умоляла:
— Джейсон, оставь мне хотя бы мои воспоминания. Пусть будет хоть что-то хорошее, что останется от нашего брака. Не отнимай у меня последнее, не разрушай все.
— Неужели для тебя все кончено? — В его долгом взгляде были боль и недоверие.
Вместо ответа она кивнула.
— И ты не дашь нам даже последнего шанса?
Она покачала головой.
— Хорошо, тогда я ухожу.
Его горькие слова обожгли ее. Не в силах смотреть, как он уходит, она отвернулась к огню.
К звуку открывающейся двери прибавился шум прилива, и затем вновь прозвучал его потерянный голос:
— Да, чуть не забыл, я принес тебе кое-что.
Озадаченно нахмурившись, Ники обернулась.
Джейсон закрыл дверь и снова вошел в комнату. Желваки заиграли на его щеках, когда он протянул ей темную банковскую книжку. Но голос оставался удивительно мягким, когда он сказал:
— Я хочу, чтобы это было у тебя.
— Что это? Деньги? — Она смутилась. Он кивнул, и она поймала себя на мысли, что сочувствует ему, видя в его глазах неподдельную боль.
— Когда мы узнали, что ты беременна, я открыл в банке накопительный счет для колледжа нашему ребенку. Просто… я подумал, они тебе сейчас нужнее.
Ники перевела взгляд с банковской книжки на Джейсона и заплакала.
— Почему ты делаешь это сейчас? — подавленно спросила она. — Ты хочешь меня убить?
Он встревоженно покачал головой.
— Ну что ты, Ники!
— Тогда зачем?
Судорожно сглотнув, он отвел глаза в сторону с тем выражением растерянности на лице, которое никогда не могло оставить ее равнодушной.
— Честно говоря, я просто не знаю, что делать с этими деньгами. У меня не хватило духу закрыть счет.
И он снова, будто сомневаясь в чем-то, посмотрел на нее, и на мгновение общая боль словно объединила их.
— Что касается повторного брака, то это не для меня. Но ты когда-нибудь выйдешь замуж за этого Хэнка Хьюстона или кого-нибудь еще, и у тебя будет ребенок.
— Не думаю, что я смогу, — едва слышно сказала она, сжимая пальцами банковскую книжку.
— Сможешь, — мягко ободрил он ее. — Я говорил с врачом в больнице. Он уверен: то, что произошло с тобой, всего лишь случайность, и нет причин, по которым ты не могла бы иметь детей.
— Я не об этом. Просто не думаю, что когда-нибудь снова смогу почувствовать то же самое.
— Сможешь, — продолжал настаивать он. — В любом случае я хотел бы, чтобы эти деньги получил твой ребенок.
Ники сквозь слезы смотрела на банковскую книжку. Больше ей не выдержать, не было сил даже говорить.
— До свидания, Ники. — Джейсон поцеловал ее в щеку и направился к выходу.
Долго потом Ники не могла понять, что заставило ее броситься за ним, схватить за рукав и обреченно сказать: «Джейсон, нет, не уходи. Только не так».
Он обернулся, издав нечленораздельный звук, и она оказалась в его объятиях. Банковская книжка полетела на пол, и они принялись жадно целовать друг друга. Чувства захлестывали ее снова и снова, она прижалась к нему и горячо отвечала на его поцелуи.
Ники уже почти забыла, какое это замечательное чувство, — быть в его объятиях, слышать, как стучит его сердце, когда он целует ее. Внезапно мир вокруг исчез, растворился, и остались только они вдвоем, с одной болью на двоих, которую не могли разделить, пока были далеко друг от друга. Их потерянный ребенок, их разрушенный брак — кто, кроме них самих, мог еще так все понять, с болью подумала она.
— Ники, я люблю тебя, — шептал Джейсон сквозь слезы, целуя ее щеки, шею, виски.
Она потянулась поцеловать его такой знакомый, любимый твердо очерченный подбородок.
— Я знаю, но все равно ничего не может…
— Не говори так. Все может. Ничто не кончено. Господи, малыш, я так скучал по тебе.
— Я тоже.
— Мне было так одиноко.
— Мне тоже.
Оба они дрожали от желания, он поднял ее и уложил на диван. Зачем она сопротивлялась, неожиданно подумала Ники. Все равно все заканчивалось этим.
Одним движением он расстегнул молнию на джинсах и, легко справившись с застежкой на брюках Ники, вошел быстро и глубоко. Легкая дрожь прошла по ее телу, и она почувствовала себя так, словно вернулась домой после долгой отлучки. Ники стянула с себя свитер, прижала его голову к груди и сразу почувствовала, как его губы ласкают сосок сквозь тонкую ткань бюстгальтера. Забыв обо всем, она высвободила грудь, чтобы еще сильнее почувствовать прикосновение его горячего влажного рта. Ее руки под свитером и рубашкой жадно нашли его гладкую мускулистую спину и впились в нее ногтями. И вновь нетерпеливые губы искали его рот, а язык наслаждался таким знакомым вкусом.
— О, Ники, — прошептал он, ловя губами бьющуюся на ее шее жилку. Она уловила его горячее дыхание и зарылась пальцами в его волосах. Он прижал ее к себе, и, обхватив его ногами, она вновь, забыв обо всем, подчинилась его жаркому желанию. Отдавая всю себя без остатка, она почувствовала приближение оргазма, яркого и сильного, как никогда раньше. Поглощая друг друга, они слились в одно целое.
Потом они долго лежали, усталые и неразделимые. Действительность внезапно отрезвила Ники, и она попыталась высвободиться.
— Боже, Джейсон, что мы наделали…
— Не уходи, пожалуйста. И не надо идти в душ. Останься со мной здесь, я прошу, ты так нужна мне.
— Джейсон…
Он поцеловал ее вновь, и она не нашлась, что ответить. После второго раза она не хотела шевелиться. После третьего — не могла.
Самым трудным для Ники оказалось встретиться наутро лицом к лицу с Джейсоном. Он сидел на кухне за крошечным столиком и молча наблюдал, как она, в своем халатике, готовит кофе. Когда она наполняла кофеварку, ее руки дрожали. Трудно было не заметить последствий их вчерашней близости, тело выдавало ее. Она не была близка с Джейсоном почти год, все это время у нее не было других мужчин, и всю ночь они жадно наслаждались друг другом. И вот теперь каждое движение отзывалось в ее теле болезненным напоминанием о прошедшей ночи.
И оттого, что он сел за стол небритым, надев одни лишь плотно облегающие джинсы, все было только хуже. Доставая из буфета две чашки, Ники задержала на нем обиженный взгляд. С растрепанными волосами, обнаженный по пояс, он выглядел так, что ей хотелось сейчас же наброситься на него. А чего стоил этот знакомый жадный блеск в его глазах!
Еще более разрушительные последствия имели его объяснения в любви прошлой ночью. Ники убеждала себя, что ему нельзя верить, особенно сейчас, когда ей нужно было сохранить эмоциональное равновесие. Безусловно, они всего лишь поддались минутной страсти, захватившей их врасплох, поддались влечению, которое сохранилось даже после того, как погиб их брак.
Она подошла к столу и, поставив чашки и опустившись на стул, сказала:
— Джейсон, ты мог по крайней мере надеть рубашку.
— Что? — В его глазах явственно была заметна усмешка. — И это говорит девочка, которая сорвала ее с меня вчера ночью едва ли не силой?
Ники взяла чашку и попыталась скрыть свое замешательство.
— Тебе не холодно?
