снова ничего ясного не скажет, кроме того, что ему, видите, теперь стало окончательно понятно, что вопрос об НКАО должен решаться при целостности Азербайджана (отметим, что Горбачев даже название республики ни разу в своих публичных выступлениях за все годы перестройки не назвал правильно: он говорил «Азебарджан».
Между тем отставка Алиева еще сильнее накалила атмосферу в Закавказье. Как утверждают многие специалисты, если бы Горбачев оставил Алиева в Политбюро и отправил его в Карабах, то будущей трагедии могло бы и не быть. Но Горбачев предпринял другой вариант: избавился от Алиева, зато приблизил к себе Георгия Шахназарова (он стал его помощником именно тогда) и принял у себя представителей Армении – журналиста Зория Балаяна (ярого националиста) и поэтессу Сильвию Капутикян. Азербайджанскую сторону Горбачев выслушать не захотел. Как выразится чуть позже известный дипломат Валентин Фалин относительно позиции Шахназарова: «Квинтэссенцией его идей было следующее: цена свободы – развал Советского Союза».
Отметим, что не меньшая радикализация политической ситуации происходила и в другой кавказской республике – Грузии. Как пишет политолог Б. Колоницкий:
«Перестройка предоставляла для оппозиционных сил Грузии особые возможности. Традиции допустимого антиимперского фрондирования позволяли местным диссидентам поддерживать особые связи с республиканской советской элитой, включая и известную часть номенклатуры. Движение в защиту национального языка и возрождение влияния грузинской церкви укрепляли авторитет местных диссидентов в самых разных широких слоях общества. Наконец, в некоторых ситуациях их могли поддержать деятели «теневой экономики». Ни в одной другой советской и постсоветской республике воздействие вхождения диссидентов в политику, а затем и во власть не было столь впечатляющим…»
Напомним, что в СССР именно Грузия находилась на привилегированном положении, являясь фактически «любимицей» Центра. В итоге десятилетия такого положения приучили грузинское руководство к тому, что их республика – чуть ли не пуп Союза, вторая после кесаря. А затем дело дошло до того, что и сам кесарь ей стал уже в тягость: дескать, мы сами с усами. К чему привела подобная политика Грузию, мы теперь хорошо знаем: республика на долгие годы превратилась в одну из самых «горячих точек» на постсоветском пространстве. По этому поводу хочется привести рассказ уже упоминавшегося выше журналиста В. Марьяна, опубликовавшего уже в наши дни в «Литературной газете» статью, где речь идет о том, какие аргументы двигали грузинскими сепаратистами в их желании отделиться от СССР:
«Вдруг вспомнилось, как в 1987 году, находясь в гостях у последнего, как оказалось, советского руководства Грузии, я не удержался и спросил одного местного деятеля, откровенно сочувствовавшего уже тогда грузинской оппозиции коммунистической власти:
– Представим, что Грузия добилась выхода из СССР и стала самостоятельной страной. А как вы будете жить дальше? Ведь у вас даже хлеба своего не хватит для населения. Не говоря уже об энергетических ресурсах и многом другом, поставляемом из России и других союзных республик. Тем более что при развитом крестьянстве в Грузии так и не сформировался национальный рабочий класс, в вашей промышленности трудятся в основном русские и армяне. Кто будет работать на производствах, когда, придя к власти, националисты вынудят и их покинуть Грузию?
– У нас есть море, курорты, вино – хванчкара, киндзмараули, – последовал ответ. – У нас есть боржоми, фрукты, чай. Этого достаточно, чтобы не только обеспечивать грузинский народ, но и процветать.
– Но ваши курорты по уровню комфорта и сервиса способны привлечь только советских людей. А им, мне думается, если распадется СССР, очень долго будет не до курортов. С Запада же ваши здравницы начнут посещать лишь после того, как вы приведете их в соответствие с мировыми стандартами. Для чего потребуются многомиллиардные вложения. Откуда они возьмутся?
Ответа я не дождался и продолжил:
– Что же касается вина, вы лучше меня знаете, что настоящие хванчкара и киндзмараули могут производиться из сортов винограда, растущих только в одноименных селах Грузии. И их объемы настолько мизерны, что не могут приносить существенную прибыль. Сколь-либо значительному наращиванию производства они не подлежат. Весьма ограничены и мощности скважин, содержащих настоящее боржоми. Насчет же мандаринов и других фруктов… Прошу не обижаться, но тот, кто может покупать средиземноморские и африканские, вряд ли предпочтет грузинские фрукты. И основными покупателями ваших мандаринов еще долго могут быть лишь все те же ваши соседи по Советскому Союзу. А о чае грузинском давайте лучше промолчим. Вы его сами не пьете…
Реакция на мои предельно вежливо высказанные суждения последовала отнюдь не соответствовавшая чинной обстановке госдачи в Крцаниси. Мой оппонент банально полез в драку. Тогда уже считалось непозволительным перечить грузинским «вольнодумцам», свободомыслие и демократизм которых ограничивались лишь яростным антикоммунизмом и безудержным поношением «тоталитаризма Москвы и русских»…».
Поскольку автор приведенного отрывка является армянином, становится понятно почему он забыл упомянуть о том факте, что в те годы высшее руководство Армении стояло на тех же сепаратистских позициях, что и грузинское. В Армении тоже считали, что выживут без СССР: мол, поможет Запад, наши богатые диаспоры за рубежом (около 1 миллиона 800 тысяч армян жили за пределами Союза: в США – 650 тысяч, во Франции – 250 тысяч, в Иране – 200 тысяч, в Турции – 150 тысяч, в Ливане – 120 тысяч, в Сирии – 120 тысяч, в Аргентине – 85 тысяч и т. д.). Как пишет о событиях конца 80-х Б. Колоницкий:
«Армения стала восприниматься как один из очагов противостояния и «коммунистическому режиму Баку», и «имперскому центру». Участники антикоммунистических демонстраций в российских и прибалтийских городах поднимали армянские флаги… В Армении наладился своеобразный диалог между прагматичным крылом комитета «Карабах» и частью местной советской элиты, в некоторых ситуациях они выступали как союзники. В этом отношении Армения напоминала скорее республики Прибалтики, чем соседние Грузию и Азербайджан, где движение возглавляли диссиденты-националисты и представители радикальной молодежи, организовывавшие улицу…».
Как покажет будущее, надежды армянских националистов окажутся таким же мыльным пузырем, как и надежды националистов грузинских. После распада СССР именно эти республики погрузятся в кровавые конфликты и экономические катаклизмы. А ведь все это было понятно уже тогда, в конце 80-х. Та же Армения была чрезвычайно интегрирована в союзную экономику и значительная часть энергоносителей, сырья и комплектующих поступало туда из различных районов СССР. Достаточно сказать, что 79 % товаров, потребляемых в Армении, ввозилось извне. А большая часть продукции, произведенной в самой Армении, направлялась в другие союзные республики и только 2 % (!) промтоваров оставалась для внутреннего потребления. Но армянское руководство (так же, как и грузинское), забыв обо всем этом, избрало своим курсом сепаратизм.
В феврале 1988 года карабахский кризис вошел в свою критическую фазу: начались вооруженные столкновения между азербайджанцами и карабахскими армянами. Пролилась кровь. Естественно, в такой ситуации бороться с коррупцией в Армении или том же Азербайджане Москве стало несподручно и эта проблема была благополучно положена под сукно (если вообще рассматривалась всерьез).
Зато борьба с коррупцией в Узбекистане продолжалась. Причем на тот момент уже мало кто из непосредственных очевидцев ее сомневался в том, какие цели она преследует. Вот что, к примеру, рассказывает В. Лобко (в конце 80-х он был назначен очередным 2-й секретарем ЦК КП Узбекистана):
«Моя личная позиция по поводу «хлопкового дела» сильно отличалась от того, что проповедовали официальные источники. Конечно, это «дело» базировалось на конкретных фактах взяточничества, хищения государственной собственности. Но не думаю, что в Узбекистане это было в масштабах намного больших,
