постели, вытаращив один глаз, поскольку другой заляпало мужское семя.
Такого у неё ещё не было! Негр кончил ей прямо на лицо!
Она ощущала во рту его солоноватое, с привкусом каких то фруктов семя, запах спермы такой живой, горячей кружил голову. Открыв рот, Дорис приняла туда ещё одну – последнюю струйку и жадно обхватила член негра губами. Мыча от удовольствия, принялась отсасывать мокрый, скользко-липкий пенис, ощущая, как он понемногу теряет твердость и упругость. Сэм стонал и охал, стоя на постели полусогнувшись. Госпожа, с лицом, почти сплошь перепачканным его спермой, сосала и облизывала его натруженный елдак, терлась лицом о его мокрые, опорожненные яйца.
Вот, пошатываясь, негр наконец присел на постель. Дорис сидела рядом, раздвинув ноги. Пальцами, она не спеша размазывала сперму равномерно по всему лицу, шее и грудям, улыбаясь, с совершенно довольным видом облизывала пальцы. Часть сперма вязкой, тягучей нитью стекла вниз между её грудей и дальше по животу до самого лобка. Госпожа собрала её пальцами и размазала семя негра по своим раскрытым половым губам, клитору, по всей промежности.
- Я довольна тобой, - сказала она. – Ты отлично всё сделал.
- Спасибо, госпожа. Я счастлив служить вам.
- Хорошо… Теперь, ступай. И помни, никто не должен знать, что ты был у меня. Слышишь?
- Да, госпожа. Ни одна живая душа не узнает.
Собрав свою одежду, негр выскользнул в окно - в ночь. Дорис устало вздохнув, растянулась на постели. Все ее тело источало негу, расслабленное удовольствие насытившейся плоти. Но постепенно молодую женщину начали одолевать всякие противоречивые мысли. Что же она наделала? Изменила мужу с чернокожим рабом! Да ещё как изменила! Лизала и сосала его член, что не делала даже для супруга, позволила обляпать себя спермой, словно распоследняя шлюха из борделя. Какой ужас! Какой позор! Дорис лежала вся пунцовая от стыда за полученное удовольствие. Невероятное удовольствие! Никто не должен узнать. Никто и никогда. Кошмар какой: она и негр! Но как, как забыть его крепкое тело, огромный член? Как это теперь возможно? Фонтаны его спермы! Его губы, грубые сильные руки нагло лапавшие ее везде и везде проникавшие. Позовет ли она ещё Сэма к себе? Нет! Хватит! Нужной самой про все это забыть. Не было этого. Все это сон. Но нет, тело все равно помнило его прикосновения, «киска» помнила огромного черного друга и хотела ещё.
Дорис так и уснула в смятении чувств. Будь что будет. Сэма она позовёт и это также ясно, как-то, что день всегда сменяется ночью, а река не может течь вспять. Она будет отдаваться рабу снова и снова. Главное, чтобы никто не узнал об охватившей Дорис Мак-Грэй постыдной, позорной страсти.
Утром, как обычно в спальню явилась Лусинья, чтобы расчесать и уложить в красивую причёску волосы госпожи. От внимательной служанки не укрылось, как внезапно Дорис за одну ночь ещё больше похорошела, какой у неё довольный и сытый вид. Лусинья усмехнулась. Она знала о ночном визите Сэма к хозяйке.
- Как спалось госпожа?
Расчёска зарылась в золотистый дождь волос Дорис.
- Хорошо, Лусинья. А почему ты спрашиваешь?
- Ну… Вы выглядите такой посвежевшей, такой счастливой. Словно, провели страстную ночь с мужчиной.
- Да? Это так заметно? – в глазах Дорис промелькнула тревога.
Интересно, догадывается о чем-нибудь Лусинья? Да, похоже догадывается, судя по её хитрому виду. А может и точно знает, что Сэм был у неё.
Чернокожая служанка между тем, непринуждённо продолжила:
- Жаль, что ваш муж, госпожа в отъезде. Скучаете наверное без него?
- Ну, да… Скучаю.
- Ну ничего, как только он приедет вы забудетесь в его объятиях. Хорошо, когда мужчина есть рядом. Вот, мой Адриан всегда со мной. Каждую ночь он меня радует.
- Да, хорошо тебе, - кивнула Дорис. – Мой Джон вернется, лишь через год.
- И любовники мои, тоже рядом, - засмеялась Лусинья. – Если Адрион куда-то уходит, любой из них удовлетворяет меня.
- У тебя есть любовники? – поразилась Дорис. Она искренне полагала, что Лусинья хранит своему мужу верность.
- Конечно, госпожа. Как же без любовников? Муж то он не всегда может. Уедет ли… Заболеет… Или лишнего выпьет, что даже ходит не может, не то что женщину удовлетворить. Вот тут то и выручают другие мужчины.
- Ты так просто об измене рассуждаешь! – воскликнула Дорис.
- Это не измена, госпожа. Я ведь не ухожу от мужа и не бросаю наших с ним детей.
- М-да? А как же это называется?
- Краски жизни, госпожа.
- И сколько же мужчин рисуют на тебе своими красками?
- Трое.
- Трое? – выдохнула Дорис.
- Иногда они это делаю вместе.
