мне брюки и комбинезончик – не суперэкстравагантно, но мало у кого были такие вещи. Еще я носила необычную по тем временам стрижку с челкой, как у Мирей Матье (стриг мой брат Борис)…»
Между тем фотопробы Глаголевой худсовету не понравились, и о ней вскоре забыли. Но в дело вмешался случай. Когда начались кинопробы, у главного героя заболела партнерша. Ей требовалась подмена на короткое время, а свободных актрис рядом не оказалось. Тогда и вспомнили про Глаголеву. Нужен был просто затылок, чтобы было понятно, что это девушка. И какие-то реплики по ходу подбрасывать. Далее послушаем рассказ самого Родиона Нахапетова:
«В тот день я делал ставку на артиста, а не на артистку, и мне было все равно, кто будет подыгрывать главному герою, лишь бы не я.
Так Вера Глаголева впервые появилась перед камерой. Не задумываясь, я поставил ее спиной к объективу, вручил листочек с текстом и сказал:
– Просто читай вслух. Ты не в кадре.
Я во все глаза глядел на будущего героя, надеясь увидеть что-то интересное. Но по непонятной причине парнишка зажался. Движения его стали скованными, голос охрип. Я был в отчаянии. Между тем, пока я занимался актером, Вера выучила свой текст и стала «подбрасывать» его так естественно и легко, как будто он сию минуту рождался в ее голове. Я похвалил Веру и ввел ее в кадр – сначала бочком, а затем лицом к камере. Раскованность Веры объяснялась тем, что она мечтала о спортивной карьере, а не о кинематографической.
Я задержал на девушке взгляд. Она показалась мне интереснее, чем вначале. И я попросил ее сыграть еще одну сцену. Она сыграла.
– Хорошо. А если еще одну?
– Пожалуйста, – согласилась она.
– Неплохо. А что, если я тебе дам сейчас самую трудную сцену?
– Давайте.
Я рассмеялся. Мне нравилась ее уверенность, но уверенность – еще не талант. Сцена была и в самом деле очень трудная. Я включил камеру, совершенно не рассчитывая на успех.
Но как только отняли хлопушку от ее лица, я понял, что сцена получится. На глазах у Веры были слезы. Горькие, детские слезы. Что было удивительно, так это то, что, плача, Вера старалась улыбаться. Странный и трогательный эффект.
– У меня тоже так бывает, – говорила она. – Становится грустно-грустно. И кажется, никто тебе не нужен…
Когда она произнесла это «грустно-грустно», я вдруг почувствовал, что сердце мое сжалось и затрепетало…»
В итоге Нахапетов кардинально изменил свое прежнее решение и взял на главную роль именно Глаголеву. В немалой степени этому способствовала симпатия, которая зародилась в режиссере по отношению к девушке. Когда он прибежал к редактору фильма (кстати, она была однофамилицей Веры – Нина Глаголева), та даже удивилась тому энтузиазму, с которым Нахапетов стал настаивать на кандидатуре Веры. «Уж не влюбился ли ты в нее?» – спросила редакторша. Режиссер смутился.
В конце концов Глаголеву все же утвердили на роль девушки по имени Сима, которая отправляется со своим возлюбленным «на край света». Во время съемок фильма у Нахапетова и Глаголевой начался роман. Причем влюбленные ни от кого своих чувств не скрывали. Это был второй любовный роман 74-го года, когда режиссер влюблялся в юную актрису. Первый случился у Сергея Соловьева и Татьяны Друбич. Но там ситуация была иной: его приходилось тщательно скрывать, поскольку Друбич на тот момент была несовершеннолетней (ей было 15 лет). У Нахапетова с Глаголевой разница в возрасте хоть и составляла 12 лет, однако Глаголева была совершеннолетней.
Летом 1975 года Нахапетов отправился в Одессу, где ему предстояли съемки в картине «Раба любви». Вместе с ним поехала и Глаголева.
Вспоминает Родион Нахапетов: «Мы гуляли с Верой по Одессе. Бродили по тихим ночным улочкам, спускались по Потемкинской лестнице, выходили к морю. Иногда Вера готовила, благо в нашей гостинице была кухня. Сладкий и нежный вкус ее сырников я помню до сих пор.
Мы мечтали о будущей жизни, о ее поступлении во ВГИК. Вера очень своеобразно читала А. Блока… В ее чтении было странное, как будто сумеречное блуждание интонаций и декадентский излом рук. Невероятно! Как могла она, современная девушка, столь точно уловить стиль и время?
– Ты поступишь, не сомневайся.
– Было бы здорово!
– Да, но… – сердце мое вдруг тревожно забилось, – ты все время будешь пропадать в институте. Репетиции, молодые ребята… Мы будем встречаться урывками, все реже и реже, пока и вовсе не расстанемся. Ты готова расстаться со мной?
Вера бросилась мне на шею:
– Нет, Родинька, нет, я не хочу в институт! Я не хочу, правда!
Я был тронут.
Однако, поразмыслив, я снова принимался готовить Веру к экзаменам. Просто чтобы у нее был диплом и никто не тыкал в нee пальцем.
Честно говоря, я и сегодня убежден, что институт не сделал бы Веру актрисой. Потому что она ею уже была. Вера нуждалась в тренинге, в практике. Но не в азах. Не в студенческой скамье. От природы она обладала легкостью игры, которая иным дается многолетним трудом.
Кроме того, я, ее первый учитель, намерен помогать ей. Ведь мы всегда будем вместе.
Вера грустно улыбнулась:
– Всегда?
– Всегда, – повторил я.
И, обняв ее, повторил еще раз:
– Всегда.
И в самом деле, почему бы нет? Более преданного, более чистого человека, чем Вера, я еще не встречал. Чего я жду? Что я вообще ищу в женщине?
Вера задумчиво смотрела на морской прибой.
– Ты бы согласилась стать моей женой? – спросил я.
– Да, – сказала она, витая где-то далеко, в своих мыслях. Но вдруг до нее дошло. Она повернула ко мне голову и сказала:
– Конечно!
Она произнесла это с такой неподдельной радостью, и мне сделалось стыдно, что я не предложил ей этого раньше…»
Следующий свой фильм – «Враги» – Нахапетов начал снимать уже будучи женатым. Одну из ролей в картине – Надю – сыграла Глаголева. А в начале 1978 года Вера забеременела. И 14 октября 1978 года, в праздник Покрова Божией Матери, у них с Нахапетовым родилась дочь Аннушка.
Вспоминает Родион Нахапетов: «В те годы распространилось учение, что детей следует оздоравливать плаванием. Надев на Анечку шапочку из шариков для пинг-понга, мы опускали ее в ванну, доверху наполненную водой. Сначала она замирала, затаив дыхание, но вскоре осваивалась и начинала барахтаться, ни разу не захлебнувшись. Мы иногда даже оставляли ее в ванной одну. Правда, Галина Наумовна (мама Веры) порывалась «спасти» от нас крошку, но мы с Верой были непреклонны:
– Ей лучше в воде, чем в пеленках. Это более привычная для нее среда.
К концу четвертого месяца личный Анечкин рекорд достиг сорока минут свободного плавания.
Девочка быстро встала на ноги. Сохранились видеокадры, где девятимесячная Аня «танцует»: пошатываясь на некрепких еще ножках, выделывает забавные фортели и пытается изогнуться.
Семейная жизнь набирала обороты.
Мы обживали новую квартиру в Большом Тишинском переулке. Из Кишинева, где мы с Верой снимались (в фильме «Подозрительный»), привезли удобную мебель. Галина Наумовна подарила нам немецкое пианино. Вместо скучных дверей соорудили арку. Мой кабинет стал наполняться книгами, магнитофонными лентами, пластинками.
Часто выбирались за город. Вера любила бродить по лесу и собирать грибы. Иногда, расположившись на
