«Скоро на потолок лепить будут, в два слоя, – скривился Бродов, быстро отыскал свое место за столом, сел и при виде появившегося из сервера контейнера с едой непроизвольно проглотил слюну. – О, жратва. Как вкусно пахнет-то. Верно, больше килограмма».
На подносе стояла плошка с эрзац-похлебкой, блюдце с салатозаменителем, сабститут-котлета с гороховым пюре и небольшая кружка с отваром ханумака, видит бог, естественно, экстрагированного. Все ненатуральное, низкопробное, фальшивое, синтезированное из протоплазмы в конвертере. Не икра молодого карпа Ре, не фаршированный пенис тигра У и не окорок молочного хурала. Тем не менее это была еда, пища, шамовка, жрачка, харчи, пусть хоть какие-то, но белки и протеины, и Бродов насыщался с животным наслаждением – с жадностью глотал, работал челюстями, судорожно давился, истово рыгал. У- у-у, жратва. Больше килограмма. Не набившая оскомину на всех местах специальная диета – пищевые инъекции и питательные клизмы. Оптимальное сочетание для идеального бойца. У-у-у, жратва…
Так что быстро Бродов успокоил харч, выпил, не почувствовав ни в одном глазу, левый ханумак и встал – просить добавки патентованному бойцу было не положено. Да и потом, впереди его ожидало самое интересное, по сравнению с которым гороховое пюре – это так, тьфу, детская забава.
– Номер зэт-восьмой, пройдите в медприемник, – позвали Бродова в тесный, насквозь пропахший дизраствором закут. – Гениталии к осмотру.
Там его проверили на предмет энуреза, сексолихорадки, половой чумы и всех прочих не одобряемых уставом инфекций, заставили нагнуться и развести руками ягодицы и в заключение всадили в зад толстую четырехгранную иглу. Сработал привод автоштока, с силой надавил на поршенек, особо концентрированный дезинфицирующий раствор с напором пошел в ткани. Теперь Бродов был готов для истинно безопасного, не влияющего негативно на боеготовность родины секса. И вот волшебный миг настал. Досталась ему только что освободившаяся, еще хранящая тепло чужих рук брюнетка, стандартный сексбиокиборг четвертой категории. Волнующие пропорции (девяносто – шестьдесят – девяносто), ректальный вибратор, три качественно функционирующих подогреваемых отверстия. Все хорошо. Только вот синтетическая кожа ее явно отдавала пластиком, и словарный запас был весьма невелик, хотя на все сто соответствовал моменту:
– Привет, меня зовут Ласка, хочешь посмотреть на мою киску? Ты ведь возьмешь меня нежно? Еще, еще, еще! Вот так, вот так, вот так! Давай, давай, давай! Глубже, глубже, глубже! Ох! Ух! Ах! Ы-ы-ы- х!..
Однако Бродов пришел не разговоры разговаривать – дело делать. То самое, простое, молодое, нехитрое. Еще, еще, еще? Глубже, глубже, глубже? Вот так, вот так, вот так? Пожалуйста, со всем нашим удовольствием. Однако только он раздухарился и бодро двинул на третий круг, как секспартнерша его замерла, беззвучно вытянулась бревном и из кристалла громкой связи раздался голос ГЭВН:
– Номер зэт-восемь, вы использовали ваш лимит. Немедленно одевайтесь и выдвигайтесь на базу. Повторяю. Номер зэт-восемь, вы использовали ваш лимит…
«Заткнись, сука», – с ненавистью подумал Бродов, горестно вздохнул, однако же сказал с почтением:
– Внимание и повиновение, начальник. Номер зэт-восьмой немедленно выдвигается.
Резво поднялся с ложа страсти, оделся за сорок пять секунд и лётом устремился к двери. Однако все же не удержался, притормозил и кинул взгляд на кибершлюху – она лежала, вытянувшись, никакая, никому не нужной надоевшей куклой. Зубы ее оскалились, глаза закрылись, стройные, красивые до неестественности ноги безвольно раскинулись. И впрямь заброшенная, надоевшая, никому не нужная игрушка. Собственно, как это никому не нужная – вот сейчас Бродов отчалит, и охотнички найдутся. Свято место пусто не бывает…
А Бродов не задержался. Получил жетон, прошел идентификацию и пробкой из бутылки выскочил из обители наслаждений. Да, да, конечно, наслаждений – жратвы было больше килограмма и у шлюхи три рабочих отверстия. Здорово, сказочно, сладостно, масса неизгладимых впечатлений. Однако почему-то самые яркие воспоминания остались у него от укола, видимо, средство было и впрямь радикальным, убойно-дезинфицирующим, поддерживающим национальную боеготовность на самом высочайшем уровне.
«Вот ведь, блин, непруха, как жопа-то болит», – угрюмо подумал Бродов, шагая по перрону терминала, с силой помассировал зад и вдруг почувствовал, что его видение мира резко и бесповоротно изменилось – он уже больше не был номером зэт-восьмым, дорбийской надеждой и опорой. Устроившимся рядом нога на ногу и крайне дружелюбно ухмыляющимся.
– А что, ассур, не мешало бы нам выпить, – с чувством сказал тот и вытащил из столешницы клинки, как видно, освобождая поле действия. – За встречу. И закусить соответственно. Ты как? – И не дожидаясь ответа, скомандовал в переговорник: – Зинуля, не спишь? Тащи все по классу «А», на две персоны. Да, только выпивон и закусон. По классу «Б» пока не надо. Давай.
Казалось, и минуты не прошло, как послышались уверенные шаги, повеяло французскими духами, и в помещение пожаловали три девы. Блондинистая, брюнетистая и медово-рыжая, все ладные, фигуристые, выдающихся статей. Натурально выдающихся, без прикрас – на бюст каждой можно было поставить по паре бутылок водки. Впрочем, нет, всему здесь было свое место: прекрасным выпуклостям – в роскошнейшем белье, бутылкам же с проклятой – на вместительных подносах. Еще на подносах чернела икра, розовела ветчина, пунцовела рыба, благоухали копчености, остывала кура-гриль, стояли салаты, маринады и соленья. Такая вот комбинация, волнующая до невозможности, – красавицы, «Абсолют» и разносолы горой. Не обломщица кибершлюха, не левый ханумак, не килограмм безвкусной и на жратву-то не похожей жратвы.
А девушки тем временем накрыли на стол, что надо порезали, что надо открыли, и рыжая, как видно, на правах главнокомандующей расплылась белозубой, обворожительной улыбкой:
– Еще чего будет надо, Серафим Фомич, звоните. Мы завсегда…
– Спасибо, Зинуля, – оскалился тот, хозяйственно потрепал ее по заду и, только прелестницы-забавницы ушли, уставился испытующе на Бродова. – Ну что, ассур, ты меня понимаешь?
– Еще как, – ответил тот, сел, облизнулся на ветчину. – Ну что? Наливай.
Да, понять зэт-восьмого было не сложно. Не обломщица кибершлюха, не левый ханумак, не безвкусная и на жратву-то не похожая жратва…
Глава 3
Опустившийся вечер был тих и приятен. Солнце уплывало за вершины холмов, пробовали голос птицы, от пруда тянуло свежестью, тиной и особым, не сравнимым ни с чем ароматом тростника гизи. Природа замерла, оцепенела, не было ни ветерка, однако и насекомой жалящей мерзости не было тоже – работали на всю катушку установки отпугивания. Еще не хватало, чтобы сына Ана Господина морей Яркоглазого Энки жрали кровососы. Впрочем, в тихий тот вечер глаза у Энки были мутны, а сам он вряд ли бы заострил свое
