Вот пример. Перед Олимпийскими играми вызывает он Володю Чернышова, талантливого боксера, и говорит ему: „Значит, так: напишешь, что тренируют тебя Анатолий Степанов и его брат Геннадий – поедешь на Олимпиаду, не напишешь – не поедешь“. А как написать такое боксеру, который всем обязан своему настоящему тренеру, который стал вторым отцом? Что, ради поездки на Олимпиаду пойти на предательство? А как жить после этого? Как смотреть в глаза тому, кто в тебя вложил свою душу, часть своей жизни? Как самому быть с такой мерзостью внутри? В результате на Олимпиаду вместо него, и это несмотря на то, что Володя был чемпионом Союза, Европы, Степанов взял покладистого Юру Нестерова. Юра к тому же возил Степанову икру ведрами, я это знаю, потому что когда Юра приезжал в Москву, то останавливался у меня в доме, и его взаимоотношения со Степановым не были для меня тайной…»
Когда сборная вернулась из Мадрида, Коротаев стал готовиться к летней Спартакиаде народов СССР. Однако фортуна и в этом случае от него отвернулась. На одной из тренировок в Кисловодске он получил серьезную травму – разрыв связок правой ноги плюс вылез наружу мениск. Поначалу думали, что все пройдет, но этим чаяниям не суждено было сбыться. Спартакиаду Коротаев вынужден был пропустить и лечь на операцию. 12 июля 1971 года ее сделал ученик знаменитого врача Зои Мироновой Юрий Башкиров. Если раньше порванную связку заменяли искусственной, то Башкиров поступил иначе – взял из-под колена сухожилие, которое не выполняет важных функций, перетянул вместо связки и закрепил. Операция прошла удачно, однако Коротаев надолго выбыл из тренировочного процесса, взяв в руки костыли. И тут на горизонте вновь возник Степанов, которому, видимо, не давало покоя его поражение на чемпионате Европы. Он поднял вопрос в Спорткомитете о том, что карьера Коротаева-боксера закончилась. В итоге, пока спортсмен лежал в больнице, ему снизили стипендию – вместо 300 рублей он стал получать 200. Кроме того, его предупредили, что если в октябре, на международном турнире в Минске, он не сможет боксировать, то его лишат и этих денег и спишут в инвалиды. А когда Коротаев так и не смог принять участие в минских соревнованиях, санкции перенесли на декабрь – на международный турнир.
Турнир в Ленинграде начался 1 декабря. О том, как он проходил, рассказывает О. Коротаев:
«В конце ноября я приехал в Ленинград, двигаться еще как следует не мог, но у меня было безвыходное положение, и 1-го декабря я вышел на ринг. В первом же бою жребий свел меня с сильнейшим боксером Европы румыном Ионом Селишем, который в полуфинале в Мадриде боксировал с Мате Парловым. В первом раунде мне удалось нанести ему сильный удар в голову, нокдаун, а во втором раунде я его нокаутировал.
Второй бой я провел с Сашей Читалкиным из «Даугавы», членом сборной СССР. Характер боя был тот же. В первом раунде у Саши нокдаун, а во втором нокаут. Наконец, финал. К тому времени я умирал от болей в ноге, но отказаться от финала не мог, тем более что в финале я должен был встретиться с Метелевым, с тем самым Метелевым, которого вместо меня Степанов поставил выступать на чемпионате Европы. Степанов хотел всем доказать, что он был в Мадриде прав, не дав мне выступить, он не хотел упустить этот шанс. И вот бой. Я на время забыл о боли и своего соперника просто разорвал. Нельзя не сказать о поведении Степанова, наблюдавшего за нашим поединком. Когда Метелев, пропустив первый сильный удар, упал на помост, Степанов подбежал к рингу и закричал: «Вставай, сволочь! Паразит, вставай! Бей Коротаева! Трус, блядь, сука, вставай!» Как только он не называл несчастного боксера, который находился в нокдауне. А ведь Метелев считался протеже Степанова. Своих – и то не жаловал, когда затрагивались его интересы. Я мог нокаутировать Метелева еще в первом раунде, но мне хотелось, чтобы это произошло эффектно, красиво, и я своего добился во втором раунде – ударом по печени я Метелева нокаутировал. Это так красиво смотрится – левой снизу. Он не смог подняться, прибежали врачи, санитары и на носилках унесли его с ринга…»
Спустя две недели – 14 декабря 1971 года – Коротаев в составе сборной СССР отправился в столицу Болгарии город Софию для участия в очередном международном турнире. Причем Степанов брать его не хотел, но после того, как Коротаев блестяще выступил на турнире в Ленинграде, невключение его в состав сборной выглядело бы по меньшей мере странно.
Болгарскую сборную в то время тренировал наш тренер Борис Никаноров, который прекрасно знал про убойные способности Коротаева. А первый бой тот должен был проводить с новичком болгарской сборной, которого готовили к предстоящей Олимпиаде. Видимо, пожалев парня, Никаноров прислал к Коротаеву гонца, который объяснил: мол, наш боксер парень молодой, ему всего 22 года, мы его готовим к Олимпиаде и, зная о твоих способностях, с поединка снимаем. А то разок стукнешь как следует, и на Олимпиаду некого будет ставить». Самое интересное, но Коротаеву в то время тоже едва исполнилось 22 года. Короче, так Олег «влегкую» заработал победное очко.
Второй бой он отбоксировал с другим болгарином, который был постарше его и считался опытным бойцом. Однако это не уберегло его от поражения – Коротаев нокаутировал его уже во втором раунде. Третим противником Олега волею судьбы стал кубинец Карильо (спустя несколько месяцев на Олимпиаде-72 он станет серебряным призером XX Олимпийских игр, в финале уступив Мате Парлову). Этот бой тоже оказался скоротечным, поскольку Коротаев нокаутировал Карильо уже в первом раунде.
Наконец, финал. Там Коротаеву достался румынский боксер со звучной фамилией Моня. По словам Коротаева, тренер Степанов очень надеялся на то, что он проиграет (!) этот поединок и тем самым спасет его реноме в глазах чиновников из Спорткомитета. Но Коротаев ему такой «подарок» не преподнес, нокаутировав и Моню (правда, в третьем раунде). Как расскажет позднее сам Коротаев: «По возвращении с турнира в Москву у Степанова в Спорткомитете уже начались неприятности серьезные. Трон под ним закачался…»
И все же Степанов тогда в кресле старшего тренера удержался. И вскоре нашел повод отыграться на Коротаеве. Перед Олимпиадой прошло первенство страны, где Коротаев как чемпион СССР предыдущего года должен был выступать без отборочных соревнований. Но Степанов не включил его в состав сборной команды, которая отправилась в Голландию на турнир «Тюльпанов», и Олегу пришлось ехать на зональные соревнования в Ростов. Там ему пришлось провести три тяжелых боя: два он выиграл нокаутом, а один по очкам. В этих боях Коротаев так разбил обе руки, что они распухли, как футбольные мячи. Приехал в Москву лечиться, но руки никак не хотели заживать. И в таком состоянии он вынужден был участвовать в финальных соревнованиях зоны. Первый бой – с Александром Анфимовым – он с трудом, но выиграл. Второй поединок – с братом Анфимова Николаем – тоже осилил, хотя и по очкам (выиграть нокаутом не позволили раны на руках). В финале Коротаев бился все с тем же Николаем Анфимовым. Бился грамотно и вполне мог победить. Но за 40 секунд до конца боя Анфимов головой рассекает ему бровь. Степанов немедленно бросился к врачу соревнований, и тот под его нажимом снял Коротаева с боя. Чемпионом Союза стал Николай Анфимов. А спустя несколько месяцев Коротаева ждала беда куда более серьезная.
В августе 72-го Коротаев в составе сборной СССР проходил тренировочные сборы в Кисловодске перед поездкой на Олимпийские игры в Мюнхен. А тренером сборной был все тот же Степанов. Хотя все могло быть иначе. После того как весной Коротаев успешно выступил на международном турнире в Югославиии, в Спорткомитете вновь встал вопрос о совместном существовании двух этих людей в рамках сборной. В итоге было решено убрать Степанова, чтобы он не мешал Коротаеву готовиться к Олимпиаде. Но тут случилось неожиданное. Тренер Георгий Джероян, чьим воспитанником был Коротаев, внезапно отказался встать у руля сборной, сказав, что может быть лишь консультантом. Поскольку время поджимало, а других достойных кандидатов на пост главного тренера больше не нашлось, было решено пока оставить Степанова.
Далее послушаем рассказ самого О. Коротаева: «У моего товарища был день рождения, и он нас – кроме меня, еще троих ребят – пригласил в воскресенье (20 августа. – Ф. Р.) к себе в гости на дачу. Возвращались на машине, и спустило колесо. Запаски в машине не оказалось. Мы вернулись на дачу, вызвали другую машину и опоздали к отбою на полчаса. Тут Степанов и отомстил мне и моему тренеру Джерояну. Раздул из мухи слона, позвонил в Спорткомитет, чуть ли не до ЦК партии дошел, что, дескать, Коротаев организовал умышленное нарушение режима подготовки к Олимпиаде. Он преподнес это как диверсию врага народа. Из Спорткомитета пришла телеграмма, чтобы Степанов принял меры. Но никто не думал, что этот человек под мерами будет понимать однозначно репрессии. Что же он придумал? А придумал он ни больше ни меньше, как предложить руководству Спорткомитета страны на подпись приказ, который гласил: «Олега Коротаева дисквалифицировать навечно, снять с него все звания, лишить наград и стипендии, тренера Коротаева Г. О. Джерояна лишить звания Заслуженного тренера СССР, ходатайствовать перед Министерством народного образования о ликвидации его ученой степени доктора наук и лишить права заниматься тренерской и педагогической практикой». Все были ошеломлены. На это и был у Степанова
