– А вот послушайте. По-моему, блестяще, но просто. Мы выплачиваем двадцать тысяч долларов за подробный рассказ о том, кто написал произведение, на основании которого предъявлена претензия, как была подброшена рукопись и так далее. С доказательствами, конечно. Мы гарантируем, что не возбудим судебного преследования, не потребуем возвращения полученных в результате шантажа денег. Вы видели их всех четверых, мистер Гудвин. На ком бы вы остановили выбор?
– На Саймоне Джекобсе, – ответил я.
– Почему именно на нем?
– Очень просто, хотя и не блестяще. Реннерт собирается содрать с вас куда больше – двадцать тысяч. То же самое и Алиса Портер; она только что предъявила свои претензии Эми Винн. Что касается Джейн Огильви, то тут только одному богу известно. На суде она заявила, что написала рассказ «На земле, не на небесах», потому что «задыхалась от опеки своего отца и обожания матери и искала выхода для своей плененной души» – конец цитаты. Я предполагаю, это означает, что она любым способом готова была заполучить какие-нибудь деньги и, по-видимому, шантажист знал об этом и решил помочь ей. Заполучив деньги и почувствовав свободу, она отправилась в Европу, но через месяц вернулась обратно в свои ясли. Она может взять двадцать тысяч, а может и отвергнуть.
– Значит, остается один Джекобс.
– Совершенно верно. По-видимому, он давным-давно истратил свою долю добычи. Сейчас у него трудные времена, пристроить рассказы нелегко. Он живет в трущобах вместе с женой и детьми. Не знаю, есть ли у него долги, наверное, есть, а он не из тех людей, которые любят быть должниками. Вероятно, он согласится получить куш в двадцать тысяч долларов, если будет твердо уверен, что на него не подадут в суд и ему не придется возвращать деньги, выуженные два года назад у Ричарда Экклза. Это должен гарантировать ему сам Экклз.
Ошин обернулся к Томасу Декстеру:
– Как вы считаете, мистер Декстер? Вы лучше нас знаете Экклза, вы издали его книгу. Он согласится?
Издатель провел рукой по седой шевелюре.
– Трудно сказать. Скажу только, что если мистер Экклз согласится, то и «Тайтл хауз» не будет возражать. Конечно, при условии, что письменное обязательство Джекобса – я надеюсь, что оно будет дано в письменном виде, – будет ясно говорить, что предъявленные им обвинения в плагиате были ложными. Таким образом, это снимет с издательства «Тайтл хауз» вину за то, что оно якобы выпустило в свет книгу, которая была гм… подделкой. Мы дадим обязательство, что не потребуем возврата денег ни целиком, ни частично, заплаченных нами Джекобсу.
– Отлично. Ну, а как Экклз?
– Ничего не могу сказать за него. Однако он человек здравомыслящий и толковый во всех отношениях. Думаю, что он согласится, если к нему правильно подойти.
– А что вы скажете по этому поводу, Кора? – спросил Филипп Харвей. – Вы знаете его лучше, чем кто-либо из нас.
Кора Баллард поджала губы.
– Еще бы я не знала Дика! Я помогала ему, когда он двадцать лет назад подписал договор на свою первую книгу. Тогда он еще не обзавелся собственным литературным агентом. Издатель требовал себе тридцать процентов за право экранизации и двадцать процентов от сборов. Смешно, право. В некоторых отношениях Дик очень странный человек, но он справедливый и очень щедрый. Думаю, что первым делом он пойдет к Полю Норрису, своему агенту, и посоветуется с ним. Конечно, я знаю и Поля, и, возможно, с ним следовало бы переговорить в первую очередь. Могу повидаться с ним сегодня же.
– Вот образцовый секретарь, – заявил Джеральд Кнапп. – Вы, писатели, всегда снимаете сливки.
Председатель Харвей хмыкнул.
– Издатели тоже не остаются внакладе. Однако к делу. Будь я на месте Дика Экклза, я бы не задумывался. К сожалению, я человек не его ранга и никогда не буду. У меня опубликованы шесть книг, и последняя – «Почему боги смеются?» – издана уже тиражом больше чем в девять тысяч экземпляров, что является для меня рекордом. – Он оглядел присутствующих. – Так что же относительно идеи мистера Ошина? Как она вам нравится?
– Мне нравится, – изрек Ошин. – Она стоит десяти тысяч долларов, и думаю, что мисс Винн должна принять ее.
Эми Винн посмотрела на Рубена Имхофа с немым вопросом.
– Мы это еще обсудим, – ответил он на ее взгляд и обернулся к председателю. – Не будет никакого вреда, если мисс Баллард повидается с мистером Экклзом и его агентом. Если они дадут согласие сотрудничать с нами, тогда и решим, как нам действовать дальше.
– Считаю, что нужно решить это сейчас же, – заявил Джеральд Кнапп. – Я целиком и полностью одобряю идею мистера Ошина и предлагаю принять ее. В случае согласия мистера Экклза у нас не будет надобности собираться вновь. Мистер Вульф получит необходимые бумаги и сделает предложение Саймону Джекобсу.
– Поддерживаю, – сказал Ошин.
– Будут еще вопросы? – спросит Харвей. – Нет? Тогда прошу, кто за предложение мистера Ошина, поднять руки. Единогласно. Мисс Винн, когда вы известите меня о том, согласны ли вы войти в долю с мистером Ошином на десять тысяч? Сегодня, предположим?
– Конечно. До пяти часов, – заверила она.
– Отлично. Если меня не окажется дома, позвоните мисс Баллард в НАПИД. Мистер Вульф, я надеюсь, что вы изменили свое решение? Вы согласны, что мы достигли некоторого прогресса? Конечно, только благодаря вам и мистеру Гудвину. Есть ли у вас какие-нибудь замечания?
– Да, хотя я детектив, а не ловец зверя с помощью наживок. Однако, поскольку мистер Гудвин назвал кандидатуру мистера Джекобса, мы оба берем на себя ответственность. Если вся подготовительная часть будет проделана вами удовлетворительно, мы начнем действовать.
7
В тот же день, в двадцать минут пятого, Эми Винн сообщила мне (лично, а не по телефона), что согласна внести свою долю в десять тысяч долларов.
Дела закрутились около трех часов дня после телефонного звонка Рубена Имхофа. Вульф и я после совместного обеда, который прошел в несколько улучшенной атмосфере, находились в кабинете. Он сидел за своим столом, диктуя письма, я за своим записывал его слова, когда раздался телефонный звонок и я поднял трубку.
– У телефона Арчи Гудвин.
– Это Рубен Имхоф. Я, конечно, знаю, что Вульф никогда не выходит из дома по делам…
– Совершенно верно. Никогда.
– Что ж, тогда приезжайте поскорее вы. Ко мне, в издательство.
– Я сейчас занят. Скажем, через час?
– Нет. Немедленно. Я ничего не могу объяснить вам по телефону. Поспешите.
– Ладно. Еду. Наберитесь терпения. – Я положил трубку и обернулся к Вульфу: – Имхоф. Что-то его кусает, не говорит что, просит приехать немедленно. Наша обязанность?
– Будь они прокляты, эти помехи, – буркнул Вульф. Мы как раз писали письмо Льюису Хьюитту, рассказывая о результатах скрещивания орхидеи Гаскеллианы Альбы с Моссиае Вашенери. – Что ж, отправляйся.
Так я и сделал. В это время дня движение транспорта на Восьмой авеню меньше, чем на Десятой, так что я направил свои шаги на восток, где и взял такси. Наконец мы доехали до перекрестка Пятьдесят второй улицы и Шестой авеню, и, когда повернули направо, я увидел, что весь квартал забит машинами. Я рассчитался с таксистом и дальше отправился пешком. Издательство «Виктори пресс» из Мэдисон-авеню в районе Пятидесятых улиц располагалось в новомодной коробке из стекла и бетона с четырьмя лифтами и
