свойственными рассматриваемому предмету манипуляции, либо исчезающе мелкими величинами, либо «происками врагов» предмета манипуляции, которые задались своей целью «опорочить его честное имя».
В результате жертва манипуляции видит перед собой образ, близкий к идеальному, эдакий ангел во плоти. Задача манипулятора — сделать так, чтобы жертва стала от носиться к предмету манипуляции максимально хорошо, с симпатией и одобрением. Конечной целью этого является добиться непротиводействия со стороны реципиента процессу реализации планов манипулятора, если они связаны с усилением, развитием или повсеместным установлением предмета манипуляции.
«Сияющее обобщение» используется манипулятором при необходимости предмет манипуляции (некую политическую или культурную «силу») выставить в максимально выгодном свете. Это может быть в том случае, когда аудитории (жертве манипуляции) предлагают некий новый «ориентир», на который «стоит равняться», брать его за пример и как следствие — менять неудобный манипулятору стереотип поведения на тот, который манипулятору удобен (и опасен для жертвы). Так было в период конца 80-х — начала 90-х годов XX века, когда «западный образ жизни», «капиталистическую организацию труда», «маленькую и удобную безработицу» представляли лучшим вариантом организации социально-экономических отношений внутри государства. Манипуляторы тогда создавали у западного общества устойчивый имидж «потерянного [нашим народом] рая на Земле» — дескать, там ВСЕ настолько хорошо, что лучше и быть не может! О недостатках, разумеется, умалчивалось…
В результате наше общество, обманутое манипуляторами, позволило уничтожить свои собственные научные, технические и промышленные достижения, рассчитывая, что после этого мы станем «жить и работать, как на Западе». Результат очевиден: «западное великолепие» к нам так и не пришло, а потери в результате рыночных реформ оказались поистине чудовищны.
Другим подобным. примером может служить раскрученная кампания по созданию у советских «правозащитников» имиджа «святых», людей, самоотверженно боровшихся исключительно за то, чтобы всем в стране было хорошо, никто не страдал от «государственного тоталитаризма». И уж, конечно, никаких не «агентов Запада» — это особо подчеркивалось манипуляторами, высмеивались утверждения советских органов безопасности о том, что «диссиденты» сотрудничают с вражескими спецслужбами. Создавались мифы о «пытках» «диссидентов» при Брежневе, о том, как «Новодворской вводили жидкий кислород под кожу». В качестве высшего зла преподносились действия Советских властей, отправлявших «правозащитников» в сумасшедшие дома. Таким образом, у ВСЕЙ «плеяды» антисоветских диссидентов был создан имидж бескорыстных мучеников, живущих — вовсе не на деньги вражеских спецслужб — одной только заботой: «дать людям свободу».
В обоих этих случаях у каждой из двух общностей («американский» образ жизни и хозяйствования и диссидентское движение внутри СССР) манипуляторами был создан единый, целостный, обобщающе- положительный имидж. Это были примеры «массированного», системного использования данного приема, одновременно с созданием заданной информационной атмосферы (25), лжи прямой (18.1) и специально подобранной информации (14.6).
Вот пример более локальный, непосредственное высказывание манипулятора, построенное на использовании этого же приема. С корреспондентом «Сегодня» А. Астаховой беседует председатель Фонда А. Сахарова, «известный российский правозащитник Е. Боннэр», рассказывающая, какое хорошее, сильное и, главное — перспективное (а вовсе не выкинутое на помойку истории) в РФ сейчас «правозащитное движение»:
«А. Астахова: Сейчас часто говорят о том, что правозащитники разобщены, что они не в состоянии формировать общественное мнение.
Е. Боннэр: Эти разговоры я слышу уже 30 лет. Но это не так — версия, что диссиденты никого не представляют, несостоятельна. При всех сложностях, трудностях, апатии населения сейчас у нас развиваются и работают сотни правозащитных организаций. В сложившейся ситуации их влияние наверняка будет расти. «Мемориал», Хельсинкская группа, группа «Гражданское достоинство» и другие — все они имеют региональные отделения. Почти всегда и в любой стране кажется, что правозащитная работа на уровне человека не идет, но это только кажется. Показатель этого — готовящийся съезд правозащитных организаций.
А. Астахова: Диссидентское движение объединяло людей самых разных убеждений — от коммунистов до баптистов. Есть ли база для широкого правозащитного движения в сегодняшней России?
Е. Боннэр: Особенностью диссидентского движения была терпимость к взглядам других и общая направленность на защиту каждого человека. Думаю, что такая же база есть и у современных правозащитников — это Всеобщая декларация прав человека».
В данном случае, кроме прямой лжи (
Любой человек, более-менее знающий ситуацию на «общественно-политическом поле» России сегодня, поймет: «правозащитники» если у кого и пользуются «поддержкой и уважением» внутри России — то только у них самих да у либерально настроенных «россиян» (последних немало; как минимум несколько процентов из всего населения…).
Но путем прямой лжи, как уже отмечалось, Боннэр пытается создать видимость «силы» и «мощной электоральной базы» у этой «правозащитной» тусовки. Совершается типичное «сияющее обобщение»: поддержка у незначительных (по количеству — но не по финансовой силе и влиянию) слоев в России выдается ею за серьезную поддержку в обществе. Таким образом, она пытается скрыть тот факт, что «правозащитное» движение отринуто и простыми людьми в России (у них весь этот паноптикум «правозащитников» давно уже вызывает те же эмоции, что зрелище гей-парада у нормальных людей…), и российской властной бюрократией, которая, использовав «правозащитников» полтора десятка лет назад, выбросила их, как использованную вещь, за ненадобностью.
Впрочем, что взять с «правозащитников»? Это больные люди, «свет погасшей звезды», «вышедшие в тираж» и отрабатывающие свое содержание антироссийской деятельностью. Гораздо интереснее позиция тех политических сил, прямыми «концептуальными» предшественниками которых были вненациональные революционеры-разрушители, инициировавшие разрушительные процессы в России начала XX века. Олицетворением таких стал Л. Троцкий, наиболее яркая фигура из плеяды космополитических революционеров, ставивших своей целью «мировую революцию» и построение некоего «всемирного царства свободы» (последнее — в сугубо талмудической трактовке). Для этой когорты «пламенных революционеров-ленинцев» наша страна была не целью, а средством достижения более глобальной цели — «мировой революции». И, исходя из этой логики, она должна была стать «дровами» для «пожара мировой революции» («мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!»).
Логика событий, по которой победу в противостоянии космополитических революционеров- коммунистов и большевиков-«почвенников» во главе со Сталиным, заставляет сегодня потомков первых всячески очернять и поносить последнего. Собственно, это одна из основных причин, по которой демонизируется образ Сталина. Ему не могут простить, что он вначале перехитрил космополитичных революционеров — предшественников Горбачева, Ельцина, Чубайса и Немцова, пробившись из низов большевистской верхушки вверх. А потом и вовсе отправил в лубянские подвалы Бухариных, Якиров, Тухачевских и Ягод, не дав им устроить катастрофическую перестройку на полвека раньше. С точки зрения прозападных либералов это — высший смертный грех, коему прощения нет и быть не может.
