «Вся основа во мне от театра. В кино было столько неинтересных вещей, которые я сейчас даже не помню. Многие фильмы не получились. Наверное, и не надо было в них сниматься. Но это понимание приходит позже...»
Из-за частых отлучек на съемки Банионис в 70-е годы не так часто, как того хотелось бы зрителям, выходил на сцену родного Паневежисского драмтеатра. К тому времени его лучшими работами там были две роли: Бекман в «Там, за дверью» и Вилли Ломен в «Смерти коммивояжера».
