Все сидящие за столом согласились, что они помнили и любили те фильмы.
Бонни была темноволосой Мэрилин Монро. Пряча глаза за большими очками в роговой оправе, она рассказывала по-французски с мягким американском акцентом об экзистенциалистских страхах своим холодным, безразличным европейским любовникам, которые в конце концов и погубили ее. Моника Витти не могла быть более потерянной, чем она, Лив Ульман — более грустной, а Анита Экберг — более чувственной.
Мы вспоминали захудалые кинотеатры, где смотрели те фильмы, кафе, где после обменивались впечатлениями. Бонни, Бардо, Денев получили одобрение интеллектуалов. Когда они раздевались перед камерой, это было смело и оправданно с художественной точки зрения. А сейчас разве можно хоть кого- нибудь с ними сравнить? У кого-то сохранился журнал «Плейбой», где появились фотографии Бонни в одних только очках в роговой оправе. Кто-то заметил, что «Плейбой» перепечатывает те снимки. И все помнили знаменитую рекламу для «Миднайт минк», на которой Бонни была запечатлена в распахнутом манто, надетом прямо на голое тело.
И каждый из нас признался, к своему стыду, что хотя бы раз, но переключался на стильный, но пошлый «Полет с шампанским», чтобы посмотреть на Бонни. Даже в сорок лет Бонни оставалась все той же несравненной Бонни.
И хотя ее голливудские фильмы оказались провальными, фотографии Бонни красовались на страницах журналов «Пипл» и «Нэшнл инкуайрер» наряду со снимками Джоан Коллинз из сериала «Династия» и Ларри Хагмана — звезды сериала «Даллас». Даже в самом захудалом магазине можно было найти изданную в бумажной обложке биографию Бонни. А куклы Бонни продавались во всех магазинах эксцентричных подарков. Шоу занимало место в верхней десятке. На экран вернулись ее старые фильмы.
Эмоциональная Бонни. Техасская Бонни.
Ну так вот, Алекс обнимал ее совсем недавно, в прошлый понедельник. Да, очаровательная девчонка; да, ей действительно нужны эти очки в роговой оправе: ничего не видит уже в двух футах от себя; да, она постоянно читает, но, конечно, не Сартра, или Кьеркегора, или Симону де Бовуар и «прочую старомодную дребедень». Нет, она читала детективы. Она прямо-таки помешана на них. И нет, она больше не пьет, они отучили ее от выпивки. Кстати, наркотики тоже не употребляет. Кто утверждал обратное?
И вообще, перестаньте поносить «Полет с шампанским»! Как не преминул отметить Алекс, такого шанса ему уже много лет не выпадало. Он занят в семи эпизодах, и ему обещали еще парочку. За всю свою карьеру он еще никогда не ощущал такого выброса адреналина в крови.
Мыльные оперы, транслирующиеся в ночное время, вернули зрителям всех стоящих актеров: Джона Форсайта, Джейн Уайман, Мела Феррера, Лану Тернер. Так где, на хрен, наш художественный вкус?!
Хорошо-хорошо. Но нам нужно что-нибудь горяченькое о Бонни. Как насчет того случая со стрельбой прошлой осенью, когда она приняла своего нового мужа, продюсера «Полета с шампанским» Марти Морески, за грабителя и всадила в него пять пуль в их спальне в Беверли-Хиллз? Даже я обратил тогда внимание на скандальную историю. Ну давай же, Алекс! За этим ведь что-то стоит. Не может не стоять.
Алекс покачал головой. Он может поклясться, что Бонни слепа, как летучая мышь. Они с Марти стали голубк
Честь мундира, ворчали мы.
Нет, защищался Алекс. И кроме того, самая интересная сплетня о Бонни — старая история о том, как актриса нашла отца для своего ребенка в те далекие времена, когда была крупной фигурой в зарубежном кино. Неужели мы не слышали эту историю?
Как только Бонни решила родить ребенка, она тут же кинулась на поиски идеального образчика мужского пола. А самым красивым мужчиной, какого она когда-либо видела в своей жизни, оказался светловолосый, голубоглазый парикмахер Джордж Галлахер, известный как Джи-Джи, рост шесть футов четыре дюйма, к тому же сложен как бог. (Тут все из нас, кто видел его в рекламе шампуня, дружно закивали. Ньюйоркцы тоже его знали. Чтобы попасть в его салон, нужно было записываться за три месяца.) Загвоздка состояла в том, что он был геем, абсолютным, окончательным и бесповоротным, и в жизни не лежал в постели с женщиной. На самом деле он признавал единственный надежный способ, простите за выражение, сексуального выхода, а именно самоудовлетворение, стоя на коленях у ног какого-нибудь черного самца в высоких кожаных сапогах.
Бонни поселила его в своих апартаментах в парижском «Ритце». Она угощала Джи-Джи изысканными винами и всяческими деликатесами, возила на своем лимузине на работу в салон на Елисейских Полях и часами обсуждала с ним его сексуальные проблемы, и все было бесполезно, пока она неожиданно не подобрала к нему ключик.
А ключиком тем были грязные разговоры. По-настоящему грязные разговоры. Ведите их с Джи-Джи, и ему будет плевать, кто перед ним. Он сделает это! И, непрерывно нашептывая ему на ухо о наручниках, кожаных сапогах, черных хлыстах и черных членах тайных обществ, Бонни таки затащила его к себе в постель и заставила «делать это» всю ночь, а затем «делать это» во время съемок в Испании ее последнего хита «Смерть под солнцем». Кроме того, он делал ей прически и макияж, выбирал для нее одежду. А она вела с ним грязные разговоры. И они спали вместе в ее гримерной. Но когда она поняла, что забеременела, то вручила ему обратный билет до Парижа, поцеловав на прощание и сказав большое спасибо. Девять месяцев спустя он получил из Далласа, штат Техас, открытку и фотокопию свидетельства о рождении, где в графе «отец» значилось его имя. Ребенок получился великолепный.
— А как сейчас выглядит этот ребенок?
— И не спрашивайте!
Хотя если серьезно, то малютка была настоящей куколкой, просто прелесть. Алекс видел ее в прошлом году на Каннском кинофестивале во время ланча на террасе «Карлтона». Марти Морески еще тогда рыскал в поисках актеров для своего «Полета с шампанским» и снова открыл для себя Бонни — единственную и неповторимую, женщину, которой суждено было стать его женой.
Что касается Джи-Джи, то ему очень понравилось быть отцом такой куколки; он преследовал Бонни и малышку по всей Европе, чтобы хоть пять минут пообщаться с ребенком, подарить игрушечного медвежонка и сделать пару фотоснимков для украшения салона. В конце концов, когда Бонни стала сыта этим по горло, она с помощью юристов заставила Джи-Джи убраться из Европы, и он обосновался в Нью-Йорке, где и открыл новый салон.
Алекс, расскажи еще что-нибудь!
Прием шел своим чередом, анекдоты становились все рискованнее и смешнее, а Алекс — все пьянее, и тут открылась одна очень интересная вещь: ни одна из двусмысленных баек Алекса не вошла в его автобиографию. Ничего скандального о Бонни или о ком-то еще. Алекс не мог причинить боль своим друзьям.
Мы слушали бестселлер, который никому не суждено прочитать. А потому неудивительно, что мой обожаемый агент Джоди и редактор Алекса Диана сидели над нетронутыми напитками с таким видом, будто кол проглотили.
— Ты что, хочешь сказать, ничего этого нет в его книге? — шепотом спросил я Джоди.
— Ни единого слова!
— Что ж так?
— И не спрашивай!
Немножко протрезвев после трех чашек кофе, я зашел в телефонную будку и позвонил домой в надежде, что Белинда нашла ключи и попала внутрь или, по крайней мере, оставила сообщение на автоответчике.
Она не сделала ни того ни другого. Только звонок от моей бывшей жены Селии из Нью-Йорка с просьбой срочно одолжить ей пятьсот долларов.
В конце концов я повез Алекса обратно, и мы с ходу переругались, перекрикивая свист ветра в открытой машине, по поводу того, что он не захотел поместить в автобиографию ни одного анекдота.
