отношения с Эрнестиной.
Элеонора нашла в себе силы простить мужа, и их отношения остались прежними. Кроме того, они решили уехать из Мюнхена в Россию. В июне 1837 г. семья Тютчевых прибыла в Петербург. Пробыв на родине два месяца, Тютчев, пока один, без семьи, отправился к новому месту службы — в Турин. И уже оттуда он писал родителям: «Я хочу поговорить с вами о жене… Было бы бесполезно стараться объяснить вам, каковы мои чувства к ней. Она их знает, и этого достаточно. Позвольте сказать вам лишь следующее: малейшее добро, оказанное ей, в моих глазах будет иметь во сто крат больше ценности, нежели самые большие милости, оказанные мне лично».
Несомненно, это было выражением глубоко искренних чувств к жене. И все же… Через несколько дней после написания этого письма Тютчев отправился в Геную, чтобы встретиться с Эрнестиной. Хотя биографы поэта считают, что это свидание могло быть прощанием Тютчева со своей любовью, о чем сказано им в написанном тогда стихотворении «1 декабря 1837 г.»:
Вполне вероятно, по обоюдному согласию поэт и его возлюбленная решили навсегда расстаться.
Сказав «последнее прости» Эрнестине, Тютчев все свои помыслы обратил к семье. В Турине он с нетерпением ждал жену и детей, находившихся в России. И здесь он пережил страшную трагедию: в 1838 г. Элеонора безвременно скончалась. Косвенной причиной ее смерти был пожар, случившийся на теплоходе, направлявшемся из Кронштадта в Любек. Среди трехсот пассажиров, в числе которых были известный русский поэт Петр Вяземский и молодой Иван Тургенев, находилась и Элеонора с тремя малолетними дочерьми. Спасая своих детей, она испытала тяжелейшее нервное потрясение. Оно усугубилось еще и тем, что во время пожара пропали документы, деньги, вещи. Тютчевы испытывали сильную материальную нужду после этого события, живя на правительственное пособие, которого едва хватало. Все это окончательно подорвало здоровье Элеоноры, и после сильной простуды в возрасте 39 лет 27 августа она умерла на руках у мужа, который за одну ночь поседел от горя.
Пережитая трагедия еще очень долго оставалась в душе Тютчева незаживающей раной. 1 декабря 1839 г. он писал родителям: «…есть вещи, о коих невозможно говорить, — эти воспоминания кровоточат и никогда не зарубцуются».
Но при всей глубокой скорби Тютчев не забыл о прежней любви. В декабре 1838 г. в Генуе состоялась его тайная помолвка с Эрнестиной Пфеффель; об этом не знали даже ближайшие родственники. 1 марта 1839 г. Тютчев подал официальное заявление о своем намерении вступить в новый брак и 17 июля обвенчался с Эрнестиной Федоровной в Берне, в церкви при русском посольстве. Ему было тридцать пять лет, ей — двадцать девять. Жизнь как бы начиналась заново. В феврале 1840 г. родилась их первая дочь, Мария. В следующем году родился сын Дмитрий. Кроме того, Эрнестина Федоровна удочерила Анну, Дарью и Екатерину — дочерей Тютчева от первого брака, и стала им настоящей матерью.
В 1844 г. Тютчев окончательно вернулся на родину, быстро освоившись в культурной и политической жизни петербургского общества. И за те тридцать лет, которые ему оставалось жить, за границу он выезжал лишь изредка. В то время очень немногие петербуржцы знали о его поэтическом даре и тем более думали о Тютчеве как о выдающемся поэте. Перед ними предстал человек, беседы с которым восхищали многих мыслителей и политиков Европы. И Тютчев в прямом смысле слова затмил всех остроумных людей своего времени.
Однако вскоре современникам предстояло увидеть в Тютчеве достойного продолжателя славы Пушкина и Лермонтова. С 1849 г. начинается новый расцвет творчества поэта, продолжавшийся более полутора десятилетий. А в следующем, 1850 г. началась наиболее глубокая и захватывающая любовь его к Елене Денисьевой.
Трудно понять, что этому предшествовало. Отношения с женой у Тютчева были близки к идеальным. Они счастливо прожили семнадцать лет, и за это время он ни разу не увлекся другой женщиной. Его потомок и биограф К. В. Пигарев считал это своеобразием поэта. Он писал: «С семьей Тютчев никогда не „порывал“ и не смог бы решиться на это. Он не был однолюбом. Подобно тому, как раньше любовь к первой жене жила в нем рядом со страстной влюбленностью в Э. Дёрнберг, так теперь привязанность к ней, его второй жене, совмещалась с любовью к Денисьевой, и это вносило в его отношения к обеим женщинам мучительную раздвоенность».
Однако дело не только в том, что Тютчев не мог ограничиться одной любовью. Каждая из них была для него вершиной блаженства: полюбив, он уже не мог разлюбить. Правда состоит и в том, что именно Эрнестина Федоровна всегда оставалась для Тютчева незаменимым другом. В июле 1851 г., через год после начала его любви к Денисьевой, Тютчев писал Эрнестине Федоровне из Петербурга в Овстуг, где она тогда жила: «Я решительно возражаю против твоего отсутствия… С твоим исчезновением моя жизнь лишается всякой последовательности, всякой связности. Нет на свете существа умнее тебя. Мне не с кем поговорить… мне, говорящему со всеми…» Еще одно письмо, написанное через месяц: «Ты… самое лучшее из всего, что известно мне в мире…»
Такие признания можно найти в десятках тютчевских писем того времени, и нет никаких оснований усомниться в искренности поэта. Можно даже предположить, что не будь его отношения с женой столь идеальными, он все же порвал бы с ней ради другой.
Новая избранница Тютчева, Елена Денисьева была племянницей инспектрисы института благородных девиц А. Д. Денисьевой, где учились его дочери Дарья и Екатерина. Она в то время заканчивала Смольный. Когда поэт впервые увидел Денисьеву, ей было двадцать лет, ему — сорок два года. В течение последующих четырех лет они встречались достаточно часто, но их отношения не шли дальше взаимной симпатии, поскольку Елена была девушкой непростой и, можно даже сказать, несколько загадочной. Исключительная живость и свобода характера сочетались в ней с глубокой религиозностью; но в то же время высокая культура поведения и сознания, изящная отточенность жестов и слов вдруг могли смениться резкими, даже буйными вспышками гнева.
У Денисьевой было немало блестящих поклонников, в том числе знаменитый тогда писатель граф Сологуб. Но среди многих своих воздыхателей, которые с разных точек зрения были гораздо предпочтительнее немолодого отца семейства Тютчева, она все же выбрала именно его. Первое объяснение произошло 15 июля 1850 г. Ровно через пятнадцать лет Тютчев напишет об этом «блаженно-роковом дне»:
Тайные свидания Елены Денисьевой с поэтом вскоре стали известны всему Петербургу. Ее отец в гневе отрекся от дочери и запретил родственникам встречаться с нею. Но тетка, воспитывавшая Елену с детских лет и любившая ее как родную дочь, отнеслась к чувствам племянницы с пониманием. Получив отставку в Смольном, она поселилась с Еленой на частной квартире. К Тютчеву, который был камергером, к тому же имел определенный вес при дворе, она относилась с большим почтением, а потому не препятствовала любви своей племянницы.
В мае 1851 г. Денисьева родила дочь, которую в честь матери назвали Еленой. Это окончательно соединило возлюбленных нерасторжимой связью. Правда, рождение ребенка вызвало некоторые осложнения: хотя Елена Александровна окрестила девочку как Тютчеву, этот акт не имел юридической силы. Это означало, что дочь должна была разделить печальную судьбу незаконнорожденных детей. Но самолюбивая Денисьева, которая и себя называла Тютчевой, видела в формальных преградах лишь роковое стечение обстоятельств. Она была убеждена, что Тютчев не может вступить с ней в брак потому, что «он уже три раза женат, а четвертый брак не может быть освящен в церкви… Но так Богу угодно, и я
