Юджиния Райли
Ночь, когда шел дождь
Моей сестре Уэнди с любовью и благодарностью за поддержку
Глава 1
«Приходи, позаботься обо мне» – тихо звучала по радио старинная сентиментальная мелодия, которую Кристен воспринимала как насмешку. Проезжая в своей старой помятой и пыльной «тойоте» по залитым солнцем улицам Галвестона. Кристен после многодневного путешествия по знойному Западу с удовольствием вдыхала свежий соленый ветер, врывавшийся в открытое окно ее автомобиля. С тех пор как она в последний раз была в Галвестоне, прошло десять месяцев, самых эмоционально насыщенных десять месяцев за всю ее жизнь. В свои двадцать лет Кристен чувствовала себя так, словно прожила долгую жизнь, и во многих отношениях так оно и было. За это время она – волею обстоятельств – сильно повзрослела и поняла, что ей предстоит еще долгий путь.
«Приходи, позаботься обо мне». Кристен грустно улыбнулась воспоминанию о прошлом, навеянному этими словами песни, и, свернув на Бродвей, взглянула на соседнее сиденье и добавила газу чихающему двигателю. «Ну пожалуйста, не подведи меня в последний момент», – мысленно обратилась она к машине. В защиту автомобиля следует сказать, что изношенная «тойота» выдержала изрядную незаслуженную порцию брани во время путешествия через всю страну дважды за последние десять месяцев, но ни разу не подвела Кристен.
«Я возвращаюсь домой?» – спросила себя Кристен, и у нее на глаза навернулись слезы, но она решительно прогнала их. Сейчас она не могла бы сказать, что такое дом, и не была уверена, что у нее остался дом, куда она могла бы вернуться. Но Кристен знала и то, что она возвращается – возвращается, чтобы решить важное дело, возвращается, чтобы позаботиться о «нем». Забавно: год назад в ее жизни был только один мужчина, и она его совершенно не знала, а сегодня в ее жизни было трое мужчин, и, похоже, она не знала никого из них.
Уговаривая фыркающий автомобиль, Кристен усталыми глазами окинула захватывающие дух особняки на Бродвее и проехала мимо величественной виллы Эштон с ее кружевными металлическими решетками, напоминавшими ей о Новом Орлеане, по направлению к величественному епископскому дворцу, где на тенистой веранде собралась группа туристов, ожидавшая очередной дневной экскурсии.
Миновав громадный викторианский замок и добравшись до знакомого поворота, Кристен спросила себя, в какой дом ей поехать в первую очередь, и ответила: «В его». Она не могла вот так сразу, прямо сейчас встретиться с домом на Семнадцатой улице и со своей болью и поэтому решила, что сначала поедет в его дом. Его скорее всего нет дома, он, вероятно, еще в своем офисе в деловой части города. И это было бы очень кстати, так как Кристен нужно было время, чтобы подготовиться к встрече. Единственное, о чем она сейчас молила Бога, это чтобы он не поменял замки и она смогла войти в дом. Но вообще-то говоря, ее должны были ожидать, хотя она и прибыла немного раньше.
Когда десять месяцев назад Кристен его оставила, а он потом рассерженно звонил ей в Лас-Вегас, они договорились о сроке в один год. В течение этого времени он обещал не преследовать ее, если она, в свою очередь, согласится не подавать на развод. Они условились встретиться по прошествии года и посмотреть, что изменилось, прежде чем она обратится за разводом. О, Джошуа был очень мудрым, сильным и энергичным... Кристен должна была признать, что она не обладала этими качествами. Но теперь их жизни были тесно переплетены, а Джошуа даже не догадывался об этом. В течение всего пути по бескрайним пустыням Кристен обдумывала, как ей выдержать встречу с Джошуа и что делать, когда он дотронется до нее, а это было неизбежно.
Кристен направила автомобиль на улицу Джошуа – улицу огромных дубов и горько-сладостных воспоминаний, – и ее сердце учащенно забилось. Один дом, второй, третий – и вот его дом. Затаив дыхание, Кристен чуть притормозила и, свернув на подъездную дорожку, увидела, что его «бронко» еще нет. Однако возникшее чувство облегчения тут же исчезло, когда она осознала, что ей дарована только отсрочка. Остановив автомобиль, Кристен заглушила двигатель, выбралась из машины и, положив локти на открытую дверцу, взволнованно посмотрела на его дом.
Старинный коттедж эпохи королевы Виктории, который Джошуа сам отреставрировал, был, как всегда, в полном порядке. Выкрашенный в ярко-желтый и белый цвета, дом был опоясан верандой; с навеса крыши свешивались корзины с бегониями, плющом и другими ползучими растениями; во дворе под раскидистыми деревьями пышно цвели анютины глазки, мускусные розы и ноготки; газон был густым и ярко-зеленым – одним словом, это был дом Джошуа. Кристен вспомнила, как впервые увидела этот дом, увидела Джошуа.
Еще два года назад в Лас-Вегасе Кристен решила, что сразу после окончания школы прежде всего отправится через всю страну на этот остров, чтобы отыскать свои корни. Но даже для того, чтобы предпринять такое путешествие, требовалась серьезная подготовка, и шесть месяцев Кристен работала официанткой, задавшись целью скопить деньги на машину и путешествие. Затем, когда она добралась до Галвестона, дела пошли лучше, она получила работу в отделе рекламы «Галвестон газетт» и на свою небольшую зарплату смогла снять крошечную квартирку в старом доме недалеко от этого места. Она стала регулярно прогуливаться и разглядывать дом на Семнадцатой улице, пытаясь собраться с духом и постучать во внушительную дверь, но так и не осуществила своего намерения. Ее обратный путь неизменно пролегал мимо яркого коттеджа Джошуа. В одну из суббот, в день, подобный нынешнему, Кристен впервые увидела Джошуа. Она шагала по улице в шортах, футболке и теннисных туфлях, когда увидела голого по пояс высокого молодого мужчину, подстригавшего газон электрической косилкой. Потом Кристен в течение нескольких месяцев пыталась понять, что заставило ее остановиться и бесстыдно рассматривать его. Безусловно, он был очень привлекателен: обтягивающие джинсы подчеркивали мускулы ног, широкую загорелую грудь покрывали густые золотистые волосы, такого же цвета была волнистая шевелюра. Но прирасти к месту ее заставил не исходящий от него магнетизм, а то, что она увидела на его лице, – волевые складки, выражение сосредоточенности и замкнутости. Мгновенно Кристен просто почувствовала, что, несмотря на свой безмятежный внешний вид, внутренне он был точно так же одинок, как и она. Это открытие испугало ее, но в то же время еще сильнее подтолкнуло к нему. Кристен очень долго смотрела на молодого человека, и он, должно быть, ощутил ее пристальный взгляд, замер, выключил газонокосилку и взглянул на девушку.
– Ну привет, красавица. – Это были первые слова, с которыми он обратился к ней.
Кристен понимала, что ей следует отвернуться, но она этого не сделала и вспыхнула, как тинейджер, которым, собственно, и была. Прислонив к дереву газонокосилку, он подошел ближе, и Кристен обратила внимание на его совершенно неотразимые ярко-голубые глаза. Он был старше ее лет на шесть или семь, а Кристен была наивной и неопытной в общении со взрослыми мужчинами, поэтому его явное внимание вызвало в ней чрезвычайно приятное возбуждение.
– У вас чудесный двор, – пробормотала Кристен.
– Спасибо. Я стараюсь, – скромно признался он и с головы до ног окинул ее взглядом, который заставил Кристен еще сильнее покраснеть оттого, что она одета как школьница, а длинные темные волосы просто стянуты на затылке в «конский хвост». – Стараюсь... – протянул он и, облизнув чувственную нижнюю губу, улыбнулся ей.
– Держу пари, ваша жена довольна, – выпалила она, удивляясь собственной дерзости и сгорая под огнем его взгляда.
– Чем довольна? – поинтересовался он с усмешкой.
– Двором, – глуповато ответила Кристен и совсем смутилась, когда он расхохотался, закинув голову.
– У меня нет жены, – наконец произнес он, и Кристен ощутила, как у нее бешено застучал пульс. –
