местной мафии, зарабатывавшей миллиарды турецких лир на продаже спиртного, сигарет, золота. Вполне возможно, что это и переполнило чашу терпения мафии и она решила убрать премьерминистра со своего пути. Однако террорист, нанятый ею для выполнения этой миссии, оказался не слишком удачливым стрелком.
Отмечу, что первое покушение на инициатора советской перестройки Михаила Горбачева тоже готовила мафия — советская. Об этом рассказ в следующей главе.
29. Как охраняли М. Горбачева. Покушение на Красной площади
В 1978 году, когда, благодаря стараниям Ю. Андропова, М. Горбачева вызвали в Москву и назначили секретарем ЦК КПСС, отвечающим за вопросы сельского хозяйства (вместо внезапно скончавшегося Ф. Кулакова), М. Горбачев стал «подопечным» столичных чекистов и был обязан выполнять все пункты существовавших здесь инструкций.
Летом 1984 года во время правления К.Черненко М. Горбачев уже «примерял одежды» нового Генсека. Во всяком случае, так об этом пишет в своих мемуарах бывший замначальника личной охраны Л. Брежнева В. Медведев, который тем летом сопровождал жену Горбачева Раису Максимовну в ее поездке в Болгарию:
«В самолете в этот последний совместный наш с ней перелет Раиса Максимовна интересовалась подробностями моей службы у Брежнева, расспрашивала, как была организована охрана, кто подбирал обслугу, каков был состав обслуживающего персонала — повара, официанты, уборщицы, парковые рабочие, кто еще? Расспрашивала о структуре и взаимоотношениях охраны и обслуги.
— Возможно, к этому разговору мы еще вернемся, — сказала она…»
Тайное стало явным. Черненко был еще жив, и жить ему оставалось около полугода, а Раиса Максимовна уже готовилась стать «первой леди» страны.
Когда в феврале 1984 года К. Черненко избрали Генеральным секретарем ЦК КПСС, он был тяжелобольным человеком. И новые нагрузки не могли пойти ему на пользу. Как писал по этому поводу главный кремлевский врач Е. Чазов: «С каждым днем его заболевание прогрессировало — нарастали склеротические изменения в легких, нарушалась нормальная проходимость бронхов за счет появления в них бронхоэктазов, нарастала эмфизема. Все это в конечном итоге приводило к перенапряжению сердца и сердечной слабости. Черненко с трудом ходил, одышка стала появляться у него даже в покое, нарастала общая слабость…»
Десятого марта 1985 года пятый по счету Генеральный секретарь ЦК КПСС К. Черненко скончался. А уже на следующий день новым Генсеком был избран один из самых молодых членов Политбюро (2 марта ему исполнилось 54 года) Михаил Горбачев.
Придя к власти, М. Горбачев полностью сменил свою охрану, которая верой и правдой служила ему с 1978 года. Причем, расставшись со своими телохранителями, Горбачев тут же о них забыл, даже не позаботился об их дальнейшем трудоустройстве. В доказательство этих слов сошлюсь на мемуары В. Медведева.
Между тем новому Генсеку необходима была новая охрана, и он поручил начальнику 9-го Управления Юрию Плеханову подобрать в нее людей, которые ранее никогда не состояли в штате охраны высокопоставленных деятелей. Подобная оговорка, видимо, объяснялась твердым убеждением Горбачева в том, что охранники высоких руководителей наиболее «развращенные» во всех отношениях. Об этом говорит и такой эпизод, описанный В. Медведевым. Когда в апреле 1985 года Ю. Плеханов привез Медведева в кабинет Горбачева в здании ЦК на Старой площади, чтобы рекомендовать его как начальника охраны нового Генсека, Горбачев сказал про охрану Брежнева: «Знаю я, как вы там служили. Все офицеры пьянствовали, кроме Рябенко».
Однако, несмотря на подобные выводы, М. Горбачев решился взять в начальники своей охраны В. Медведева. Таким образом, впервые в советской истории один и тот же человек возглавлял охрану двух Генеральных секретарей ЦК КПСС.
О своих первых впечатлениях о новом шефе В. Медведев пишет следующим образом: «Первое время личность Михаила Сергеевича вызывала восхищение. После многих лет болезней и полусонного состояния Брежнева вдруг — вулкан энергии. Работа — до часу-двух ночи, а когда готовились какие-нибудь документы (а их было бесконечное множество — к сессиям и съездам, пленумам, совещаниям, встречам на высшем уровне и т. д.), он ложился спать в четвертом часу утра, а вставал всегда в семь-восемь. Туалет, бассейн, завтрак. Где-то в 9.15 — 9.30 выезжает на работу в Кремль. Машина — «ЗИЛ». Он садится на заднее правое сиденье и — рабочий день начался. Тут же, в машине, он что-то пишет, читает, делает пометки. Впереди — водитель и я. В машине два телефонных аппарата, Михаил Сергеевич просит меня с кем-то соединить. Я заказываю абонента с переднего аппарата, Горбачев берет трубку и поднимает к потолку стеклянную перегородку, отгораживая наглухо свой салон от нас. За сравнительно короткий путь до работы он успевает переговорить с тремя-четырьмя людьми. Пока поднимается от подъезда в кабинет, на ходу комуто что-то поручает, советует, обещает — ни секунды передышки».
Личность энергичного Генсека буквально приковала к себе внимание почти всех жителей страны. М. Горбачев это видел, понимал и всячески поощрял. Его первый выход «в народ» произошел в Ленинграде в июне 1985 года. По этому поводу знакомый нам по предыдущему повествованию М. Докучаев (он тогда был замначальника «девятки») писал:
«Возложив венок к памятнику города-героя, Горбачев отошел от традиционного протокола и решил побеседовать на улице с ленинградцами. Беседа продолжалась около десяти минут, собралось несколько сотен человек. Охрана не ожидала такого напора.
Вторым пунктом программы было возложение венка к памятнику Ленина на Октябрьской площади. Повторилась та же опасная ситуация, хотя на площади сосредоточилось более двухсот милиционеров и несколько десятков офицеров безопасности.
Михаил Сергеевич, Раиса Максимовна и сопровождавший их первый секретарь ленинградского обкома Лев Зайков должны были сесть в машину и ехать в резиденцию. Однако они остановились напротив станции метро и стали разговаривать с людьми.
Толпы людей из метро, от Московского вокзала и с других улиц хлынули, чтобы увидеть Горбачева. Скопилось не менее десяти тысяч человек, началась давка.
Служба безопасности выгородила автомобилями место, где Горбачев, Раиса Максимовна и Зайков вели беседу, но люди стали лезть через машины, прижав к ним женщин и детей. Раздались крики и плач детей. Горбачев же продолжал разговор о перестройке и антиалкогольной кампании.
Видя, что происходит, мы оттеснили Горбачева и сопровождавших его лиц к машинам, а сами еле выбрались из толпы. Отделались порванной одеждой и потерянными пуговицами…»
Об этом же пишет и В. Медведев:
«В США, кроме того, что охрана сама по себе намного больше, чем у нас, там еще и все строго расписано, заранее известно, где остановится президент, и как только машины начинают тормозить, охранники уже вылетают. У нас — Горбачев мог выйти, где заблагорассудится Раисе Максимовне. «Михаил Сергеевич, надо выйти к людям», — объявляла она. Колонна машин на полном ходу останавливалась, нас окружали толпы народа, отгораживая от следующих за нами оперативников. Оперативная же машина, отставшая, отрезанная от нас, пробивалась к нам через толпы людей с воем сирены, возникало столпотворение. Иногда оперативники, оставив машины, только-только примчатся к нам, а мы уже садимся, трогаемся дальше, они бегут обратно…
Несколько раз я пытался внушить Михаилу Сергеевичу, что покидать машину так непредсказуемо — опасно.
— Я занимаюсь своим делом, — отвечал он, — а вы нанимайтесь своим. Это для вас хорошая школа.
Пытался беседовать с ним и начальник управления охраны, ответ был еще более резким:
— Это что же, охрана будет учить Генсека? Не бывать лому, не бывать!»
Вообще, следует отметить, что отношение М. Горбачева к своей охране было таким же, как и у Н.
