…Непроглядная темень. Портнов немного постоял, пока пригляделись глаза, и медленно побрел в сторону семафора. Мозг работал напряженно! «Да! Да! Именно сейчас. Лучшего случая не подберешь…»
Поезд приближался. Андрей Семенович выхватил из кармана фонарик и дал сигнал остановки. Мимо него медленно ползли черные силуэты вагонов, укрытые брезентом платформы. Вот наконец и хвостовой вагон. Сигнальных огней на нем нет.
— Отлично, — невольно сорвалось с губ Портнова.
Ухо опытного движенца уловило еле доносившийся шум второго поезда. В висках тяжело стучало от прилившей в голову крови, но мысль работала четко, ясно… Из-за поворота показался паровоз. Портнов сразу же подал фонариком сигнал: путь свободен. Эшелон, не снижая скорости, помчался вперед. А когда машинист заметил стоявший на пути первый поезд, было уже поздно.
Удар! Брызги огня и пара поднялись в воздух. Скрежеща и ломаясь, как спичечные коробки, полезли друг на дружку вагоны. Начали рваться снаряды, сброшенные с платформ… На станции и в городе поднялась невообразимая паника.
4 ноября Андрея Семеновича арестовали. Двое суток продолжался допрос: избивали до полусмерти, обливали водой, приводили в чувство и опять били. Ничего не узнали палачи из ГФП. 6 ноября 1943 года они вывезли полуживого Портнова в лес, в сторону села Алоль, и там расстреляли.
РОЗЫ НА СНЕГУ
Поле. Оно раскинулось в нескольких километрах от древнего города Порхова. Русское поле… Но не голубеют здесь в летнюю пору льны, не колышет ветер рожь густую. Это место скорби и мужества. Тут в темную ночь фашистской оккупации эсэсовцы расстреливали советских людей.
Большинство из них неизвестны.
«Армейский воспитательный лагерь» — под таким названием значилось это страшное место в документах оккупационных властей. «Хозяйством одноглазого дьявола» окрестили его сами гитлеровцы — по прозвищу коменданта лагеря унтерштурмфюрера Гембека…
В один из послевоенных январских дней посетил я впервые Заполянье. Мы шли, по пояс проваливаясь в снежные сугробы. В поле, на бугорке у кустарника, что-то алело. Подойдя ближе, я увидел букетик роз. Цветы были еще пунцовыми — точно капли крови.
Оголенные ветви кустов слегка позванивали на ветру. Над снежной равниной клубилась поземка. Было жутковато и тревожно — казалось, земля здесь все еще дымится и стонет.
— Тут всегда цветы: и в метель, и в осеннюю непогоду, — тихо сказал мой спутник, один из заполянских старожилов. — И люди здесь часто бывают. С каких только краев не приезжают…
«МЯСНИК ЗНАЕТ СВОЕ РЕМЕСЛО»
— Бременский мясник знает свое ремесло, — похвалялся в кругу собутыльников сподручный Гембека хозяйственный комендант Заполянского лагеря смерти Мартин Вилли.
Да! В этом отказать им было нельзя — упыри в военных мундирах, оккупировавшие советские земли, превосходно знали палаческое ремесло. Сколько было расстреляно наших соотечественников для устрашения? Не сосчитать! Сколько казнено только но одному подозрению? Не упомнить!
В канун светлого праздника советского народа, 6 ноября 1941 года, в Порхове было развешано объявление городского головы Лайминга. Фашистский ставленник сообщал:
«Согласно приказу военного коменданта гражданин города Порхова Юрий Карпов расстрелян в 5 часов 10 минут 5-го ноября…»
За месяц до казни Юре исполнилось 16 лет. Подросток — угроза устоям третьего рейха, ведь надо такое придумать!
В «хозяйстве одноглазого дьявола» за десять месяцев 1943 года погибло более трех тысяч человек. Очевидцы фашистских злодеяний свидетельствуют:
«При мне привезли молодую, очень хорошенькую женщину с месячным ребенком. На следующий день ее расстреляли вместе с младенцем»
«Был расстрелян профессор математики одного из ленинградских институтов. Звали его Яков. Фамилию не помню»
«Однажды привели подростка, совершенно измученного. Он не мог даже вставать, когда его выводили на допросы. Там так избивали, что он сам не мог прийти обратно, его приносили. Однажды парнишку увели, и больше мы его не видели. После узнали, что он расстрелян»
«Комендант спросил, кто из заключенных умеет косить. Откликнулось 8 человек. Их посадили в телегу, дали грабли, косы и повезли за пределы лагеря, а затем оттуда послышались выстрелы. Подводы вернулись обратно, и были посланы люди с лопатами зарыть погибших»
Так и ушли из жизни безвестными «косцы», ученый с берегов Невы, молодая мать с ребенком на руках. Не знаем мы имен и четырех моряков, расстрелянных в лагере осенью 1943 года. Известно лишь, что они попали в плен ранеными. Держались балтийцы мужественно, дерзко. Фашистский холуй переводчик Сашка — один из приближенных Гембека, услышав от них в свой адрес: «Гнида!», побоялся пустить в ход кулаки и револьвер, что обычно делал с превеликим усердием.
В лагере в ожидании расстрела томились советские воины, бежавшие дважды и трижды из плена. Направлялись на «воспитание» к Гембеку и подследственные из отделений СД Порхова, Дно и других оккупированных городов Ленинградской области.
Три-четыре раза в неделю в лагерь по ночам наведывались следователи СД Тродлер, Тимман, Михельсон. И тогда кабинет начальника лагеря превращался в застенок. Осатаневшие от крови и вина нацисты пытали узников с помощью электрической машинки, садистски избивали плетьми с «кошачьими
