первых, из-за собственной занятости – помимо обычной школы, ее отдали также в музыкальную (чуть позже – в балетную студию). Во-вторых, с ростом популярности Пугачева стала буквально нарасхват и только успевала, что после одних гастролей тут же уезжать на другие (параллельно снимаясь еще и в кино – в 78-м в производство был запущен фильм «Женщина, которая поет», где она играла главную роль). В итоге иной раз получалось так, что мать и дочь виделись в месяц один-два раза. Однако были «святые» дни, вернее месяцы, когда они проводили вместе не одну неделю. Это были январь и июнь, когда у Пугачевой случались большие «окна» в ее гастрольном графике. Про январь мы уже говорили, а вот что происходило в июне. Вспоминает К. Орбакайте:
«Летом бабушка меня отпускала только в июне. Я шутила, что у меня был отпуск от музыки. В июне мне давали возможность отдохнуть от инструмента, потому что в июле—августе я уже разучивала программу для музыкальной школы. Поэтому с мамой мы были только в июне…»
В январе 1979 года Кристина вновь жила у матери, поскольку та никуда не уезжала – сдавала экзамены в ГИТИСе (на режиссерском факультете). В те дни одна из центральных газет – «Известия» (номер от 31 января) – взяла интервью у Пугачевой, где та описала свои домашние будни следующим образом:
«Вчера, например, с утра сидела над учебником. Потом помчалась в Министерство культуры – решался вопрос о техническом оснащении нашего ансамбля. Кстати, большое спасибо, решился успешно. Затем телевидение: будет картина совместно с финнами. Оттуда – домой: моя первоклассница пришла из школы…
– Вы помогаете Кристине?
– Занимаюсь с ней музыкой.
– А школьные задания?
– Что-о-о? Помните, я пою песню про первоклассника? «Кандидат наук и тот над задачей плачет. То ли еще будет?». Это же про нее! Хорошо еще, что двойки им не ставят: школа экспериментальная. Ставят черточки, а завтра можно исправить. Так бы в нашем ГИТИСЕ!
– Значит, работа, учеба…
– А лыжи для Кристины? Старые уже малы. По пути из министерства забежала в магазин за новыми…»
Не менее святыми днями, когда дочь виделась со своей вечно занятой мамой, были дни рождения последней (с Кристиниными дело обстояло иначе – их мать могла и пропустить, находясь на очередных гастролях).
15 апреля 1979 года Пугачевой исполнилось 30 лет, и на это торжество были приглашены все ее близкие, в том числе и дочь-первоклашка. Круглая дата отмечалась в ресторане гостиницы «Белград» (кстати, недавно открытой). Однако в самый разгар веселья случился скандал, в центре которого суждено было оказаться именно Кристине. А случилось вот что.
Торжество проходило в Малом зале, поскольку в Большом гуляла другая веселая компания. Однако 8- летняя дочь именинницы, естественно, этих нюансов не знала и подумала, что веселиться можно в обоих залах. Когда в большом заиграл оркестр, она выбежала туда и принялась танцевать вместе со всеми. Но, как говорится, недолго музыка играла… Маневр девочки заметил администратор ресторана, который коршуном налетел на Кристину и чуть ли не взашей вытолкал ее на свою территорию – в Малый зал. Девочка, обливаясь слезами, побежала жаловаться отчиму – Александру Стефановичу. И в доказательство своих слов продемонстрировала ему свежий синяк на своей руке. Режиссер бросился к администратору и прилюдно обложил его даже не трехэтажным, а более высоким матом. Тот сначала оторопел, а потом заявил: «Как вы смеете со мной так разговаривать, я сотрудник госбезопасности!». На что Стефанович отреагировал еще более жестко: «А вас, гнид гэбэшных, мы еще повесим на всех фонарных столбах!». Чекист оскорбление проглотил, но обиду затаил жутчайшую. Чуть позже он отомстит режиссеру, доложив обо всем начальству, и тот перекроет Стефановичу кислород – похерит его заявку на очередной фильм.
Самое интересное, что этот скандал повысил реноме Стефановича в глазах Кристины, но одновременно уронил его в глазах ее матери. Рвущейся к славе Пугачевой было невыгодно иметь рядом с собой мужа- антисоветчика. Сама она, конечно, «соловьем режима» не была, однако тогда еще старалась держать язык за зубами (развяжет она его чуть позже, когда станет суперпопулярной). Поэтому, как отмечает Стефанович, первая трещина будущего развода пробежала между ним и певицей именно тогда, в апреле 79-го. Хотя внешне они продолжали сохранять видимость хороших отношений. И даже переехали на новое место жительства по адресу: улица Горького, 5, квартира 13. Но жили они там вместе недолго, и уже спустя несколько месяцев Пугачева окончательно определилась – Стефанович как муж ей больше уже не нужен. И 13 января 1980 года, находясь на гастролях в Харькове, она в открытую предложила жить вместе Болдину. Так и сказала ему в поезде, возвращаясь в Москву: «Женя, ты свободен, я тоже скоро буду свободна… Мы должны жить вместе!». Болдин, который не был готов к такому повороту событий (как говорится, не нагулялся еще), попросил Пугачеву дать ему время на размышление. Думал он месяц, после чего сказал: «Я согласен».
Естественно, их отношения не были секретом для окружающих, в том числе и для Стефановича. Но того сложившаяся ситуация тоже устраивала, поскольку у него самого на стороне была другая женщина. Расставаться же с Пугачевой ему было невыгодно, поскольку к тому времени на «Мосфильме» был запущен в производство их «семейный» проект – фильм «Рецитал», который они взялись «ваять» на «Мосфильме» в августе 80-го. В нем должны были сниматься как Пугачева (она играла певицу), так и ее дочь Кристина (ей доверили роль ее собственной мамы в детстве). Однако «изваять» эту картину им вместе так и не удалось.
Первый съемочный день проходил в Калинине без участия Пугачевой: там отсняли натурный эпизод с другими исполнителями – Богдановым и Горловой. Два следующих дня снимали там же, только теперь к этим актерам присоединилась и дочка Пугачевой 9-летняя Кристина Орбакайте. 14 августа в съемках принимали участие Горлова и Орбакайте. На этом калининская экспедиция закончилась, и съемочная группа вернулась в Москву. Теперь ей предстояла куда более дальняя поездка – на Международный фестиваль эстрадной песни в Сопоте. Почему туда? По сюжету главной героине фильме выпадал счастливый жребий выступить на престижном эстрадном конкурсе, где она завоевывала первое место, но теряла голос. Поскольку в Сопоте всегда с радостью принимали Пугачеву, этот фестиваль и решено было снимать. Правда, перед самой поездкой возникла одна существенная проблема: КГБ отказался выпускать туда Стефановича, памятуя историю годичной давности, когда он оскорбил их сотрудника. Только благодаря заступничеству Госкино и «Мосфильма» режиссеру удалось выиграть эту битву. 20 августа в Польшу выехала небольшая часть съемочной группы в лице Аллы Пугачевой, Александра Стефановича, оператора Владимира Климова, его ассистента и директора фильма.
Практически сразу после возвращения из Сопота Александр Стефанович отправился в один из подмосковных домов отдыха, где в те дни находились мама Пугачевой и ее дочка Кристина. По словам режиссера:
«Я пошел на разрыв с Пугачевой без особой грусти. Единственное, что, как ни странно, вызывало у меня душевную боль, – это расставание с ее дочкой, к которой я, в общем-то, прикипел. Эта девочка действительно стала на эти четыре года моей дочкой. И поэтому наше расставание с Аллой требовало каких-то объяснений с ребенком. Конечно, я мог бы просто уйти, мама бы ей сама все объяснила, к этому моменту девочке шел десятый год. Но… я поехал в дом отдыха, где девочка в этот момент отдыхала с бабушкой. Это было в конце лета, я взял ее за руку, мы пошли с ней в лес, и я ей сказал:
– Знаешь, Кристаллик, мы, наверное, с тобой больше не увидимся, потому что мы с мамой твоей расстаемся. Такие вот дела.
Она меня обняла, мы с ней немножко поплакали в лесу, никто этого не видел…»
Самое интересное, что такие же теплые отношения сложились у Кристины и с новым «папой» – Евгением Болдиным. Что, в общем-то, неудивительно – девочке всегда не хватало отца, поэтому она искала его в каждом новом ухажере своей мамы. Как вспоминает Е. Болдин:
«Пугачева работала как сумасшедшая, ни на что другое у нее не оставалось ни времени, ни сил. Я решал все ее проблемы, выполнял просьбы родителей, помогал с Кристиной…
Девочка жила с бабушкой и дедушкой в Кузьминках. У нас в коллективе был свой «рафик», и я часто направлял водителя Толю Батинова «на службу» в семью. Кристину надо было возить в
