воспользовался наступившей тишиной.
– Человек, продававший армии Веллингтона негодные ружья, захватил мою жену, – громко произнес он. Его голос был хорошо слышен в тесном помещении. Он видел на лицах настороженность и'страх, некоторые попятились к черному ходу. Гэвин гордо стоял перед ними, и в его голосе не было просительного тона. – Этот негодяй привел в Эринмид солдат, которые ничего не знают о его измене. У меня есть доказательства, и он надеется получить их в обмен на мою жену. Но я не думаю, что он сохранит ей жизнь, если я отдам ему то, что он хочет. Я должен спасти ее, и мне нужна ваша помощь.
Все молчали. Пот выступил на лбу Гэвина, руки невольно сжались в кулаки. Он мог бы заставить этих слюнявых трусов повиноваться, но ему нужны добровольцы. И он не мог приказать. Он должен просить. Его душа бунтовала против этого. Он привык всегда все делать сам. Но на этот раз он не сумел без них обойтись.
– А какая нам от этого выгода? – подозрительно спросил хозяин гостиницы.
– Генри, так нехорошо, – возразил кто-то. – Если эта та леди, что спасла детишек Имоджин, мы должны ей помочь.
Гэвин видел, что затевается спор. Времени на споры у него не было. Он заговорил об их выгоде:
– Я ищу бывшего хозяина земли, на которой стоит имение, чтобы снова начать обрабатывать ее. Помогите мне, и я откуплю эту землю и дам работу всем, кто в ней нуждается.
Люди молча смотрели на него, потом заговорили разом, обсуждая услышанное. Земли Эринмида пустовали десятилетиями. Деревня почти вымерла. Люди жили в нищете. Над этими обещаниями еще следовало подумать, но интерес вспыхнул в глазах у всех.
– А что мы можем сделать? – спросил хозяин гостиницы, беря на себя роль председателя собрания.
– Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал. Солдаты вооружены мушкетами, поэтому оставайтесь на расстоянии выстрела и старайтесь, чтобы вас не заметили. В темноте вы можете по старой дороге подойти к конюшне и спрятаться там. Мне надо отвлечь солдат, чтобы проникнуть в дом. Возьмите факелы и огнива и, когда подойдете к конюшне, зажгите их, а сами кричите как сумасшедшие и поджигайте стога. Пусть они думают, что напасть на них решила вся деревня. Как только солдаты побегут за вами, спрячьтесь в лесу. Этого времени мне хватит, чтобы проникнуть в дом.
Гэвин сознавал, насколько нелепо выглядит в этой грязной таверне. Он стоял в элегантном фраке, начищенных сапогах, с хлыстом в руке перед людьми в засаленных лохмотьях, бесформенных шапках, с подвязанной веревками обувью. Они не подозревали, что он чувствовал себя среди них свободнее, чем в обществе джентльменов. Он не знал, как объяснить им это. Но он знал, чем можно тронуть их сердца.
– Говорите, этот человек предал его величество? – спросил хозяин гостиницы.
– У меня сын погиб в армии Веллингтона, – перебил его кто-то.
– А я потерял руку! – крикнул другой. – Мы ели землю, потому что господа наживались на нас!
– Этот человек виноват в том, что у вас были плохие мушкеты, – негромко произнес Гэвин, но его услышали все.
Не сразу ему удалось убедить их, но наконец люди стали собираться. Они взяли вилы и ножи, факелы и огнива и молча покинули таверну, следуя за Гэвином.
До этого момента Гэвин не чувствовал себя хозяином имения. Его не так воспитали. Но эти люди смотрели на него как на человека, от которого зависит их будущее. Их жизнь теперь была в его руках. Его долг защитить их, как он защищал Диллиан. Он никогда не уклонялся от ответственности. Не сделает этого и сейчас.
И Гэвин направился к Эринмиду, ведя за собой толпу возбужденных крестьян.
Невилл Персиваль, герцог Энглси, ошеломленно смотрел на изящного джентльмена, стоявшего перед ним. Нанятый им сыщик на мгновение показался ему злым духом, а не человеком. Особенно не нравились герцогу зеленоватые искорки, поблескивающие в его глазах.
– Так вы говорите, что изменниками были мой отец и Дисмут, а не Уитнелл? – недоверчиво повторил Невилл.
– Да, ваша светлость, – спокойно произнес Майкл и, не ожидая приглашения, сел на стул. Сопровождавший его военный молча стоял у дверей.
– И это доказывают дневники Уитнелла, которые находятся у вас? Значит, они не сгорели?
Майкл любезно улыбнулся:
– Благодаря мне, конечно. Я могу сказать вам, где находится леди Бланш, но для этого вы должны убедительно доказать, что невиновны в недавних происшествиях. За этим мы и пришли.
– Невиновен! – возмутился молодой герцог. – Невиновен – в чем, позвольте вас спросить? Кто вы такие, чтобы судить? – Он взглянул на военного. – Рирдон, скажи, этот человек сумасшедший?
Рирдон вытянулся.
– Никак нет, ваша светлость. На леди и ее компаньонку несколько раз нападали. В одном случае леди Бланш сильно пострадала. А недавно мисс Уитнелл была вынуждена стрелять, чтобы спастись. У нас есть все основания полагать, что причина нападений заключена в этих дневниках. Однако много раз жертвой нападений была леди Бланш, и это наводит на мысль о вашей причастности, ваша светлость. Простите мою непочтительность.
– Он еще извиняется за свою непочтительность! – проворчал Энглси, опускаясь на стул и закрывая лицо руками. – Моя кузина жива и невредима?
– Невредима, если можно так сказать, – холодно ответил Майкл. – Ожоги несколько испортили ее внешность, как вы понимаете.
– И вы думаете, что я настолько жесток, что мог так бесчеловечно поступить с ней? – опуская руки, с гневом спросил герцог.
– Кто-то ведь сделал это, но больше всего это выгодно вам, – пожал плечами Майкл.
Невилл вскочил.
– Что вы говорите! – Он заметался по комнате. – Как вы до этого додумались? Она намного дороже мне живая, чем мертвая.
Майкл ничем не выдал своего удивления.
– Всем известно, что имущество леди перейдет к Энглси в случае ее безвременной кончины, ваша светлость.
– Известно и то, что, если она выйдет за меня замуж, все ее состояние перейдет к Энглси, – возразил герцог. – Я бы предпочел получить леди, а не ее имущество.
– Кому еще, кроме вас, может быть выгодна ее смерть? Герцог сжал зубы и задумался.
– Непосредственно – никому. Но Бланш богата, и ее наследство состоит не только из имений и денег. Она может контролировать фабрики, места в городском самоуправлении, церковные приходы… Возможно, многие бы хотели, чтобы эта власть перешла ко мне.
– Фабрики… – повторил Рирдон.
– Городское самоуправление… – сказал Майкл, глядя на герцога.
– Это Дисмут! – воскликнул пораженный герцог. – Он однажды расспрашивал меня о производстве оружия и интересовался, нельзя ли через Бланш получить места в городской мэрии. Я сказал, что Бланш не прибегает к моим советам, и он потом не раз сокрушался по этому поводу. Он считает меня слабохарактерным и говорит, что я не могу справиться с кузиной.
– Нет ли у Дисмута дочери на выданье?
– Леди Сьюзен, – пробормотал смущенный герцог. – Но многие женщины надеются заполучить герцога, и порой я чувствую себя форелью, которую стараются загнать в сети.
Майкл позволил себе усмехнуться:
– Леди Бланш оценила бы это сравнение. Рирдон, приведите сюда нашего милого поверенного.
– Уинфри? – удивился герцог и вопросительно посмотрел на Майкла. – Кто вы такой, черт побери? Только не говорите мне, что вы О'Тул. Я все равно вам не поверю. С какой стати какой-то ирландец стал бы копаться в моих делах?
– Не имеет значения, кто я, ваша светлость. Даме требовалась помощь, и я был счастлив ей помочь. Вы, случайно, не получали в последнее время писем от вымогателей?
Герцог не успел ответить, как в комнату, спотыкаясь, вошел Уинфри со связанными за спиной руками. Он слышал последний вопрос Майкла.
