И снова заявим, что не только отмена цензуры и открытость общества позволяют говорить о возможности свободного творчества.
Третье. Писатель не может, да и не должен писать “в стол”. Создатель остросюжетных произведений тем более: слишком свежи и актуальны написанные им книги, чтобы годами отлеживаться в ящиках стола. И в этом смысле мы можем вновь заметить, что сегодняшние условия крайне благоприятны для анализируемой нами ветви литературы.
Отмена планирования и распределения бумаги, массовое отмирание государственных книгоиздания и книготорговли и массовый взлет частных издательств, создание альтернативной сети книгораспространения привели к резкому подъему писательской (да, и читательской) активности.
Можно смело сказать, что одним из первых цивилизованных рынков, сформированных в нашей стране, был книжный. Это потом появились рынки лекарств, мебели, продовольствия. Первым же, несомненно, следует считать газетно-журнальный. Все это связано с отменой гласных и негласных законов, ограничивающих свободу печати.
Падение старых поджанров детектива — милицейского романа, шпионской повести, много десятилетий стоявших бастионами отечественного детектива, заставило первых активистов книгоиздания приступить к производству западного детектива. В книжных киосках и на прилавках магазинов появились изданные на газетной бумаге, с мягкими переплетами, напечатанные в каких-то левых типографиях книжки Д.Чейза, Э.Макбейна, Р.Стаута и десятков других авторов, прежде всего — американских. Затем мало- помалу стали появляться и отечественные. Изданные таким же пиратским полукустарным методом, они быстро потеснили “иностранцев”. Так пришли к читателям тонкие брошюры А.Кошко “Жертвы Пинкертона”, Г.Петросяна “Убийство в отеле “Диоген”, В.Черняка “Тонкий слой лжи”, А.Безуглова “Изувер” и десятки других. Зато сегодня мы видим хорошо изданные толстые тома, гордо щеголяющие суперобложками. Издательства “Эксмо”, “Дрофа”, “Квадрат” и множество других, как столичных, так и периферийных, выпускает ежегодно более ста названий новых детективных книг. Авторское самолюбие писателей, денежные интересы издателей, а также национальная гордость великороссов, пожалуй, вполне удовлетворены. Удовлетворен ли читатель, для которого, собственно, все и затевается? На этот вопрос нам и предстоит ответить.
Детектив умер! Да здравствует детектив!
Так когда-то сообщали народу о смене королей. Сегодня то же можно сказать и об обновлении отечественного жанра детективной литературы с ее попутчикам и сопровождающими. Заметим, что даже при смене правительства в 1917 году не было столь быстрого, можно сказать, молниеносного изменения в движении художественной литературы и, прежде всего, — ее детективной ветви, ибо она наиболее оперативно откликается на требования времени.
Этому в немалой степени способствовало преждевременное старение и умирание шпионской повести, угасание милицейского романа. “Привыкший к неторопливому течению истории, советский детектив не заметил, как превратился в анахронизм. Сложившаяся схема требовала неспешности и обстоятельности, а криминальная жизнь давно убежала вперед, не дожидаясь своего “честного зерцала” — милицейского романа… Опоздавший милицейско-приключенческий роман просто оказался не у дел”, - пишет известный литературный критик Р.Арбитман.
С этим утверждением можно согласиться. Но все же не простое опоздание к шапочному разбору послужило причиной смерти ряда ветвей отечественного детектива. Как пишет другой критик В.Топоров, “убогий и предельно недостоверный производственный роман на милицейскую тему читателя заставляет глотать разве что жалчайшее отсутствие чего бы то ни было более съедобного. Почему так получилось, понятно всем. Создание детективов находилось под жесточайшим ведомственным контролем (точнее, цензурой. —
Мы уже не раз заметили, что любящее себя ведомство никогда не позволяло изображать борца невидимого фронта в грязной шинели, с подбитым глазом, тем более, берущего взятки… Заподозренного в этом участкового Позднякова из вайнеровского “Лекарства против страха” чуть ли не на вкус проверяли. Но даже не в этом дело. Жизнь в стране изображалась недостоверно. Недостоверные преступники угрюмо совершали указанные им преступления, а лихие оперы, руководимые седовласыми полковниками, недостоверно раскрывали их. Причем, как отмечает В.Топоров, самые недостоверные преступления выглядели достовернее… Авторам детективов предстояло решать непростую задачу: как ненароком не бросить тень на наших сыщиков и в то же время не обелить грабителей и убийц. Все это привело к созданию т. н. “застенчивой” детективной повести, где и волки были сыты и овцы целы… А за окном слышались выстрелы, крики и стоны унижаемых и убиваемых людей, катился девятый вал криминала и лев организованной преступности уже прыгнул…
Старый добрый милицейский роман не мог вынести это и тихо-тихо испустил дух. Правда, на наш взгляд, нельзя согласиться с Р.Арбитманом, полагающим, что милицейский роман скончался навсегда. Кое- где он до сих пор выходит на поверхность. То там, то сям появляются его побочные дети. Да разве можно похоронить милицейский роман окончательно, когда в стране существует, и не только существует, но и развивается наша славная милиция. Другое дело, вряд ли будем нынче дружно петь “Если кое-кто кое-где…” Обязательно добавим, кто конкретно и где “…честно жить не хочет”. Народ желает знать…
Со второй массовой разновидностью детективов — шпионским романом — дела обстоят еще проще: его просто отменили за отсутствием состава преступления. Нет, конечно, шпионы есть. И интерес к нашей стране не пропал. Просто, как писала одна из газет пару лет тому назад, “штатные разведчики и диверсанты не прокрадываются через границы нашей страны. Они прилетают на комфортабельных “Боингах”, с почетом устраиваются на комфортабельных виллах и в гостиницах, занимают просторные кабинеты. Только в течение одного года по приглашению лишь одного ведомства в Россию прибыло более 200 консультантов, среди которых кадровые сотрудники спецслужб (фамилии называются)… Чтобы иностранным консультантам было легче собрать информацию по огромной территории России, создан на иностранные деньги центр приватизации и сеть региональных центров…” (газета “Труд”, 15 октября 1998 г.)
В таких условиях писать шпионские романы достаточно сложно. К тому же, кое-кто из братьев- писателей, пишущих о происках иностранных разведок, сам оказался под подозрением в причастности к этим проискам… На книжном рынке, по нашему мнению, за последние годы не появилось ни одного более или менее крупного произведения о разведчиках. С одной стороны, можно радоваться, что шпиономания резко пошла на убыль. С другой стороны, за державу обидно: открытость это, конечно, хорошо, но не оголяться же полностью?! Короче говоря, сегодня мы имеем дело с кризисом некогда мощной ветви шпионско- разведочной литературы. Но, кажется, в наши дни с повышением внимания западных разведок к нашей стране (да и не только западных, но — скажем прямо — и стран СНГ) в связи с приближением НАТО, думается, стоит ожидать резкого повышения интереса писателей к этим темам. Издатели, всегда точно чувствующие ситуацию на рынке, уже уловили некоторый рост читательского интереса. Об этом можно судить по появившимся на лотке переизданиям наиболее значительных произведений этой ветви. Уместно добавить, что и на благополучном Западе интерес к шпионскому роману не снижается. И над книгами на эту тему там работал и работает целый отряд известных писателей (Г.Грин, Р.Ладлем, Ф.Форсайт, Ж. Де Вилье и др.)
Чтобы завершить тему о жизни и смерти советского детектива, добавим, что не все писатели так уж безболезненно расстались с ним. Так, ныне покойный известный писатель и издатель Ст. Гагарин, отвечая на вопрос “Как велика в русском детективе доля советского? И стоит ли нам изживать эту советскость в детективе. Или культивировать?”, ответил: “Ни в коем случае! Дело в том, что в нашей литературе всегда было туго с положительным героем…”. По мнению Ст. Гагарина образ положительного героя в той или иной мере перекочевал в советскую литературу, в том числе и в детектив, а далее должен был бы перейти и в русский. Хотя, по мнению писателя “наш коллективистский менталитет, в котором сильная личность должна быть на втором плане после коллектива, обедняет литературу”. С поисками положительного героя можно согласиться. Но с призывом писателя беречь и сохранять идеологическое начало в детективе следует, пожалуй, разобраться. Думается, что это не должно касаться партийной идеологии, достоинств и недостатков тех или иных партий, движений, течений. Мы уже пережили семидесятилетние великой идеологии марксизма-ленинизма, что в значительной степени загубило отечественный детектив. Еще одного мощного идеологического насилия наш детектив просто не выдержит… Хотя попытки в этом направлении
