гораздо больше интересовались войной, чем мною, если я правильно припоминаю.
– Я был дураком, – согласился Харли. – Не могли бы вы отделаться от этой скучной парочки и прогуляться со мной?
– Наши мужчины говорят о Политике, кораблях и фермерстве. Если вы собираетесь говорить о чем-то подобном, мы с вами не пойдем. – А вот если вы хотите поведать нам, как мы сможем повидаться с Анной и Марией, добро пожаловать, присоединяйтесь к нам.
Обри подобрала юбки, чтобы гость смог усесться между ними на садовой скамье.
– Они напуганы тем, что вы вернетесь в Лондон, а Эмили в Америку; прежде чем они встретятся с вами. Я был почти уверен, что они приедут сюда, как я. К сожалению, они довольно застенчивые создания.
Пока Эмили отчитывала Харли за такое отношение его сестер, Обри раздумывала над его словами. Харли ничего не сказал о том, что их ожидают к обеду, а слова о гневе его отца отнюдь не свидетельствовали, что господин Сотби наконец смягчился. Но к чему бы Джефф стал плести такую чушь? Ее охватило неприятное предчувствие.
– Как я поняла, Джефф и сквайр Эверсли обедают с вами этим вечером, – рискнула вставить Обри в возникшей паузе.
Харли выглядел озадаченным.
– Кто мог вам такое сказать? Джефф забавный парень, но я предупредил девочек, чтобы они не слишком его поощряли. Он не пустоцвет, вы сами знаете, но, хотя и претендует на титул баронета, его семья не является ни древней, ни хорошо известной в этих краях. А что до Эверсли… Если вы простите мне мой язык, леди, он распутник и подлец. В юности, как я понял, он считался довольно красивым и приятным, но в моем представлении это скотина с манерами старьевщика.
Потрясенная этим открытием, Обри не могла говорить, мысли летели быстрее слов, и ее охватила нервная дрожь.
– Не пустоцвет? Не понимаю… – Она поколебалась, роясь в памяти. – Как я полагала, он унаследовал поместья где-то к северу отсюда. И он всегда одет как щеголь с Бонд-стрит. Здесь какая-то ошибка.
Харли разглядывал ее с любопытством и терпением.
– Хит прав. Вы наивная маленькая гусыня. И вы поверили, что этот красавчик сам по себе богат и владеет имением и титулом, только потому, что носит украшенные драгоценностями табакерки и принят при дворе? Половина Лондона живет в кредит и, могу поклясться, вторая половина живет за счет госпожи Удачи. Как, по-вашему, почему Джефф провел лето здесь? Его кредиторы грозят ему Ньюгетской долговой тюрьмой, и его кузен предоставил ему свободную комнату и стол. Я знаю, вы симпатизируете несчастным, но вам пора учиться реальной жизни, девочка моя.
Сконфуженная и смущенная, Обри залилась краской. Она пыталась найти различные причины пребывания Джеффри в такой глуши месяцами. Даже зиая, что на него нельзя полагаться, она позволяла ему продолжать делать из нее посмешище.
– Я помню Эверсли, – вмешалась Эмили, не дождавшись ответа Обри. – Мама не позволила мне с ним танцевать. Мы были на балу в Эксетере, кажется. Он говорил, что его не приветствуют в приличном обществе. Это меня не очень поразило, раз уж там не приветствовали моего, отца, сколько себя помню. Но что мне запомнилось, так это неприятный взгляд, который он на меня бросил, отходя. Раньше никто никогда на меня так не смотрел. Я почувствовала себя червяком, которого он с радостью бы раздавил. Даже теперь, когда возвращаюсь к этому эпизоду мысленно, я верю, что он был совершенно пьян.
– Когда это было? – внезапно спросила Обри.
– О, я только выехала в свет, так что это должно быть около года после гибели Луизы. Остин уехал на войну, и мы сидели без денег, так что Эксетер был верхом моих мечтаний… – Эмили вдруг осеклась и внимательно посмотрела на Обри, поняв странность ее вопроса. – Почему вы об этом спрашиваете?
Харли тоже посмотрел на Обри, и ему не понравилось то, что он увидел. Золотая девочка минутой раньше, она побледнела, смеющиеся глаза потемнели и стали тревожными.
– Обри, с вами все в порядке? – Вспоминая слухи, бродившие по деревне, он почувствовал смутную тревогу. Он не имел дела с беременными женщинами. – Вас отвести домой?
Обри раздраженно посмотрела на него.
– Со мной все в порядке, благодарю вас. Я просто не переношу, когда мне лгут, и не нахожу для этого никаких оправданий.
Харли встряхнул головой, чтобы прояснить мысли, и удивленно нахмурился.
– Вы обвиняете меня в том, что я вам солгал?
– Эмили, по-моему, дети залезли на дерево, – заметила Обри, меняя тему разговора.
– Ох! – всполошилась Эмили и стрелой помчалась к отважной парочке, оставив Обри наедине с Харли.
– Но если все начнут мне врать, как мне добраться до правды? – спросила Обри. – Это очень трудно.
– Обри, голубушка, вы говорите вещи, лишенные смысла. Вы не слишком долго пробыли на солнце, случаем? Я знаю, что жители солнечных мест все сумасшедшие.
– Скажите это Адриану. Он клянет наши туманы и дожди со всей страстью. – Она одним глазом приглядывала за Эмили, чтобы успеть высказаться до ее возвращения. – Джеффри, вот кто ведет себя странно. Он сказал мне, что Эмили и я приглашены вами на обед этим вечером, и что он заедет, чтобы нас отвезти.
Зачем бы он стал говорить такие вещи, как не для того, чтобы похитить нас отсюда?
Харли не выглядел таким встревоженным, как она. Он пожал плечами.
– Это на него похоже. Если бы он приехал с вами за компанию, у нас не было бы шансов выставить его. Он наверняка подумал, что необычность такого происшествия приведет общество в замешательство, и
