Плоская жестяная коробочка с замочком. Я и видел-то ее всего раз или два.
— Она забрала ее с собой?
— Видимо. Все остальное она ведь забрала!
— Но тогда где же эта коробочка, Артур? При ней ее не было. И в ее городской квартире— тоже, я там все осмотрела. Здесь ее несомненно нет, хотя кто-то, возможно, думал иначе.
— Но кому могли понадобиться эти документы?
— Например, Фреду Мартину.
— К чему было Фреду охотиться за подобными вещами? Она ведь умерла, Марша. И больше не представляла для него угрозы. Он был в безопасности—по крайней мере, сам он так считал.
Но факты были налицо. Да, Артур мог криво усмехаться над тем, что он называл «документами», и над моими «детективными» стараниями. Но не мог отрицать того, что кто-то неизвестный что-то искал с упорством маньяка—в Сансете, в квартире Джульетты, а теперь и здесь, в нашем доме.
— Если это «что-то» вообще существует, — заключил он, — то это определенно представляет большую ценность. Ее самой уже нет, а эта штука по-прежнему очень важна. Будь я проклят, если могу додуматься, что это такое.
Несколько последующих дней, небогатых событиями, я провела в своей голой комнате— ковер был сдан на хранение, занавески сняты, и легкий ветерок, когда он вдруг задувал, горячим дыханием струился с каньонов, как мы называем наши нью-йоркские улицы. Правда, одно событие все же произошло, хотя и не оправдало моих ожиданий.
Приехала Мэри-Лу: проверить, удобно ли устроился Артур, затем она навестила меня и принесла
с собой букет роз— как я понимаю, в знак извинения за свои былые подозрения.
— Я была такой идиоткой, Марша, — сказала она, глядя на меня трагическими глазами. — Наверное, я слишком близко к сердцу все это принимаю. Я всегда обожала его, а когда эта женщина вернулась… Он презирал ее, Марша. Теперь я это понимаю.
— Я не стану сообщать это полиции, — шутливо предупредила я ее.
Однако со свойственной ей способностью изумлять меня, перед уходом она сообщила, что Дженнифер Деннисон находится в городе, в Палас-отеле; и после того, как Мэри-Лу удалилась, я позвонила в этот отель. Казалось, Дженнифер удивилась и не слишком обрадовалась, когда я назвала ей свое имя.
— Я думала, все уже закончено, — пропела она. — Разве они не арестовали кого-то там?
— Да, арестовали. Я и не пытаюсь втянуть вас в это дело, миссис Деннисон. Просто хочу выяснить кое-что, для себя лично.
— Но я на самом деле ничего не знаю, — возразила она.
Судя по всему, она действительно ничего не знала— что я и поняла, убедив-таки ее прийти. Мэгги проводила ее ко мне в комнату, и она вошла— миниатюрная блондинка ближе к сорока, спокойная и холодная— такими холодными в жару способны казаться только блондинки.
— Мне очень жаль, что вы больны, — изрекла она, обменявшись со мной рукопожатием и оглядев меня. — Разумеется, я не имею понятия, зачем понадобилась вам. Но по крайней мере я здесь.
Она села, достала длинный мундштук— похоже, все подруги Джульетты ими пользуются— и тонкими пальцами вложила в него сигарету.
— Полагаю, речь пойдет снова о Джульетте Рэнсом? — поинтересовалась она.
— Речь пойдет о Лэнгдоне Пейдже, миссис Деннисон, и о постскриптуме к тому вашему письму. — Она заметно встревожилась, но промолчала. — Вы ведь хорошо его знали, не так ли?
— Насколько хорошо люди вообще знают друг друга в этом городе? Просто я видела его несколько раз. Ну и что?
— Он ведь любил Джульетту, да?
— Можно сказать так. Это было какое-то безумное, слепое увлечение. Он ведь вообще-то не пил, но они, наверное, поссорились. Как бы то ни было, в тот вечер… полагаю, вам об этом тоже все известно.
— Я прочла газеты. Вернулась специально для этого.
— Тогда вы знаете столько же, сколько и я, — сухо заявила она.
— Не совсем, — возразила я. — Мне весьма интересно узнать, почему вы предостерегали ее насчет него. Помните, в том письме вы советовали ей быть осторожной?
— В самом деле?
— В самом деле. И отказались дать полиции объяснения по этому поводу.
— А с какой стати? — невозмутимо поинтересовалась она. — Я и так много пережила. Такого рода известности мне больше не хотелось.
— Даже если из-за этого кто-то отправится на электрический стул?
Казалось, это ее удивило.
— К чему такая театральность? — бросила она довольно резко. — Это же абсурд! Возможно, он чувствовал себя оскорбленным, В конце концов, это она довела его до пьянства, да и вообще не слишком хорошо с ним обошлась. Но и только.
Я ей не поверила. Прозвучало это как тщательно отрепетированная реплика. Слишком уж гладко, слишком театрально. Однако обо всем остальном она говорила вполне охотно. Вид у меня, лежащей в постели, был не особенно впечатляющий, но мне показалось, что и я сама, и мой дом вызвали у нее некоторое любопытство.
История была самая обычная— весна, уик-энд за городом, клуб как средоточие окрестной жизни; утром— гольф или катанье верхом, потом ленч и остаток дня— сплошное пьянство. На пиршестве том присутствовали и Марджори с Говардом, и дюжина других людей. Лэнгдон Пейдж появился лишь в субботу, ближе к вечеру— подъехал на машине. Он уже изрядно выпил и продолжал в том же духе все воскресенье. Поначалу он был бодр и весел, как обычно, но по мере того как день клонился к вечеру, становился все молчаливее и угрюмее. Кто-то в клубе поинтересовался у него, где Джульетта, и он ответил, что не знает и знать не хочет.
— Мы любили его, — сказала она. — Он не был постоянным членом компании, если вы понимаете, что я имею в виду, но из-за Джульетты мы часто с ним общались. Помню, Говард Брукс предложил в тот вечер отвезти его обратно в город. Сам он находился в неподходящем для этого состоянии. Но Пейдж отказался.
Миссис Деннисон поднялась, собираясь уходить, и мне показалось, что она как-то освободилась от напряжения.
— Еще только один вопрос, — остановила ее я. — Кто такая Эмили Форрестер? Она принадлежит к вашей компании? Вы ее знаете?
— Эмили Форрестер? — переспросила она и посмотрела на меня с неподдельным удивлением. — Никогда не слышала о ней. Она тоже в этом замешана?
Вскоре она ушла, убрав свой мундштук обратно в сумочку и напудрив нос перед моим зеркалом. Ее роль в этих событиях была незначительна. Да и вообще она, как мне показалось, нигде не играла значительной роли. Она была одной из тех не принимаемых в расчет женщин, которые прилепляются к той или иной компании, завоевывая некоторую популярность, — умная, проницательная, несколько холодная— таких терпят в обществе, но вызвать к себе более сильные чувства они неспособны.
С тех пор я никогда больше ее не видела.
Откинувшись на подушки, я стала размышлять кое о каких вещах, которые она мне рассказала. Говард Брукс был не только участником той вечеринки. Он был другом Аллена. Странно, однако, что имя Говарда снова и снова всплывало… потом еще Марджори, встревоженная и исполненная подозрений, этот круиз «Морской ведьмы» в самый критический момент и визит Говарда ко мне. Что он хотел выяснить в тот день? Знал ли он, что Фред невиновен? Мысленно возвращаясь назад, я все больше убеждалась, что он знал.
На следующий день я поднялась с постели. Врач осмотрел меня с неодобрительным видом.
— Да вы еле на ногах держитесь, — заметил он. — Странное дело. Если б вам надо было вставать и зарабатывать себе на жизнь— тогда бы еще я это понял. Но вы, леди из общества, загоняете себя так, словно вам действительно это необходимо.
— А что такое леди из общества? — поинтересовалась я. — Никогда не понимала, что это означает.
