посетителями картины боя. Трудно даже представить, чем были первоначально эти изрешеченные пулями, израненные минами и пробитые снарядами стены: жилыми домами, цехами завода… Всматриваемся в груды нагромождённого камня, и постепенно выступают из этих страшных развалин образы павших в великом сраженье бойцов. В касках, как в богатырских шлемах, плечо к плечу стоят они перед нами; выше в камне выбиты слова нерушимой солдатской клятвы. Эту клятву сдержали воины Сталинграда. Вот один из них — с зияющей раной в груди, высоко подняв автомат, закрывает собой пылающий город. Вот бесстрашный Михаил Паникако: объятый пламенем, бросился он под гусеницы фашистского танка. Сержант Яков Павлов 58 дней защищал с товарищами полуразрушенный дом. И всюду надписи — не выдуманные, а подлинные, каких немало оставили на стенах зданий защитники Сталинграда: «За Волгой для нас земли нет! — рядовой Зайцев!» На наших глазах, рядом с нами идут в бой, сражаются, падают смертью храбрых бойцы. Звучит музыка над курганом, из мощных репродукторов раздаются слова команды. «Автомат на шее, десять гранат под рукой, отвага в сердце, — действуй!» — таков приказ генерала В. И. Чуйкова, руководившего великим сражением. Здесь, в центре памятника, мы чувствуем себя в самой гуще боя!
«Стены-руины» позади. Мы снова на просторной площадке. Перед нами спокойная гладь водоёма. На одном берегу — парные статуи, изваянные скульпторами эпизоды сражения: санитарка выносит из боя раненого бойца, моряк, размахнувшись гранатой, готов отомстить за смерть друга, упал знаменосец — товарищ поднимает вновь полковое знамя. На другом берегу — стена, на ней незабываемые слова: «Железный ветер бил им в лицо, а они всё шли вперёд, и снова чувство суеверного страха охватывало противника. Люди шли в атаку. Смертны ли они?»
Но вот мы останавливаемся перед дверью дзота. Спускаемся вниз. Нависли над головой бетонные плиты. Делаем поворот и из сумрака подземелья неожиданно попадаем в светлый торжественный «Зал воинской славы». Стены из золота, сверху свисают алые знамёна, выложенные из смальты, сверкают боевые ордена. Зал круглый, высота его 14 метров, посреди зала из-под земли поднимается мраморная рука — в ней факел, немеркнущий огонь вечной славы.
И снова в путь. Останавливаемся перед статуей матери, оплакивающей бойца. Как и все скульптуры ансамбля, фигура эта выполнена из сурового материала — бетона, но выполнена так тонко, что сквозь ткань, покрывающую фигуру воина, явственно видны очертания его лица. За статуей — плиты братских могил. Вьющаяся между ними дорожка выводит нас к подножию статуи Родины. Подняв меч, вся порыв, вся движение, она призывает к победе и, как самый звучный аккорд, завершает величественный памятник героям Сталинградской битвы. Высота статуи 52 метра.
Так заканчивается великое восхождение на Мамаев курган. Так заканчивается рассказ о великой битве, ведущее место в котором принадлежит безусловно искусству скульптуры.
От памятника к памятнику совершенствуя своё мастерство, советские скульпторы и архитекторы создают величественные мемориальные монументы — памятники нового типа, каких не знали минувшие столетия.
Строг и лаконичен памятник на Марсовом поле. Торжественное настроение просветлённого покоя охватывает посетителей трагического ансамбля на Пискарёвском кладбище в Ленинграде. В жаркую битву за Сталинград переносит нас ансамбль-памятник на Мамаевом кургане.
Рассказ этот можно продолжать снова и снова, потому что и в нашей стране, и за её рубежами народы не хотят войны, потому что на полях былых сражений и подвигов с каждым годом возникают всё новые историко-мемориальные памятники.
Раскрывая перед посетителями величие и драматизм минувших событий, они зажигают души протестом, призывают к борьбе за мир во всём мире.
ИЗ ЗАПИСОК ЛЮБОЗНАТЕЛЬНОГО АРХИВАРИУСА
Однажды полицейский, регулировавший уличное движение в американском городе Майами, с удивлением заметил, что мимо него пронёсся автомобиль с обезьяной за рулём.
Машина была, конечно, моментально задержана.
Сидевший рядом с необычным шофёром владелец автомобиля пригласил полисмена прокатиться с ними по городу.
Мартышка вела машину безупречно, строго соблюдая правила движения. И всё же в штате, где произошёл этот небывалый случай, был издан специальный указ, запрещающий обезьянам водить автомобили.
Однажды, это было очень давно, в один немецкий городок приехал старый фермер. Остановился перед аптекой, снял с воза дверь — да, входную дверь деревенского дома,
— Вот какое дело. Заболела моя старуха. Пришёл лекарь, хотел прописать ей микстуру. На беду, не найти было ни чернил, ни бумаги. Тогда лекарь — видите? — написал мелом на двери, что нужно, а я снял её с петель и привёз к вам. Выручите и приготовьте лекарство для больной женщины.
Аптекарь улыбнулся, но выполнил просьбу фермера.
И. Квятковский
БЕССМЕРТНЫЙ КРЕЙСЕР
Не зря говорят про корабли, что они, как и люди, имеют свою судьбу. Их было три совершенно одинаковых крейсера, названных именами древних богинь: «Паллада», «Диана» и «Аврора». Но только ей одной — «Авроре» — было суждено бессмертие.
Её создали в Ленинграде. Сталь дали ижорцы, корпус построили на Ново-Адмиралтейском заводе, машины — на Франко-Русском. Десятки предприятий нашего города поставили вооружение и оборудование для этого крейсера.
11 мая 1900 года корабль торжественно спустили на воду. Так «Аврора» оказалась ровесницей XX века, века техники и грандиозных событий. И никто не сможет упрекнуть её в том, что она оказалась недостойной своего времени.
Иной военный корабль плавает десятилетия, не сделав ни одного выстрела по противнику.
Иначе сложилась биография «Авроры». Едва вступив в строй боевых кораблей Балтийского флота, она пошла навстречу врагу. Началась русско-японская война. На Балтике сформировали Вторую тихоокеанскую эскадру, в состав которой вошла «Аврора».
По тем временам это был сильный крейсер. Его артиллерия состояла из восьми 152-миллиметровых орудий и 24 пушек калибром 75
Русским морякам предстоял длинный и трудный путь. Они должны были пройти Атлантический океан, обогнуть Африку, пройти Индийский океан, Южно-Китайское море и прорваться во Владивосток. На всём этом длиннейшем пути Россия не имела ни одной собственной базы, где бы корабли могли пополнить запасы угля, провизии, пресной воды или произвести какой-либо ремонт. Полный запас угля на «Авроре» позволял ей идти без захода в порты около 4000 миль. Англия относилась к Японии дружественно, и под английским
