Я как сейчас вижу эту сцену: стук молотка стекольщика, вставляющего новое стекло в двери гостиной, приглушенные голоса Джуди и Дика, доносящиеся из музыкальной комнаты, куда они сразу же скрылись после того, как Джуди послушно поцеловала дядю, и Джим Блейк — бледно-серые гетры, серый галстук, серый с каймой носовой платок и аккуратно зачесанные наверх, чтобы скрыть лысину, волосы, — сидящий в кресле и объясняющий, что утром ему нездоровилось, а то он, конечно же, пришел бы раньше.
— Все тот же старый недуг, — со вздохом проговорил он и вытер со лба пот. — В такую влажную погоду…
Несколько лет назад во время охоты его сбросила лошадь, и при падении он сильно ударился спиной. После этого ему время от времени нездоровилось, и нередко он по нескольку дней не вставал с постели. По мнению Джуди, все это было просто следствием, как она говорила, «обжорства и пьянства», но в тот день он действительно выглядел больным.
— Расскажи мне все как можно подробнее, — попросил он, раскуривая сигару, и я заметила, что руки его слегка дрожат. Он выслушал меня до самого конца, не перебивая.
— Ты говоришь, что вызвала полицию?
— Конечно. А как бы ты поступил на моем месте?
— Кэтрин не хочет, чтобы эта история попала в газеты.
— Но почему? Ведь это же глупо. Ты сам понимаешь, что для семьи в этом нет никакого бесчестия.
Достав из кармана платок, он снова вытер со лба пот.
— Но вся эта история, как на нее ни взгляни, весьма необычна. Ты говоришь, Уолли был здесь прошлой ночью. Что же он думает об этом деле?
— Как и все мы, что главное — найти ее.
— И она привязала собак к дереву? Странно. Так где они, как ты говоришь, находились?
Выслушав меня, он несколько мгновений молчал. В соседней комнате Джуди барабанила на пианино, и, судя по всему, это его изрядно раздражало.
— Просто ад какой-то, — проворчал он. — Как Говард? Что думает о его состоянии Джуди?
— Она, мне кажется, почти ничего об этом не знает. Говард ведь очень скрытен. Но Кэтрин, как я поняла, сильно обеспокоена.
Казалось, он обдумывает мои слова, продолжая крутить сигару в своих длинных, ухоженных пальцах.
— А что с этой девушкой Флоренс, которая звонила? Удалось ее разыскать?
— Насколько мне известно, нет.
Когда меня позже спрашивали, не показался ли мне Джим Блейк в тот день чем-то обеспокоенным или встревоженным, я была вынуждена ответить на этот вопрос утвердительно. Однако тогда его поведение не вызвало никаких подозрений. Я, как мне казалось, вполне понимала его нервозность. Джим был тихим, мирным человеком, жизнь которого, со всеми ее маленькими радостями, текла по раз и навсегда определенному руслу, а наша история нарушала его планы, может быть даже намеченные на этот вечер, ломая давно установившийся порядок.
— Полагаю, они как следует осмотрели соседний участок и парк?
— Думаю, да. Этим занимался сам инспектор Гаррисон.
Он задумался. Сейчас-то я понимаю, что он просто тщательно обдумывал следующий вопрос.
— Элизабет, ты не помнишь, когда Говард был здесь последний раз? Он случайно не приезжал сюда недавно?
— Говард? Его не было здесь несколько месяцев.
— Ты уверена?
— Ты ведь сам знаешь, что он был не в состоянии предпринять подобную поездку.
Джим глубоко вздохнул, и в его запавших глазах появился блеск.
— Да, конечно, я об этом совсем забыл, — проговорил он и снова погрузился в молчание.
Единственным результатом визита Джима тогда было то, что я позвала Дика и Джуди и сказала им о желании Кэтрин избежать любой ценой какой-либо огласки.
— Мама, как всегда, верна себе! — воскликнула Джуди. — Она хочет видеть свое имя только в светской хронике!
Однако в газетах не появилось ни строчки об исчезновении Сары. Лишь через четыре дня, когда было найдено ее тело, дело получило некоторую огласку.
Тело нашли совершенно случайно. Как я уже говорила, случайностей в нашем деле было более чем достаточно. Все эти четыре дня полиция, не обнаружив каких-либо явных мотивов ее убийства, продолжала считать, что она исчезла по своей собственной воле, хотя, как резонно заметила Джуди, оснований для ее исчезновения тоже не было.
Итак, в воскресенье ее, наконец, обнаружили, бедняжку.
У меня не сохранилось отчетливых воспоминаний об этих кошмарных четырех днях. Помню только чувство надвигающейся беды, нескончаемые звонки и телеграммы Кэтрин и Лауры с какими-то немыслимыми советами, напускную веселость Джуди и странное отчаяние Уолли, которое я никак не могла понять.
Вместе с полицией он обшарил все окрестности, побывал в морге и просмотрел личные вещи Сары, чтобы найти фотографию, которую можно было бы размножить и разослать по другим городам. Он, кажется, совсем не ел и не спал в эти дни, и я заметила, что он сильно похудел. Его покинула присущая ему беззаботность, и, по крайней мере, один раз за эти четыре дня он сильно напился.
Появившись у меня в тот вечер — я, правда, не помню, в какой из четырех дней это было, — он сказал, что написал мне письмо и оно лежит в его сейфе в банке.
— Чтобы ты поняла, — проговорил он заплетающимся языком, — чтобы тебе все было ясно, когда что-нибудь со мной случится.
— Ты упился до чертиков, — холодно произнесла Джуди, — и совершенно раскис. Что, скажи на милость, может с тобой произойти?
— Многое, — проговорил он мрачно. — Ты еще увидишь. Если не веришь, взгляни на меня!
— Ты представляешь сейчас собой малоприятное зрелище. Скажи, чтобы принесли чашку крепкого кофе, Элизабет Джейн. Надо хотя бы немного привести его в чувство.
Позже Джуди призналась мне, что она не поверила ему, когда он сказал, что написал письмо. Однако он это сделал. Спустя много месяцев мы нашли его в банковском сейфе Уолли.
Обстоятельства, связанные с обнаружением тела Сары, были такими же необычными, как и все в этом странном деле.
В воскресенье Джуди, как обычно, вывела собак на прогулку в парк и где-то там, конечно же не случайно, встретила Дика. Судя по всему, они, по каким-то им одним известным соображениям, спустились в узкий овраг позади моего участка, по которому, следуя всем изгибам и поворотам небольшого ручья, проходит тропа для верховой езды. Полиция осматривала это место, так как тропа проходит недалеко от того дерева, к которому были привязаны собаки. Молодые люди, таким образом, ничего не искали. Они просто шли по тропе, занятые своим разговором. Впереди них на серой лошади медленно ехал какой-то человек.
Неожиданно и без всякого предупреждения лошадь сделала резкий скачок в сторону, и, не удержавшись, всадник вылетел из седла. Однако ударился он не сильно, а Дик вскоре поймал лошадь.
— Вы не сильно ушиблись? — спросила Джуди.
— Нет-нет, но я просто не могу прийти в себя от изумления. Это меня уже начинает раздражать. Вот уже второй раз она сбрасывает меня здесь, перед этим дурацким канализационным устройством. Нет, вы представляете: дважды за одну неделю, хотя до этого она проходила здесь сотни раз, не обращая на него никакого внимания!
Мужчина, взяв лошадь под уздцы, обошел с ней столь напугавшее ее препятствие и поехал дальше, а Дик с Джуди остались, продолжая разглядывать это действительно странное сооружение. Очевидно, когда- то в прошлом здесь предполагалось поднять уровень дороги, но потом почему-то от этого плана отказались. И канализационное отверстие было теперь на самом верху некоего подобия кирпичной башни, на высоте почти семи футов над землей.
