всему, за границу мы ездили, в одном номере гостиницы нас селили. К тому же мы видели, что наши ровесники женились в 18 лет, жили максимум год и разводились. И мы, честно говоря, побаивались, что нас постигнет та же участь…»
Первые несколько лет совместной жизни молодожены жили у родителей: то у Пресняковых в Медведкове, то у Пугачевой на Тверской. При этом Пресняков часто уезжал на гастроли, а Кристина, как верная жена, дожидалась его дома. Правда, без дела не сидела. Например, в 1990 году она решила вернуться в большой кинематограф и приняла предложение режиссера Светланы Дружининой сняться в продолжении фильма про гардемаринов – «Виват, гардемарины!». И хотя роль у нее была не главная, но вполне соответствующая ее внешности и национальным корням по отцовской линии: она играла принцессу Фике – будущую императрицу Екатерину.
Однако эта работа была всего лишь приятным эпизодом в ее тогдашней в общем-то неспешной жизни. При таком житье-бытье не родить наследника было бы неразумно. И вот в сентябре 1990 года Кристина торжественно сообщила своему возлюбленному, а потом и всем остальным, что беременна. Естественно, вопрос, рожать или не рожать, не стоял – рожать.
Еще в 1981 году Алла Пугачева написала музыку к стихам Марины Цветаевой, и получилась песня «Когда я стану бабушкой». Первые же строчки песни оказались пророческими: «Когда я стану бабушкой – годков через десяточек…» Именно через десять лет после появления этой песни Пугачева действительно стала бабушкой. Вот только с именем внучка ошиблась: в стихах Цветаевой это был Егорушка, а у Пугачевой родился Никитка.
Практически сразу же, как стало известно, что Кристина беременна, все ее родственники стали прикидывать, где ребенку предстоит появиться на свет. Пугачева склонялась к мнению, что это должно произойти за границей, поскольку тамошние условия не чета российским. Ее мнение в итоге и победило. Была выбрана одна из престижных лондонских клиник «Хаммерсмит», куда незадолго до приезда роженицы лично приезжал Евгений Болдин – изучал условия. Увиденным он остался доволен, и в середине мая 1991 года будущая мама приехала туда рожать. Вскоре туда же прилетела и Пугачева, хотя должна была быть в другом месте – на международном музыкальном фестивале в Монте- Карло. В прошлом году она привозила туда своего зятя Володю Преснякова, а в этом году должна была представлять другую советскую звезду – Валерия Леонтьева. Но ради дочери она пожертвовала фестивалем, что в общем-то правильно.
Схватки у роженицы начались за четыре дня до ее собственного дня рождения – 21 мая в десять вечера по Гринвичу (час ночи в Москве). Как вспоминает сама К. Орбакайте: «Мама очень волновалась, а я ее успокаивала. Когда у меня начались схватки, она побежала за видеокамерой – хотела все заснять. А я ей, скрипя зубами: «Мам, перестань, ради бога!..» А она: «Молчи, молчи, потом еще спасибо скажешь!» И – фиксирует все, фиксирует, причем озвучивая, с комментариями. Тут я сквозь легкую пелену вижу – а глазок-то видеокамеры она не открыла! Кричу: «Мама, ты хоть глазок открой!..» Плюнула она в досаде и заново все стала снимать. Так всю дорогу и снимала до роддома…»
Разродилась Кристина Орбакайте в 0.20 по Гринвичу (3.20 в Москве). Новорожденным оказался мальчик, которому дали имя Никита. Слово отцу – Владимиру Преснякову-младшему:
«Это было настолько трогательно, что я получил сдвиг по фазе, отчего полюбил Никиту еще сильнее. Родившись, Никита не плакал, а один его глазик был чуть прищурен. Алла Борисовна запаниковала и начала кричать: «Что-то не так, надо что-то делать!» – чем вызвала у меня просто истерический хохот…»
По словам Преснякова, во время родов произошла почти мистическая история. В момент появления Никиты откуда-то сверху раздался голос… Владимира Высоцкого: «Желаю вам счастья в личной жизни!» Пресняков подумал, что ему померещилось, поскольку никакой радиоточки в палате не было. Однако эту же самую фразу услышала и его теща Алла Пугачева.
И вновь – рассказ К. Орбакайте: «После родов мама очень удивилась, что Никиту не надо пеленать – ему там в Лондоне сразу надели памперсы, как на взрослого. Меня отправили в палату. Утром мама приехала с цветами и клубникой – у нас-то в такое время года клубники и в помине тогда не было. Я эту клубнику с большим удовольствием съела, потом Никитку грудью покормила.
На следующее утро у Никиты из-за моего клубничного молока выскочил однодневный диатез – тут мы с мамой по неопытности и забывчивости «прокололись». В это же утро мы выходили из роддома и нас снимала передача «50х50», которая тогда в Лондоне была. Так Никитку рябым и засняли…»
Стоит отметить, что новорожденного забирали из роддома его отец – Пресняков-младший – и бабушка – Алла Пугачева. При этом отец приехал к месту события на новеньком классном мотоцикле зеленого цвета, усадил на заднее сиденье жену с двухдневным ребенком и покатил по улицам английской столицы. А следом на машине ехала Пугачева.
И вновь послушаем рассказ К. Орбакайте: «Через четыре дня после родов я отпросилась у мамы на два часа, и мы с Володей поехали в китайский ресторанчик – отметить рождение Никиты и мой день рождения. Как выяснилось после, все это время мама бегала вокруг Никиты с камерой и снимала. Когда он проголодался и стал требовать меня, мама сделала ему водичку и, пока он пил, рассказывала, какие классные ему купили ползунки и рубашечки. Еще она обещала Никите, что, когда он вырастет, она купит ему красивый костюм. И, между прочим, говорила: «Никита, когда ты станешь бизнесменом, надеюсь, ты и меня не забудешь, купишь мне чего-нибудь».
Спустя несколько дней Пугачевой и Преснякову нужно было срочно выезжать на гастроли, а Кристине предстояло остаться в Лондоне. Чтобы помочь ей, туда была вызвана свекровь – Елена Преснякова. Она вспоминает:
«Алла меня встретила словами: «Вот и вторая бабушка приехала. Значит, так: покупать будешь это и это, другое не бери, там только упаковки красивые, мы уже все перепробовали – это лучшее. И в магазин за углом не ходи, в нем все в три раза дороже». Словом, проинструктировала. Мне показалось, Алла в той обстановке чувствовала себя прекрасно. Она мне призналась: «Господи, я же здесь отдыхаю. По улицам можно ходить ненакрашенной, одетой, как нравится. Никто тебя не узнает, за полу не дергает». Правда, стоило Алле сказать это, как ее тут же окликнули какие-то туристы. Вы бы видели, как у Аллы лицо изменилось. Темные очки надела и – вперед.
Она в Лондоне сама готовила, на кухню нас не пускала, только подгоняла: «Быстрее накрывайте на стол». Она и Володиных друзей-англичан кормила. Те удивлялись: как ни придут в гости, у нас всегда застолье. У них ведь едят за столом, а у нас – живут. Кстати, в Лондоне Алла меня научила нескольким своим фирменным блюдам. Я, например, не знала, что в котлеты можно класть тертые яблоки. Это так вкусно! Алла показала, как свежие огурцы жарить. Пальчики оближешь!
И, конечно, рисунки. Я была поражена, даже не подозревала, что Алла так прекрасно рисует. Когда мы с Кристиной стали собираться в обратный путь, то стали снимать картины, развешанные по стенам. Я решила, что это ребята купили, когда квартиру обустраивали, и предложила Кристине забрать их с собой – жалко красоту бросать. А Кристина и говорит: «Мама в Москве еще нарисует». Я изумилась: как, мама? Была уверена, что это работы профессионального художника…»
Родив ребенка, Кристина на какое-то время целиком оставила творчество и переключилась на выполнение материнских обязанностей. И нельзя сказать, что эта деятельность не доставляла ей удовольствие: она с радостью ухаживала за новорожденным, кормила его, гуляла, укладывала спать и т. д. Хотя настоящей матерью ее по большому счету назвать было трудно – она сама во многом была еще ребенком (ей было всего 20 лет). Однако на фоне своего 23-летнего супруга Кристина все-таки выглядела более выигрышно: тот вообще на звание отца не тянул и при любой возможности старался от своих обязанностей отлынивать. И сделать это было нетрудно, учитывая его тогдашнюю постоянную занятость – то концерты, то гастроли (звезда как-никак!). Короче, в их семье обязанности были распределены привычным, классическим образом: Кристина выступала как хранительница домашнего очага, Пресняков – как добытчик.
В те годы он по-прежнему продолжал входить в десятку самых востребованных российских исполнителей (выступая в самом крупном ночном клубе Москвы «Арлекино», Пресняков за 20 минут получал гонорар около 3 тысяч долларов). Особенно большой успех выпал на его долю именно в 1991— 1992 годах, когда в его репертуаре доминировали песни самых разных направлений: и легкая танцулька «Стюардесса по имени Жанна», и лирический «Странник». Причем последняя песня пользовалась у слушателей меньшим успехом, чем первая. Сам Пресняков по этому поводу заметил: «Меня
