– Кролики подождут. От вас песет как из коптильни. Идемте, Матильда греет ванну. Вам станет лучше, когда хорошенько отмоетесь.
Остин воспротивился этой заботе, поставив ее обратно на неровную брусчатку.
– Я должен найти кого-то, кто сменит Майкла в овчарне, да и Джону нужно помочь с животными. Пройдет время, пока я смогу прийти.
Заметив болезненную хромоту, с которой он шел, Обри сдержала сердитую отповедь. Он пытался скрыть усиливающееся воспаление в колене еще с тех пор, когда слишком усердно работал на верфи, но Джон рассказал ей об этом. Она дала ему мазь, но никакое снадобье в мире не поможет, если Остин не будет давать ноге отдых и время от времени делать припарки. Раз уж он не позволял даже намекать на свой дефект, ей приходилось действовать обходными путями.
– К овцам ушел один из работников с поля, а Майкл сейчас на кухне. Лошади вычищены, а Джейми и Джон заботятся о домашней живности. Если вы в один прекрасный день собираетесь стать богатым джентльменом, вы должны научиться перекладывать на других ваши заботы. Ни один человек не в состоянии сделать всего сам.
Поскольку именно этим он и занимался с детских лет, Остин воспринял ее слова как какое-то откровение. Первый проблеск солнечного света пробился сквозь мрачные тучи, которые были его неизменными спутниками, и он посмотрел на запрокинутое личико со смесью досады и любопытства. Он всегда думал о ней как об изящном украшении его жизни, и то, что она смогла реально разделить его заботы, выглядело почти ересью. Хотя осознание, что проблемы по хозяйству были предвосхищены и разрешены без усилий с его стороны, сняло невидимую ношу с плеч.
– Обри, маленькая моя, бывают дни, когда я верю, что вы ангел в человеческом облике. Если уж я король, то вы королева. Где обещанная ванна?
Радость осветила глаза Обри, и они стали совсем зелеными. Когда Остин положил руку ей на плечи и, опираясь, как на трость, побрел в дом, Обри мысленно перебирала одну невозможную мечту за другой. Она научится работать рядом с ним, и он не сможет обходиться без нее. Когда он отправится в плавание, она поплывет вместе с ним. Она вылечит его ногу, спасет его репутацию, сделает его богатым. Тогда он не отправит ее прочь.
Неосведомленный о надеждах, которые она строила, Остин погрузился в лохань с чувством благодарности и облегченья. Он еще не успел привыкнуть к тому, что его ждут с такой заботой. Луизе никогда не приходило в голову, что она должна следить за чьими-то желаниями, кроме собственных. Она всегда была занята только собой.
Вопреки нецивилизованной жизни, которую вел последние годы, Остин всегда переодевался к обеду. Когда же он встал из ванны и обнаружил только халат вместо сюртука, он в замешательстве нахмурился. У него наверняка был чистый костюм, в который он мог переодеться.
Стук в дверь, ведущую к Обри, заставил его поспешно облачиться в халат и не оставил времени на поиски брюк или сорочки. Наверное, их взяла служанка, чтобы отутюжить, и Обри принесла их назад.
Когда ее муж откликнулся, Обри с улыбкой вошла в двери, облаченная в золотое атласное платье, которое удачно оттеняло ее загорелую кожу, с волосами, убранными на затылок простой лентой. Она, очевидно, тоже только что вышла из ванной.
– Я подумала, что после таких бурных событий вы, возможно, предпочтете пообедать в наших покоях. Ваша мать сегодня вечером занята, так что кухарка приготовила только мясо. Джоан может нам прислуживать, как только вы будете готовы.
Мысль о том, что придется сражаться с тесными бриджами и башмаками, тащиться вниз в холодную столовую, внезапно показалась Остину непривлекательной. Возможность вытянуть ногу у очага и любоваться игрой свечей на серебре и хрустале, одновременно рассматривая очаровательное создание, выглядела куда более привлекательной. Остин улыбнулся.
– Я не одобряю ваших шалостей, но не могу отказаться от приглашения.
Мясо оказалось приготовлено лучше, чем ожидал Остин. Скорбные морщины на его лице исчезли, пока он потягивал вино и отдыхал у камина. Он больше не думал о неудачах нынешнего дня и не производил впечатления человека, беспокоящегося об их последствиях. Вместо этого он рассказывал анекдоты из своей кавалерийской жизни и вспоминал школьные проказы, пока Обри сообщала ему пикантные подробности о проделках, благодаря которым заслужила репутацию неисправимого чудовища.
Он заливался смехом от ее истории о том дне, когда она подбила Алвана устроить скачки на лошадях в галерее замка Эшбрук, подобно тем, что, по слухам, устраивали их предки. Образ золотоволосого чертенка, летящего стремглав через чопорный холл верхом на лошади и преследуемого потерявшим очки и взбешенным Алваном, рассмешил Остина, и Обри удовлетворенно улыбнулась.
– Не могут поверить, что ваш отец уцелел с таким ребенком. Нет ничего странного в том, что он не женился во второй раз, чтобы завести нового наследника.
Остин отставил в сторону пустую посуду и потянулся за графинчиком с бренди, заботливо поставленным у его локтя.
– Он бы никогда не узнал об этой проделке, но кто-то запер двери на другом конце галереи, и нам пришлось развернуться и поскакать назад. Мой пони оставил непочтительный след на ковре – наверное, при первом герцоге галерею покрывали соломой, намного лучше подходившей для лошадей.
Атлас ее наряда тепло мерцал в свете свечей, но дорогая материя выглядела жалко рядом с кремовой гладкостью кожи, шеи и плеч, которые покрывала. Золотой локон упал на грудь, и Остину хотелось наклониться и прикоснуться к нему губами, но это наверняка нарушило бы очарование вечера. Ему хотелось позабыть о проблемах, а не создавать новые.
Преодолев искушение, он поднял бокал за красоту Обри, выпил бренди, оставив без внимания изысканный ликер в золотом графине.
– На гербе вашего отца случайно нет вздыбленного льва? – пробормотал он, отставив бокал и глядя, как деликатно она пьет.
Озорной взгляд зеленых глаз поверх бокала пронзил его сердце.
– Есть, но я не скажу вам фамильного девиза. Вам должно хватить ума, чтобы изучить нашу семью так же тщательно, как мой отец изучил вашу. А почему Этвуды избрали для своего герба ястреба?
