родную публику, которая почему-то записала Пугачеву в старухи, и положительные примеры западных звезд, которые творили со своей внешностью настоящие чудеса (скверный пример Майкла Джексона был не в счет).
Ложиться под ножи отечественных хирургов Пугачева не захотела и отправилась в Швейцарию, в Цюрих, где ею была выбрана одна из лучших клиник. Вернее, лучшей она считалась до того, пока в нее не легла Пугачева. Тамошние врачи запросили с русской звезды 90 тысяч долларов, кои немедленно им были выплачены. После чего нож швейцарского хирурга вонзился в тело звезды номер 1. Когда после многочасовой операции Пугачева взглянула на себя в зеркало, она себя не узнала – оттуда на нее глядела молодая красивая женщина лет 20–25. Сердце звезды учащенно забилось в предвкушении триумфа, который ее ожидал на родине. Однако, как выяснилось, радоваться было еще рано.
Уже спустя пару дней Пугачева почувствовала недомогание. Врачи, естественно, ее обследовали и успокоили: мол, обычное дело после хирургической операции, скоро все пройдет. Но минули сутки, другие, а недомогание не проходило. У Пугачевой постоянно держалась высокая температура. А врачи вели себя странно: как попки твердили, что надо повторить анализы, посоветоваться со специалистами. На самом деле все было куда как плохо. Вот как эту ситуацию описывает пластохирург Владимир Тапиа-Фернандес:
«Алла Пугачева хотела от врачей слишком многого. Я, как специалист, отказался бы сразу сделать то, что она просила, так как заранее мог предсказать трагический исход. Ведь существует определенный объем пластических операций, не вредящих здоровью. Превышение этого объема может привести к смерти. Если, к примеру, в один момент удалить жировой клетчатки больше трех-четырех килограммов, то у человека пропадает иммунитет и он может умереть от простого насморка. А когда Алле Борисовне удалили жировой клетчатки сверх нормы и параллельно сделали еще ряд других пластических операций – ее попросту пришлось спасать от смерти.
В пластической хирургии есть предел, до которого человек не рискует. Просто швейцарским врачам деньги оказались дороже жизни пациента…»
Пугачева была еще в Швейцарии, когда в газете «Джокер» (приложение к газете «Вечерний клуб», номер от 16 сентября) появилась любопытная заметка, где фигурировали героини нашего рассказа. Публикация называлась «Десять женщин, которые снятся всей стране». Эта публикация была посвящена результатам опроса, который провела самая авторитетная на тот момент в России социологическая служба «VP» профессора Грушина на предмет выявления десятки самых красивых и сексуальных женщин бывшего СССР. Сам вопрос опроса звучал так: «Кто из известных вам женщин на территории бывшего Союза мог бы стать победительницей конкурса красоты? Кого вы считаете самой красивой и сексуальной?» Полный список победительниц (всего было названо 512 имен) выглядел следующим образом: 1. София Ротару;
В материале сообщалось, что мужчины в целом отдали 1-е место Алле Пугачевой, в то время как у женщин она была всего лишь четвертая, а Ротару первая. Мужчины в возрасте до 25 лет пальму первенства отдали Ирине Алферовой.
Тем временем 1 октября Пугачева вернулась в Москву, надеясь, что родные стены помогут ей перебороть недомогание. Но высокая температура не спадала. Тут уж ее друзья и близкие всерьез забеспокоились: мол, надо срочно показаться врачу. Пугачева согласилась. И, как оказалось, вовремя: как скажут потом сами врачи, если бы она промедлила еще день-другой, то последствия для нее были бы самыми трагическими.
Когда 2 октября врачи переступили порог пугачевской квартиры, хозяйка была уже в полуобморочном состоянии. Ее немедленно погрузили на носилки, и «Скорая» взяла курс в направлении 15-й горбольницы (Вешняковская, 23). Там Пугачеву немедленно положили на операционный стол. Как оказалось, у нее произошла тяжелая форма интоксикации, которая стала результатом пластических операций, проведенных в Швейцарии (произошло отторжение введенного в грудь трансплантата, повлекшее нагноение). Первые дни врачи просто боролись за жизнь именитой пациентки, про себя сетуя на то, что она не поступила к ним на день-два раньше (у Пугачевой была зафиксирована клиническая смерть). И еще главврач больницы Олег Филатов удивлялся, зачем Пугачева вообще отправилась в Швейцарию, когда эти же операции ей могли сделать и на родине (в той же 15-й больнице), причем за гораздо меньшую сумму (как мы помним, Пугачева выложила швейцарским врачам 90 тысяч долларов). Как вспоминает сама А. Пугачева:
«После сложнейших операций в Швейцарии, после моей клинической смерти на меня свалились все несчастья. Не просто аппендицит – перитонит, не просто шов после операции, а гнойный, не просто опухоль вырезали на груди – а пришлось чуть ли не совсем ее лишаться…»
Пугачева пробыла в «пятнашке» десять дней. Могла бы и больше, но уж больно скучно ей там было: ни погулять, ни попеть. В итоге едва ее здоровье пошло на поправку, врачи разрешили ей долеживать дома. Днем 13 октября Пугачева была выписана из больницы на строгий домашний режим. Уже на следующий день эту новость до широких масс народа довел «Московский комсомолец», который сообщил: «Очевидцы сообщают, что мучительные заморские операции довольно сильно изменили Аллу Пугачеву. Она заметно помолодела, а ее фигура теперь мало чем отличается от фигуры ее красавицы-дочери, экс-танцовщицы группы «Рецитал»…»
Обновленную Пугачеву широкий зритель смог лицезреть в декабре на традиционных, пятых по счету, «Рождественских встречах» (5–20 декабря). Такого ажиотажа, который царил возле касс «Олимпийского» в предверии тех «Встреч», этот спорткомплекс давно не видел. Причем главным побудительным мотивом для публики, которая ломилась на эти концерты, было именно желание увидеть помолодевшую Аллу Пугачеву живьем (цена билетов в первые ряды доходила до 500 рублей, подальше – 250–300 рублей). Перед началом концертов сама певица в одном из своих интервью заявила: «Вокруг «Рождественских встреч» постоянно возникают споры: стоит ли веселиться в наше нелегкое время? Стоит! Я верю в маленькое озеро надежды, которое должно оставаться в душе каждого. Любовь друг к другу на сцене передается в зал, а затем, вместе со зрителями, выходит за его пределы. Правда, стало труднее петь веселые песни…»
В концертах приняли участие многие из тех, кто входил в тусовку звезды номер один: Владимир Пресняков-младший, Сергей Челобанов, Александр Кальянов, Александр Буйнов, Аркадий Укупник, Владимир Кузьмин, Алена Апина, Ирина Отиева, Екатерина Шаврина, Игорь Николаев, кабаре-дуэт «Академия», «Любэ», «Моральный кодекс» и др.
Зритель, пришедший на эти концерты, в общем-то не обманулся: программа его была вполне успешной. Декорации представляли из себя зимний парк со скамейками, на заднике шел снег. Пугачева выглядела как школьница: на ней была красная мини-юбочка, пиджак. Она спела несколько песен: «Не отрекаются любя» (М. Минков – В. Тушнова), «На тот большак» (М. Фрадкин – Н. Доризо), «Осенний поцелуй» (А. Пугачева – И. Николаев), «Снежный мальчик» (И. Крутой – Р. Казакова), «Близкие люди» (И. Николаев), «Ах, как живется мне сегодня» (А. Пугачева), «Мечты» (В. Кузьмин, дуэт с В. Кузьминым), «Свита» (дуэт с С. Челобановым), «Озеро надежды» (со всеми участниками).
Концерты были в самом разгаре, когда 8 декабря в «Правде» появился первый отклик на них. Николай Кривомазов писал: «И все-таки главным открытием «Рождественских вечеров» Аллы Пугачевой я бы назвал саму Аллу Борисовну.
Пугачева в голосе. По-прежнему в расцвете творческих сил. Похудела, кстати, если кто интересуется. А главной песней декабрьских вечеров она сделала старую, добрую и вечно молодую: «На тот большак, на перекресток…»…»
В эти же дни в Москве находилась и София Ротару, которая не участвовала в пугачевском «междусобойчике» и снималась в новогоднем «Голубом огоньке»: исполнила песню «Ночь без тебя» (В. Матецкий – М. Файбушевич). В один из тех дней с Софией случилась весьма неприятная история.
Она должна была участвовать в некоей презентации в Доме актера, приехала туда, а у входа ее встретили свистом и улюлюканьем фанаты Аллы Пугачевой. Ротару так расстроилась, что в заведение явилась на изрядном взводе. Как сообщал все тот же «Московский комсомолец»: «К середине вечера настроение у всех было начисто испорчено. По мнению большинства, у Ротару начался нервный стресс. Опрокинутые фужеры, разбитые тарелки, ругань… Некоторые участники банкета, наслушавшись оскорблений, предпочли побыстрее ретироваться».
