дочери известной киноактрисы Нины Руслановой, произошедшее в те же дни, что и побег из Бутырки. Фабула этого преступления была такова. Дочь Н. Руслановой, 17-лешяя Ольга решила получить со своего отца, бывшего мужа артистки, 30 тысяч долларов. Для этого она подговорила троих своих знакомых молодых людей, бывших студентов Щукинского театрального училища, инсценировать свое похищение и затребовать с отца-коммерсанта выкуп.
1 декабря 1992 года Ольга вместо школы отправилась на дачу в Валентиновку. А 3 декабря вечером один из «похитителей» позвонил ее отцу и потребовал упомянутые выше 30 тысяч баксов. А для пущей убедительности он припугнул родителя похищенной тем, что в случае отказа заплатить выкуп «посадит девчонку на иглу» или покалечит. Отец же, как человек разумный, недолго думая, сразу после звонка отправился на Лубянку в Министерство безопасности России. Чекисты отвезли его на Петровку, 38 в региональное управление по борьбе с организованной преступностью. С этого момента началась операция по задержанию «похитителей». Она длилась два дня. 5 декабря у станции метро «Баррикадная» отец похищенной должен был передать преступникам требуемые деньги. Но в момент получения выкупа вымогателей (кроме одного, которому удалось убежать) задержали оперативники РУОП.
Сразу после этого в некоторых средствах массовой информации России появились бодрые комментарии сотрудников МБР о том, что на днях была проведена операция по ликвидации вооруженной преступной группы, промышлявшей киднеппингом — похищением детей с целью получения выкупа.
В январе 1994 года в Москве состоялся суд над неудачными «похитителями». Ольга получила 4 года лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора на три года. Другие «похитители» — от двух до трех с половиной лет, тоже с отсрочкой. Столь мягкое наказание по 148-й статье, по которой можно было получить 7 лет с конфискацией, объяснялось одним: все подсудимые чистосердечно раскаялись и признали свою вину полностью. Суд учел их юный возраст и поступила их отношении по-настоящему гуманно.
Однако в 1992 году происходили и иные, весьма нешуточные случаи киднеппинга. Один из таких случаев произошел на Украине. Там у одного богатого коммерсанта, в прошлом майора КГБ, похитили пятилетнюю дочь. Причем организатором этого похищения был сотрудник МВД одной из республик Закавказья. Похитители затребовали с бывшего майора весьма нешуточные деньги — пять миллионов рублей.
Между тем само похищение произошло вдали от дома отставного майора, который жил в Харькове. Его жена вместе с дочерью уехала на юг, в Ялту, в санаторий, принадлежавший бывшему 4-му Управлению Минздрава СССР. Туда летом 92-го и прибыли на двух «девятках» похитители. Действовали они нагло и хладнокровно: средь бела дня вырвали из рук матери ребенка и уехали на машинах в неизвестном направлении, бросив на прощание фразу о том, что в случае неуплаты изрубят девочку на пять миллионов кусочков. Срок уплаты был установлен в три дня. В тот же день похитители связались по телефону и с самим отставным майором и предупредили его, чтобы он не вздумал обращаться к своим бывшим коллегам из КГБ. И в конце вновь обещание о пяти миллионах кусочках…
Надо отметить, что преступники действовали весьма профессионально и грамотно. Чтобы быть в курсе всех действий бывшего чекиста, один из похитителей познакомился с 40-летней секретаршей и в одну из встреч с ней установил в офисе новоявленного коммерсанта подслушивающее устройство.
Между тем, как и было объявлено, на третьи сутки после похищения бывший майор в аэропорту Харькова передал одному из преступников 4 миллиона 650 тысяч. До пяти миллионов он не добрал 350 тысяч. И это стоило его дочери мизинца на руке. Когда дочку возвращали матери в ялтинском заповеднике, мать получила из рук похитителей и носовой платок, в который был завернут палец девочки.
Именно с 1992 года началось активное проникновение в российскую столицу фальшивых рублей. Сначала в Москве замелькали поддельные пятитысячные купюры, затем — десятитысячные и, наконец, пошли «полтинники» — г пятидесятитысячные банкноты. «Гнали» их с Кавказа, из Чечни, где главными центрами по выпуску фальшивок были Урус-Мартановский и Малгобекский районы.
Первой с фальшивыми пятидесятитысячными купюрами в Москве попалась жительница Чечни, которая расплачивалась ими в магазине «Спорт». Затем в Лужниках задержали девушку 17 лет, расплачивавшуюся фальшивыми купюрами, которые ей дал ее знакомый чеченец. Но самым громким делом 92-го по фальшивкам было «дело фирмы «Уран». Там был черно-белый ксерокс, которым заинтересовался экспедитор и сторож этой фирмы некий Алексей Кочкин. Вместе со своими двумя приятелями он упросил руководство фирмы дать ему попользоваться ксероксом в свободное время. В результате этого на свет явились фальшивые тысячные купюры. Их было сделано на сумму в 4 миллиона рублей. Трое друзей взяли в руки карандаши и разукрасили купюры согласно оригиналам. После этого пошли их сдавать. Операция прошла весьма успешно, и друзья приобрели д ля себя пуховик, несколько блоков сигарет, несколько бутылок водки (чтобы обмыть доброе начало операции и заодно покупки).
Попались друзья, как и водится, случайно. На Арбате расплачивались в палатке и, увидев рядом милиционера, бросились бежать. Нервишки подвели.
Заканчивая хронику 1992 года, я, как обычно, упомяну о так называемых «серийных» убийцах.
4 марта в Москве начался суд над Александром Тимофеевым, больше известным в столице как Джек- потрошитель. Он был задержан в августе 1990 года и обвинен в серии жестоких убийств и нападений на женщин. Однако из множества вменяемых А. Тимофееву злодеяний (9 убийств) следствию к марту 92-го удалось доказать лишь два убийства, за которые его и судили. Да и эти два эпизода в уголовном деле в средствах массовой информации стали подвергаться сомнению.
После того как суд приговорил А. Тимофеева к смертной казни, начались публичные акции протеста. 19 мая в обществе «Мемориал» прошла пресс-конференция, на которой было заявлено, что А. Тимофеев на «потрошителя» не тянет. Адвокат обвиняемого Андрей Рудаков на этой пресс-конференции так и заявил, что у его подзащитного напрочь отсутствовали мотивы к совершению подобных преступлений. Ведь А. Тимофеев — опытный вор, неоднократно сидел за кражи (статья 144), к моменту ареста располагал значительными средствами, шиковал в ресторанах, и недостатка в женщинах у него не было. Зачем же, спрашивал А. Рудаков, Тимофееву надо было кого-то насиловать и убивать? Почему, вопрошал А. Рудаков, в обвинительном акте абсолютно не учтены результаты судебного разбирательства, показания свид етелей и самих потерпевших, которые доказывали невиновность Тимофеева?
На эту же тему выступал и упоминаемый нами ранее эксперт-криминалист Юрий Дубягин (см. дело Джумагалиева в 1991 году). Он заявил, что нашел участников эпизода нападения в районе станции метро «Динамо» (лето 1990 года) и эти участники из дела выведены именно потому, что они утверждают: на них нападал не Тимофеев. Дубягин предложил свои услуги руководителю следственной группы по делу Тимофеева Громову, но тот от его услуг отказался. Более того, Дубягина обвинили в дезинформации и запугивании москвичей. А генерал Макаров из МВД РСФСР направил в Академию МВД, где работал Дубягин, депешу с указанием принять в отношении эксперта соответствующие меры.
Отстаивала невиновность А. Тимофеева и его доверенное лицо Лариса Антонова. Она заявила, что жестокость приговора объясняется тем, что МВД заинтересовано в скорейшем завершении этого дела. По ее мнению, Тимофеев навлек на себя гнев властей рядом выступлений в защиту прав заключенных. В послании «на волю» сам Тимофеев писал, что с ним хотят расправиться потому, что он знает имена должностных лиц, которые совершали преступления в зонах. Знает адреса лагерей, где заливали заживо заключенных бетоном, насиловали и месяцами не выпускали из зон жен, приехавших на свидание с зеками. Л. Антонова также считала, что вор Тимофеев не мог совершить тех тяжких преступлений, в которых его обвиняли, потому что в воровском мире он занимал свою нишу и преступить законы воровского мира просто не мог.
Од нако противоположная сторона, в частности, судья А. Коржиков отстаивал иную точку зрения и утверждал, что доказательств по этому делу хватит на девять человек и, вынося приговор, суд основывался не на признаниях Тимофеева, а только на доводах судебных заседаний и совокупности доказательств.
По мнению юристов, абсурдно утверждение о том, что воровское прошлое сдерживало А. Тимофеева от убийств. Они утверждали, что практика доказывает обратное. К тому же, по мнению этих юристов, в колониях, где сидел Тимофеев, за ним закрепились обидные клички и его неоднократно избивали заключенные. На этом основании юристы заявляли, что Тимофеев не мог носить звание вора в законе (на этом настаивал Ю. Дубягин). В заключение отметим, что акции протеста против смертного приговора А. Тимофееву все-таки возымели действие. В 1993 году Верховный Суд России, рассмотрев кассационную жалобу заключенного, оставил в силе первую часть приговора — 6,5 года лишения свободы за
