20 – колхозы (более 30 к середине 1960-х). Почти полсотни узбекских женщин были Героями Социалистического Труда (75 к середине 1960-х).
Восхождение Ядгар Насриддиновой к высотам высшей государственной власти опять же было типичным явлением для СССР, когда люди из самых низов имели возможность подняться на самый верх государственной власти. Ядгар родилась в 1920 году в трудовой семье и по сути росла сиротой (за что и получило свое имя, которое в мусульманских странах дают именно сиротам). Ее отец работал грузчиком в Коканде и однажды, вернувшись домой сильно уставшим, лег спать на земляном полу и получил сильнейшее воспаление легких. Вскоре он умер. А спустя несколько месяцев 13-летняя жена покойного родила на свет девочку. Как расскажет позже сама Я. Насриддинова:
«У дедушки моего было несколько жен. И у каждой – дети. Пока мама выполняла работу по дому, она была нужна семье. А когда родилась я, стала мешать. Однажды дедушка посадил нас в повозку, отвез на 50 километров от Коканда и в одном из кишлаков вторично выдал маму замуж. Отчиму я оказалась и подавно не нужна. Он был жутким наркоманом, ничем не занимался. Когда мне исполнилось 6 лет, решил от меня избавиться – взял за руку, вывел на дорогу и оставил одну на обочине. Подошли люди, видят: ребенок плачет – взяли меня к себе. До 11 лет я переходила с рук на руки: то одна семья возьмет меня, то другая. В 1931 году меня определили в первый в Узбекистане детский дом. Потом было ремесленное училище, рабфак Ташкентского института железнодорожного транспорта…».
Партийная карьера Насриддиновой началась в 1942 году, когда она, закончив Ташкентский институт железнодорожного транспорта, стала секретарем ЦК ЛКСМ (узбекский комсомол). В 1946 году ее избрали 1 -м секретарем Ташкентского обкома. Затем она была 2-м секретарем ЦК ЛКСМ Узбекистана, министром промышленности строительных материалов республики, а в 1955–1959 годах трудилась в должности заместителя Председателя Совета Министров Узбекистана.
Насриддинова по своему характеру считалась сильной женщиной (характер она закалила еще в детском доме), которую боялись даже многие ее коллеги-мужчины. Она принадлежала к ферганскому клану и назначение ее президентом республики было естественным ходом событий: несмотря на ряд поражений, понесенных этим кланом после ухода с поста Первого секретаря их ставленника Амина Ниязова, они продолжали играть существенную роль во власти. Как гласит легенда, Рашидов видел на посту президента другого человека, однако «ферганцы» опередили его: предложили Хрущеву кандидатуру Насриддиновой и тот это желание поддержал, поскольку увидел в этом сильный идеологический ход – назначение женщины на пост одного из национальных лидеров поднимало авторитет СССР в глазах мирового сообщества.
Глава 10
«Догнать и перегнать!»
Тем временем следующей среднеазиатской республикой, где в самом конце 50-х сменилась власть стал Казахстан. Там с 1954 года (после замены сталинца Жумабая Шаяхметова) в течение шести последующих лет к власти ставились исключительно славяне (русские или украинцы), поскольку казахам Хрущев не доверял (считал их националистами). В 1954–1955 годах Казахстаном правил П. Пономаренко, в 1955–1956 – Леонид Брежнев, в 1956–1960 – И. Беляев. Наконец, в январе 1960 года Хрущев решил вернуть казахам их права на верховную власть и разрешил привести к власти в республике своего человека – 49- летнего Динмухамеда Кунаева, который до этого пять лет работал председателем Совета Министров Казахстана. Говорят, протеже Кунаева перед Хрущевым был Леонид Брежнев, который в бытность свою хозяином Казахстана крепко подружился с Кунаевым. Однако уже очень скоро Хрущев пожалеет о том, что послушался Брежнева.
Хрущевская коса натолкнулась на кунаевский камень уже очень скоро – спустя год. Хрущев задумал перенести столицу республики из Алма-Аты в Акмолинск и переименовать его в город Целиноград, однако Кунаев выступил резко против обоих решений. Более того, он убедил в правильности своей позиции большинство коллег по руководству республикой. В итоге Хрущев смог довольствоваться половиной задуманного: Акмолинск он все-таки переименовал, но сделать его столицей не смог. Зато он сумел образовать в Казахстане три края: Целинный, ЮжноКазахстанский и Западно-Казахстанский.
Все эти стычки настроили Хрущева против Кунаева и он только ждал повода к тому, чтобы отправить его в отставку. Такая возможность появилась у Первого секретаря в декабре 1962 года, когда Кунаев решительно выступил против передачи нескольких районов Казахстана своим ближайшим конкурентам: Узбекистану и Туркмении (например, к Узбекистану отходили два сельскохозяйственных района Чимкентской области, где сеяли хлопок). В итоге Хрущев снял Кунаева и назначил на его место 48-летнего Исмаила Юсупова, до этого работавшего секретарем Южно-Казахстанского обкома и отраслевым секретарем ЦК. Причем он был не казахом, а уйгуром, что изначально должно было быть воспринято большинством казахов отрицательно. Но Хрущеву на это было наплевать, поскольку в скором времени он собирался построить в стране коммунизм и отменить на территории СССР все национальности. Вот как об этом вспоминал сам И. Юсупов:
«Когда меня вызвали в ЦК КПСС, второй секретарь ЦК Фрол Козлов сказал мне, что решением Политбюро ЦК КПСС меня рекомендовали первым секретарем в ЦК Казахстана. Я сказал, что не могу этот выбор сделать. Потому что, когда русского первого секретаря присылают, казахский народ к этому привык, а когда единственного уйгура среди казахов выдвигают первым секретарем – этого люди не поймут. Как будто среди казахов казаха нету, такого, которого можно было выдвигать первым секретарем ЦК. Козлов говорит, тогда идите к Хрущеву и это все ему докладывайте. Я пошел к Хрущеву и сказал ему то же, что и Козлову. Он стукнул кулаком об стол: «Я думал, ты грамотный уже, понимаешь задание коммунизма: мы идем к ликвидации национальностей. В Союзе в перспективе будет единый язык. Границ между республиками скоро не будет. Неважно, кто встанет во главе республики, – езжай и работай». Я и поехал…».
Следующей после Казахстана среднеазиатской республикой, куда дотянулась хрущевская «метла», стала Киргизия. Как мы помним, там с 1950 года в кресле 1-го секретаря сидел представитель южного клана Исхак Раззаков. В 1961 году его заменили «северянином» из нарынского клана Турдакуном Усубалиевым, который на протяжении последних трех лет работал 1-м секретарем Фрунзенского горкома КП Киргизии.
В том же 61-м сменилось и руководство в Таджикистане. Причем призошло это со скандалом, резонанс от которого разошелся по всему миру. Поводом к скандалу стали якобы махинации руководства республикой (как мы помним, с 1956 года ею управлял Турсун Ульджабаев) со сдачей хлопка государству. Суть хлопковых приписок заключалась в завышении качества хлопковолокна. То есть под видом самого низкокачественного хлопка грузили линт, улюк – то, что хлопком уже не считается, но внешне на него весьма похоже. Естественно, за это платились взятки определенным лицам как в республиках, так и в Москве, чтобы те закрывали на это глаза.
Эти махинации вскрылись после инспекторской проверки из Москвы, которую вызвали сами таджики – противники Ульджабаева из противоположного клана. В итоге в апреле 1961 года этот скандал оказался в центре внимания Пленума ЦК КПСС, на котором Т. Ульджабаева и председателя Совета Министров Таджикистана Н. Додхудоева за то, что они потворствовали «систематической фальсификации отчетных документов» и «докладывали о перевыполнении планов продажи хлопка государству, фактически же эти планы не выполнялись», отправили в отставку (Ульджабаева исключили из партии и назначили директором отстающего совхоза).
Судя по всему, руководство Таджикистана пострадало тогда за дело – приписки и в самом деле могли иметь место. Однако справедливым было бы отправить тогда в отставку и самого Хрущева, поскольку вызвал эти приписки во многом именно он. Началась же эта история после выступления Хрущева на ХХI съезде КПСС в начале 1959 года, когда он поставил задачу в кратчайшие сроки «догнать и перегнать ведущие капиталистические страны, в том числе США, по производству промышленной и сельскохозяйственной продукции в расчете на душу населения». Лозунг был по сути утопический, хотя и понять Хрущева было можно – видимо, он настолько проникся общим пафосом, который тогда царил в стране, что просто потерял ощущение реальности.
В основе этого пафоса лежала невероятная энергия миллионов советских людей, которые на волне «оттепели» были уверены в том, что им подвластны любые свершения, в том числе и скорое построение в СССР коммунизма. Правда, конкретные сроки этого эпохального события тогда никем не назывались, но то, что он неизбежен – в это верило большинство советских людей, живших в «оттепельные» годы. Приведу лишь один пример – с популярным актером Георгием Бурковым. Он в ту пору жил на Урале, в Перми, и еще не мечтал стать актером. У него была другая мечта – стать писателем. И в планах у него тогда было
