- пой!» - я отвечал: «Не буду...» Я чувствовал, что подвожу своих родителей, но слова Дунаевского слишком крепко застряли в моей голове. Меня наказывали. Ремнем, конечно, не били - просто не пускали гулять, лишали возможности поиграть в обожаемый мной волейбол. Отец у меня был редким явлением: еврей - крупный начальник, главный строитель в Курской области, депутат и все такое прочее. Я видел, как его уважали, любили люди, и для меня его авторитет всегда был очень высоким. И все равно я упорствовал: «Раз московский музыкант сказал не петь, значит, так надо». Папа подумал-подумал и решил: «Если не будешь петь, пойдешь в строительный техникум».
Закончив техникум, Винокур некоторое время работал на стройке у своего отца - был штукатуром, каменщиком, плотником и даже бетонщиком. Но в то же время занятия музыкой не бросал - по настоянию матери усиленно занимался с домашними преподавателями. В дальнейшем это помогло ему: когда он пошел в армию, его взяли в ансамбль песни и пляски Московского военного округа.
В. Винокур вспоминает: «Я служил в армии в том самом здании, которое много позже станет офисом моего театра. Вот здесь, за окном, - плац, по которому я два года - с 1967 по [969-й - оттопал, здесь - казарма... А в том зале, таком большом, с зеркалами, - там были по субботам танцы, и на эстраде оркестр играл - гражданские люди, не военные. В этом оркестре был такой пианист 18-летний - мой ровесник. Звали его Миша Шуфутинский. Мы дружили. И была у него такая супруга... Танечка. Очень красивая. Однажды Миша уехал, а Танечка пригласила меня танцевать, потом пригласила в гости, потом пригласила... А я не знал, что она - Мишина жена, и на все согласился. А когда узнал, то очень обиделся, потому что я был мальчик с периферии и мне казалось: если есть муж, то как же может быть кто-то еще?.. Должно же быть что-то святое, так мне казалось. В общем, я больше с ней не общался. А Мишка потом развелся. У него теперь очень хорошая семья там, в Америке. И он до сих пор мне благодарен, что все так замечательно получилось...»
Вернувшись из армии, Винокур вскоре уехал в Москву и поступил в ГИТИС - на отделение актеров музыкального театра (перед армией он уже делал такую попытку, но она закончилась провалом). В 1973 году вместе с двумя однокурсниками по институту - Сергеем Морозом и Игорем Непомнящим - Винокур попал в труппу Московского театра оперетты.
В этом театре Винокур проработал недолго, всего лишь два года, однако за это время сумел сделать главное - жениться на молодой балерине этого же театра. Звали ее Тамара Первакова (она на шесть лет моложе Винокура, с 10 лет воспитывалась в интернате, окончила балетную школу ГАБТа). История их знакомства выглядела следующим образом.
В спектакле «Не бей девчонок» Винокур играл роль двоечника Славки Леденцова, а Тамара в этом же спектакле танцевала партию куклы. У Винокура были прекрасные отношения со всеми балеринами театра, и только с Тамарой они были натянутыми. Та начисто игнорировала его робкие ухаживания и называла на «вы». Винокура это задевало, потому что внешне Тамара ему очень нравилась. Однако, как говорится, «капля камень точит», и постепенно Винокуру удалось растопить сердце девушки. Они стали встречаться.
В. Винокур вспоминает: «Однажды я пригласил Тамару к себе в общежитие ГИТИСа. Но она даже целоваться не умела. Я испугался, посадил ее в трамвай и поехал провожать. Потом говорю: «Ты приготовься, замуж за меня пойдешь!» Она говорит: «Почему?» Я говорю: «Потому что я буду знаменитым артистом богатым человеком и куплю тебе новые джинсы». А у нее были джинсы... назывались «Ну, погоди!». В общем, еле уговорил. Но до загса она со мной не разговаривала...»
А вот как вспоминает об этих же событиях Тамара: «Идет Володя рядом со мной и заливается соловьем, что будет знаменитым и богатым, со всех заборов будут его фотографии глядеть и газеты наперебой хвалить. А сам, господи, в стоптанных ботинках, коротковатых брюках и каком-то дедушкином сюртуке, битом молью... Я остановилась и заплакала от жалости к этому хвастунишке. Он, естественно, расценил это как слезы радости и гордости за него. Тут Володя мне и сказал: «Ну все, хватит, не плачь. Завтра пойдем в загс, и все, что я завоюю, будет принадлежать только тебе!» Я заплакала еще пуще...»
Владимир и Тамара поженились в 1974 году. 25 октября 1986 года у них родилась дочь Настя.
В 1975 году Винокур покинул труппу театра оперетты и перешел в вокально-инструментальный ансамбль «Самоцветы» в качестве вокалиста. С упоением пел песню О. Фельцмана «Идут дожди, смывая впадины». Концертная ставка у него была достаточно высокой - 20 рублей. Из-за этого он тогда едва не пострадал.
В. Винокур вспоминает: «В те годы началась «охота на ведьм», и на концертные организации налетела прокуратура в содружестве с Министерством финансов, чтобы организовать сенсационный процесс по незаконному получению денег дельцами шоу-бизнеса. Как говорили, по команде со Старой площади, из ЦК. Через прокуратуру прошли все певцы, все звезды, считавшиеся в то время разрешаемыми. У меня была ставка вокалиста, подписанная министром культуры Демичевым, кандидатом в члены Политбюро. В прокуратуре меня следователь спрашивает: а министр культуры - член тарификационной комиссии, что такую ставку высокую мне назначил - 20 рублей? Тогда я пообещал ему, что на ближайшем же совещании у министра обязательно спрошу, имел ли право кандидат в члены Политбюро подписать артисту Винокуру вокальную ставку, потому что молодой следователь по фамилии Крынин очень этим интересуется. Больше я с Крыниным не встречался. Другой следователь возмущался: какое право я имел делать пародию на его любимого певца Тыниса Мяги...».
Делать музыкальные пародии на известных артистов Винокур начал давно - еще когда служил в армии. Однажды после просмотра фильма «Берегись автомобиля» Винокур, вернувшись в расположение своей роты, непроизвольно «заговорил» голосом Анатолия Папанова. Сослуживцам это понравилось, и они стали заказывать ему и другие пародии: на командира части, старшину, прапорщиков. Та же картина продолжалась и на гражданке, где Винокур блистал своими пародиями во время всяческих застолий. Но показать свое мастерство на профессиональной сцене у него возможности не было.
Между тем признанным лидером этого дела в советской эстраде тех лет был молодой пародист Виктор Чистяков, который блестяще имитировал не только артистов-мужчин, но и женщин. К сожалению, в начале 70-х Чистяков трагически погиб в авиакатастрофе, и в жанре музыкальной пародии наступило затишье. И так получилось, что именно Владимир Винокур вновь возродил ее в 1976 году. Он тогда покинул «Самоцветы» и как артист Государственного концертно-гастрольного объединения «Росконцерт» начал выступать с двумя пародиями: «Знакомство» (авторы Ю. Волович и Я. Хоречко) и «Старшина» (М. Кочин, Л. Якубович). Последняя пародия имела большой успех и принесла Винокуру звание лауреата Всесоюзного конкурса артистов эстрады в 1977 году.
Пародии в исполнении Винокура, где он пародировал популярных артистов (Николая Сличенко, Геннадия Хазанова, Владимира Высоцкого и др.), имели огромный успех у публики и в течение первых двух лет своей работы в Росконцерте артист обкатывал их на многочисленных эстрадных площадках по всей стране. Кроме этого, многие из них показывали по телевидению, выпускали на пластинках.
В. Винокур вспоминает: «Я никогда не занимался сатирой, тем, чего в этом государстве не было и не могло быть. Я занимался юмором. И поэтому был, наверное, приемлемым и удобным для всякой публики - и простой, и высокой. Концерты для партноменклатуры долго готовились, сдавались Министерству культуры, ЦК партии, в них участвовало много коллективов, обязательно - ансамблей: краснознаменных, народных. И обязательный участник тех концертов - великий кормчий - памятник Ленину, стоящий прямо на сцене Дворца съездов, на фоне декорации Кремля с исходящими лучами солнца. На тех концертах Хазанов или я были единственными артистами эстрады, которая тогда считалась задворками искусства. Искусством же был балет или то, что делает оперный певец, причем не обязательно исполняющий арию, а просто поющий оперным голосом, что Ленин все-таки все равно живой, а мы все - идем за партией, славя родину делами. На меня отводилось 2-3 минуты, не больше. Я выступал иногда под фонограмму, чтобы не дай Бог чего- нибудь не сказал лишнего. Фонограмму за ночь приходилось записывать, потому что переделывался (!) стихотворный текст. Я был удобнее всего. У меня были музыкальные номера, пародии на актеров...
Я выступал и на концертах, организованных для узкого круга членов правительства в банкетном зале Дворца съездов. Что это были за концерты? Слушателям было наплевать на сам концерт - шла пьянка за столом. И самыми забавными выглядели официанты - переодетые гэбисты с топорщившимся из-под смокинга оружием...».
На одном из таких закрытых концертов с Винокуром произошла забавная история, которая лично для
