Это было немного грустно. Хотя, после того как палеонтолог пришел бы в сознание, он быстро лишился бы работы. Кому станут нужны окаменелости? С другой стороны, что-то должно оставаться тайной. Что останется делать, если знать все?
Не то, чтобы этот вопрос меня сильно взволновал. Я даже не знала названий большинства увиденных животных. В этой части музея мне были знакомы только стегозавр и трицераптор. Я спросила Томми о тираннозавре Рексе, хотя на самом деле после пережитого при прошлой встрече страха видеть его не хотела. К счастью, он оказался милях в пятидесяти от нас. Наверное, есть своего рода суперскоростная монорельсовая дорога для посетителей, плюс подводный транспорт для водных существ, но даже при этом невозможно осмотреть все 300 миллиардов экспонатов, не смотря на то, что многие из них крошечные амебы или блохи.
Не знаю, какое количество животных могут запомнить люди, но это что-то маленькое, как пять или десять. Запомнить 300 миллиардов нереально.
Помню, как мама с папой брали нас, детей, в зоопарк. Там были слоны с огромными ушами, где-то четыре вида обезьян (если мы вели себя хорошо, то нам покупали пакет орехов для их кормления). Была большая панда, от которой все ждали появления детеныша, и несколько жирафов. Тигр, постоянно спящий. Это… восемь. Конечно, были еще. Рептилии и птицы, но мы ими не интересовались.
Это заставляет поразмыслить?
Особенно когда рядом находится 300 миллиардов разновидностей, и ваш друг хочет всех их освободить.
Томми показал на диплодока (тридцати метров длиной он выделялся среди остальных) и сделал какое-то идиотское замечание. Марта рассмеялась, но вдруг поняла, что Доктор остановился. Она оставила Томми, смеющегося над собственной шуткой, и бьющего Рикса по ребрам, и вернулась к Доктору. Он был мрачен.
— Прости, — сказала девушка. — Я знаю, что не должна смеяться. Ты ненавидишь здесь все.
— Нисколько, — ответил он, растягивая губы в ложной улыбке. — Ты же видишь, я спокоен, дружелюбен, и продолжу быть спокойным и дружелюбным, не буду волноваться, потому что никогда не волнуюсь, если рядом нет чудовищ. — Он впился взглядом во все еще смеющегося Томми. — Хотя, если подумать…
Марта торопливо схватила его за руку и оттянула в сторону.
— Это не чудовища. Я знаю, что тебе они не нравятся, я понимаю, но они не чудовища.
— Все эти существа. Они застряли в таком жалком состоянии, Марта.
— Я вижу здесь пользу, — немного нервно проговорила она. — Я имею в виду, что все эти существа исчезли бы навсегда. Здесь есть дронт! Животные, которых люди никогда бы не увидели без машины времени. Я знаю — то, что эти животные вымерли, является ошибкой людей. Мы ужасны. Но разве вот это немного не уравновешивает? Разве это не сглаживает наши ошибки? Своего рода извинения природе.
Доктор покачал головой.
— Ледниковые периоды наступают и проходят, происходит движение континентов, изменение природных условий. Природа не собиралась сохранять анкилозавра или диметродона до 21 столетия. Они вымерли до того, как человек поднял деревянную палку, чтобы убить последнего мамонта или разбить яйцо моа. Ты думаешь, ты и твой вид существовал бы сейчас, если бы по Земле все еще ходили динозавры? Да, люди смеялись над природой, истребляя дронта, странствующего голубя и сумчатого волка. Но это место не приносит извинения природе, оно еще больше смеется над ней. — Он глубоко втянул воздух. — Лучше умереть свободным, чем жить в клетке.
— Животные этого не понимают, верно? — спросила Марта.
Но она знала, без сомнения знала, что дронт оставался живым, и спрашивала себя, чувствует ли он?
Она посмотрела на диплодока, такого величественного и спокойного, и содрогнулась.
Глава 4
Наконец Томми и Рикс привели Доктора и Марту к месту, где раньше находился черный носорог. У Марты оставалось смутное ощущение, что она видела носорога и прежде. Но было это в зоопарке или на сафари, был это черный, или белый, или вообще голубо-розовый носорог, она не помнила. И из-за этого чувствовала себя немного виноватой. «Ты не ценишь вещи, пока их не потеряешь», — так обычно говорила бабушка. И была права. Это было верно для большей части человеческого рода.
У плексигласовой коробки теперь отсутствовала одна сторона, и она была пустой. Доктор сразу потерял свое неприветливое выражение лица, вытащил очки и вошел в образ Шерлока Холмса, исследуя каждый дюйм за пределами клетки. Он даже опустился на четвереньки, рассматривая пол. Когда он осмотрел клетку изнутри, то чуть заколебался. А может, Марте это просто показалось.
— Нашел какие-нибудь улики, Эйс Вентура? — спросила девушка, когда он закончил.
— Кроме пепла от сигарет и подписанного признания?
— Да, кроме этого.
— Ничего, — пожал плечами Доктор. Он показал на маленькую клавиатуру вверху клетки. — Я так
