сначала она была обыкновенной вменяемой поклонницей певицы, но после того, как та отказалась внести ее в список клакеров (фанатов, кто имел возможность ходить на все концерты Ротару бесплатно), она обиделась на Ротару. И началась месть.
После пережитого волнения у Ротару начались нелады со здоровьем. У нее участились перепады внутричерепного давления, и медики запретили ей летать. Из-за этого ей пришлось отменить тур по Сибири, который намечался на весну 2007-го. Кроме этого, у нее были давние проблемы с почками, и это вынудило певицу в марте того же года лечь на обследование в элитном медицинском центре «Риксос-Прикарпатье» в украинском Трускавце.
Тем временем в апреле в Зареченском районном суде города Тулы состоялось слушание по делу Г. Стародубовой. Она была признана виновной в совершении преступлений по двум статьям УК: «Угроза убийством и причинение тяжкого вреда здоровью» и «Заведомо ложное сообщение об акте терроризма». Отметим, что обвиняемая еще на стадии предврительного следствия раскаялась в содеянном и просила о снисхождении. В итоге ее приговорили к трем годам лишения свободы условно с испытательным сроком. Короче, припугнули, чтобы она оставила в покое семью Ротару.
В ноябре 2008 года в ряде российских и украинских СМИ появились публикации, в которых утверждалось, что Ротару из-за застарелой астмы и бронхита теряет голос. Что из-за этих проблем врачи настоятельно рекомендуют ей навсегда оставить сцену, в противном случае она может попросту… умереть. Отметим, что подобные слухи давно будоражили общественность (еще с конца 70-х, когда певица вынуждена была сменить климат – переехать в Крым, в Ялту, поближе к санаторию, где ее лечили от упомянутых выше болезней). Однако тогда певица была молода и запаса прочности у нее было поболее. Теперь же, на склоне лет, все выглядело более чем серьезно. Но, как мы знаем, Ротару не вняла совету докторов и продолжает концертную деятельность. Правда, концертов у нее стало значительно меньше, чем раньше.
Николай РУБЦОВ
Первая любовь к будущему поэту пришла в середине 50-х, когда он приехал жить к родному брату Альберту в поселок Приютино под Ленинградом. Девушку, в которую он влюбился, звали Таисия. Рубцову она очень нравилась, а вот он ей – не очень. Однако его ухаживаний Таисия не отвергала, и вечерами они подолгу гуляли вдвоем по поселку. Но длилось это недолго: в конце 55-го Рубцова призвали в армию. Таисия проводила его как положено, а потом быстро вышла замуж за другого. Обычная, в общем-то, история.
Вернувшись из армии, Рубцов вскоре уехал в Ленинград. Там в 1962 году вышла его первая книжка стихов под названием «Волны и скалы» (5 тысяч экземпляров). Тогда же он познакомился и со своей будущей женой Генриеттой Меньшиковой. Их встреча произошла на одной из вечеринок у общих друзей.
В апреле 1963-го у них родилась дочь Лена. А летом того же года Рубцов поступил в Литературный институт в Москве.
Как утверждают очевидцы, Рубцов был плохо приспособлен к семейной жизни. Жену и дочь он видел урывками (летом они обычно ездили в деревню Никольское Вологодской области), целиком и полностью был поглощен учебой и своими поэтическими исканиями. Впрочем, будь иначе, страна вряд ли получила бы такого поэта, как Николай Рубцов. Вспоминает его сокурсник Б. Шишаев:
«Когда на душе у Николая было смутно, он молчал. Иногда ложился на кровать и долго смотрел в потолок… Я не спрашивал его ни о чем. Можно было и без расспросов понять, что жизнь складывается у него нелегко. Меня всегда преследовало впечатление, что приехал Рубцов откуда-то из неуютных мест своего одиночества. И в общежитии Литинститута, где его неотступно окружала толпа, он все равно казался одиноким и бесконечно далеким от стремлений людей, находящихся рядом. Даже его скромная одежда, шарф, перекинутый через плечо, как бы подчеркивали это.
Женщины, как мне кажется, не понимали Николая. Они пели ему дифирамбы, с ласковой жалостью крутились вокруг, но когда он тянулся к ним всей душой, они пугались и отталкивали его. Во всяком случае, те, которых я видел рядом с ним. Николай злился на это непонимание и терял равновесие…»
В 1965 году семейная жизнь Рубцова дала трещину. Во многом этому способствовала его теща, которая жила теперь вместе с дочерью и внучкой в селе Никольское. Каждый раз, когда Николай возвращался из Москвы в деревню, теща не давала ему проходу – ругала за тунеядство, пьянство. Вскоре она перетянула на свою сторону и дочь. Когда жить с ними в одном доме стало для Рубцова совсем невмоготу, он уехал в буквальном смысле куда глаза глядят.
В течение последующих двух лет Николай побывал во многих местах страны, даже какое-то время жил в Сибири. Осенью 1967 года увидела свет еще одна книга его стихов – «Звезда полей», которая принесла ему большую известность. В следующем году его наконец-то приняли в Союз писателей и даже выделили комнату в рабочем общежитии на улице 11-й Армии в Вологде.
В 1969 году Рубцов окончил Литературный институт и получил диплом. В сентябре того же года его зачислили в штат работников газеты «Вологодский комсомолец». В довершение всего ему дали однокомнатную квартиру в «хрущебе» на улице Александра Яшина. (Отмечу, что переезжал туда Николай, имея на руках всего лишь потрепанный чемодан и томик стихов Тютчева.) Казалось, что жизнь у поэта постепенно налаживается и впереди его ждут только радости. Ведь сколько он уже натерпелся. Однако…
В 1969 году у Рубцова появилась женщина, которой суждено будет сыграть в его судьбе роковую роль. Звали ее Людмила Дербина (родилась в 1938 году). 2 мая 1962 года они встретились в одной компании в стенах общежития Литературного института (их познакомила поэтесса Вера Бояринова). В тот раз это казалось лишь мимолетным знакомством. Рубцов, носивший тогда пыльный берет и старенькое вытертое пальто, произвел на девушку отталкивающее впечатление. Но через четыре года после этого, прочитав его книгу «Звезда полей», Дербина внезапно почувствовала к поэту сильное влечение. К тому времени за ее плечами уже имелся опыт неудачного замужества, рождение дочери…
Зная о том, что Рубцов в личной жизни тоже не устроен, она решила познакомиться с ним поближе. 23 июня 1969 года она приехала в Вологду, где вскоре и начался их роман. В результате в августе того же года Дербина переехала с дочерью в деревню Троица (в двух километрах от Вологды) и устроилась на работу библиотекарем. Позднее она вспоминала:
«Я хотела сделать его жизнь более-менее человеческой… Хотела упорядочить его быт, внести хоть какой-то уют. Он был поэтом, а спал как последний босяк. У него не было ни одной подушки, были лишь одна прожженная простыня и прожженное рваное одеяло. У него не было белья, ел он прямо из кастрюли. Почти всю посуду, которую я привезла, он разбил. Купила я ему как-то куртку, замшевую, на «молнии». Через месяц спрашиваю: «Где?» Он мне так спокойно: «А-а, подарил, понравилась тут одному».
Все восхищались его стихами, а как человек он был никому не нужен. Собратья по перу относились к нему снисходительно, даже с насмешкой, уж не говоря о том, что равнодушно. От этого я еще больше его жалела. Он мне говорил иногда: «Люда, ты знай, если у нас с тобой будет плохо, они все будут рады…»
Отношения Рубцова и Дербиной развивались неровно: они то расходились, то вновь сходились. Их как будто притягивала друг к другу какая-то невидимая сила. В январе 1971 года всем стало понятно, что это была за сила, – темная, злая… «Я умру в крещенские морозы…» – написал Рубцов в своей «Элегии». Как в воду смотрел…
5 января Людмила приехала на квартиру к поэту после очередной ссоры. Они помирились и даже более того – решили пойти в ЗАГС и узаконить свои отношения. Там их какое-то время помурыжили (у невесты не было справки о расторжении предыдущего брака), но в конце концов своего они добились: регистрацию брака назначили на 19 февраля. 18 января отправились в паспортный стол, чтобы добиться прописки Дербиной к Рубцову. Однако их ждало разочарование: женщину не прописывали, потому что не хватало площади на ее ребенка. Выйдя из жилконторы, молодые отправились в редакцию газеты «Вологодский комсомолец», однако по пути, возле ресторана «Север», встретили группу знакомых журналистов. Николай решил идти вместе с ними в шахматный клуб отмечать какое-то событие, а Людмила отправилась в редакцию одна. Чуть позже она тоже пришла в шахматный клуб – веселье там было уже в самом разгаре. Новоприбывшей налили вина, но она практически не пила, предпочитая тихо сидеть на своем месте. В какой-то момент Рубцов вдруг стал ревновать ее к журналисту Задумкину. Однако досадный эпизод удалось обернуть в шутку, и вскоре вся компания отправилась догуливать на квартиру Рубцова – на улицу
