– Она отправила это письмо шестого апреля, – сказал Джон, повернув карточку к свету и рассматривая на ней почтовый штемпель. – Шесть месяцев назад.
– Я это знаю.
– Но я ничего не слышал о вашей сестре. А ведь это было в разгар…
– Активности Меррилла, – закончила Кейт. – Дело в том, что я получила эту открытку совсем недавно.
– Но почему она шла так долго? Вы должны были получить ее давным-давно.
– Она пришла на мой старый адрес. И поскольку это всего лишь открытка, то она просто затерялась в куче рекламных проспектов и каталогов.
– Вы показывали эту карточку в полиции?
– Да, – ответила Кейт, вспоминая свой визит в полицейский участок несколько дней назад. – Но они упорно указывают мне на тот факт, что Вилла пользовалась кредитными картами в Массачусетсе и Род- Айленде уже после того, как открытка была отправлена. Поэтому они считают, что она благополучно отбыла из Коннектикута, чтобы продолжить свое путешествие.
– По делу Меррилла полиция проверяла всех женщин, о пропаже которых было заявлено, – осторожно сказал Джон, и по его тону можно было понять, что этими словами он не нарушает этического кодекса адвоката.
– Да, я знаю, – ответила Кейт. – Но ведь Вилла не оставила никаких следов своего пребывания в Коннектикуте. Поэтому, когда шло следствие по делу Меррилла, ее имя даже не упоминалось.
– Ну, а как же Бонни? – поинтересовался Джон, взглянув в зеркало заднего вида.
Маленькая черная собачка, утомившись после игр на берегу, теперь уютно устроилась рядом с Брейнером, положив свою голову на его золотистую спину.
– Фелисити сразу же вспомнила Бонни, как только мы появились у них в гостинице. Виллу она помнит не очень хорошо, но моя сестра, несомненно, останавливалась у них: в гостевой книге я видела ее подпись.
У Кейт защемило сердце, когда она вспомнила, как увидела подпись, сделанную рукой сестры, и аккуратно написанный ниже ее домашний адрес.
– Я хотел спросить, что случилось с Бонни? Ведь она же была с вашей сестрой. Где вы ее нашли? И когда?
– Пять с половиной месяцев назад – почти сразу после того, как я заявила в полицию об исчезновении Виллы. Получив информацию о том, в каких городах она пользовалась кредитными картами, мы связались со службами защиты животных и нашли Бонни в приюте для бездомных собак в одном маленьком городке к югу от Провиденса. Ошейник и медальон пропали. Работники приюта нам рассказали, что когда Бонни нашли, она была грязная и голодная, – у Кейт перехватило дыхание, когда она все это вспомнила. – Она была так счастлива, когда увидела меня.
– Значит, Бонни осталась одна не в нашем городе, а совсем в другом месте, – произнес Джон.
– Я знаю. И понимаю, куда вы клоните: вы хотите сказать, что из вашего города Вилла уехала, и значит, несчастье случилось с ней где-то в другом месте.
Джон слегка пожал плечами и стал хмуро смотреть на дорогу.
– Но я в этом не уверена. Полученное мной письмо, – Кейт прикоснулась к открытке, все еще лежащей на приборной панели перед Джоном, – заставляет меня думать, что все произошло именно здесь.
– Ну, а у кого эта открытка лежала целых пять месяцев вместе с рекламными журналами и каталогами?
– У моего бывшего мужа, – ответила Кейт.
– У вашего мужа? – с некоторым удивлением переспросил Джон.
– Да, его имя Эндрю, – отозвалась Кейт.
– Но вы говорили, что так зовут…
– Любовника моей сестры, – спокойно закончила Кейт, глядя в окно на черную и блестящую прибрежную равнину и белые волны, набегавшие на песчаную отмель. – Его зовут Эндрю Уэллс.
– У вашего мужа была любовная связь с вашей сестрой?
– Да.
– Мне очень жаль. Вероятно, это было ужасно для вас.
Кейт была не в силах что-то ответить и молчала. В салоне автомобиля повисла напряженная тишина. Джон развернул машину, и они поехали обратно. Сердце Кейт бешено билось в груди, удары его отдавались в ушах и висках. Мать всегда учила их с сестрой, что нельзя посвящать посторонних людей в семейные неурядицы. Но теперь Кейт готова была рассказать все, если только это поможет найти Виллу. Правда, ей показалось довольно странным, что Джон больше заинтересовался изменой ее мужа, чем исчезновением
