— Я хочу, чтобы ты ее увез, — проговорила она, не поворачивая головы и не сводя глаз с лица дочери, любуясь ее нежным личиком, длинными ресницами, тонкими скулами. Девочка лежала на спине — рот слегка приоткрыт, левая рука согнута в локте, а кончики пальцев касаются шеи, как будто защищая шрам, оставшийся после операции на сердце. — Я хочу, чтобы ты ее увез.
— Я позабочусь о ней, — прошептал Лайам. Лили кивнула:
— Знаю. Ты всегда о ней заботился.
Она опустилась на колени рядом с кроваткой Роуз и целую долгую минуту не отрывала от нее глаз — пока Роуз не вздохнула и не повернулась на бок. Не желая ее будить, Лили поцеловала спящую дочь в голову и пошла вслед за Лайамом в их спальню. Она знала, что ничто на свете не смогло бы заставить ее расстаться с Роуз, вынудить ее так поступить, за исключением одного: необходимости увидеть бабушку, женщину, которая ее вырастила, и сделать все, чтобы она была счастлива.
Ничто другое не смогло бы ее заставить расстаться с дочерью.
Натянув легкое летнее одеяло и свернувшись калачиком рядом с Лайамом, Лили закрыла глаза. Шум волн сливался с дыханием Лайама. Она считала волны, чувствуя, как бьется ее сердце. А за открытым окном на скалистых гнездовьях все кричали и кричали чайки.
Лили смотрела на луну, висящую прямо за окном, слушая крики чаек и ощущая дыхание Лайама на своей шее. Она еще крепче прижалась к нему, надеясь, что поступает правильно.
Утро наступило неожиданно, как налетевшая летняя гроза, и Лайам Нилл понимал, что времени оставалось мало. Он знал, что нужно увозить Роуз, и в то же время не знал, как сможет уехать от Лили.
Лили приготовила кофе и овсянку, а потом подняла, умыла и одела Роуз. По мере того как солнце все больше освещало горизонт на востоке, цвет неба менялся от темно-фиолетового до лазурного. Лайам столько слышал о Хаббардз-Пойнт, что это место стало для него почти мифическим. Именно здесь выросла Лили, именно здесь ее обожаемая Мэйв получила всяческие награды за свои розы и воспитывала сильную и красивую внучку. Лайам вышел на боковую террасу, отпивая из чашки кофе и глядя на гранитные уступы, покато спускающиеся к проливу Лонг-Айленд. Как и рассказывала Лили ему и Роуз, когда они ехали из Кейп-Хок, домик бабушки стоял почти на самом кончике мыса Хаббардз-Пойнт.
Лайам глянул на соседний дом, облицованный таким же потемневшим от непогоды гонтом, но с бирюзовыми ставнями и дверью, с белыми цветочными ящиками с красной геранью на подоконниках. Вдруг он заметил, что кто-то рассматривает его из окна, и быстро шагнул назад, поближе к стене, а потом вошел внутрь. Лили и Роуз весело болтали на кухне за столом. Он слегка коснулся плеча Лили.
— Меня только что кто-то видел, — сказал он. — Из окна в доме напротив.
— Это Клара, — ответила Лили. — Она всегда встает вместе с солнцем.
— Тогда нам пора ехать, — сказал Лайам.
— Но я думала, — запротестовала Роуз, наморщив лоб, — мы только что сюда приехали.
Лили глубоко вздохнула. Лайам знал, каково ей сейчас, и погладил ее по блестящим темным волосам. Она посмотрела Роуз прямо в глаза.
— Дорогая, — сказала Лили, — вы с Лайамом уезжаете и несколько дней поживете в другом месте. Это недалеко отсюда… Ну, не очень далеко… И я постоянно буду знать, где вы находитесь.
— А почему ты не едешь? — спросила Роуз.
— Мне нужно позаботиться о бабушке.
— О твоей бабуле? Лили кивнула:
— Да. Ты же знаешь, она заболела…
— Именно поэтому мы и приехали сюда из Кейп-Хок.
Лили внимательно посмотрела на Роуз, как будто раздумывая, сколько еще можно сказать ребенку. Лайам наблюдал за двором, зная, что у них осталось мало времени.
— Поэтому мы и приехали, — повторила Лили. — Но давным-давно была одна причина, по которой я отсюда уехала. Мне нужно уладить… все эти дела, прежде чем ты вернешься и будешь здесь жить.
— Мамочка… — тихо пробормотала Роуз, ее голосок испуганно сорвался.
— Роуз, это совсем ненадолго.
— Я хочу, чтобы ты поехала с нами.
— Я обязательно скоро приеду, — сказала Лили. — Очень скоро, Роуз. Как только все здесь улажу. Это ненадолго, обещаю. А пока ты побудешь с Лайамом.
Роуз колебалась. Она все еще казалась обеспокоенной и бросила взгляд вверх на Лайама, как бы прося у него поддержки. Он улыбнулся ей и погладил по голове. Она подняла руки, и он подхватил ее. Потом шагнул к Лили — их взгляды встретились.
— Береги ее, — произнесла Лили.
— Конечно. Буду беречь как собственную дочь, — ответил Лайам, наклоняясь вперед, чтобы Лили смогла обнять Роуз, а он сам смог обнять их обеих. Все было готово к отъезду: сумки уже лежали в машине, Лили записала номер мобильного телефона Лайама, а он оставил ей всевозможную дополнительную информацию, включая домашний и рабочий адреса и телефонные номера Джона Стэнли, и даже нарисовал карту, чтобы она смогла найти его дом в Наррагансетте.
— До свидания, милая, — слабым голосом сказала Лили, пряча слезы от дочери.
— До свидания, мамочка!
— Я тебе позвоню, — пообещал Лайам.
Лили махнула рукой, чтобы он поторапливался. Он глянул через двор, покрытый темно-зеленой мокрой от свежей росы травой, и увидел, как в окне дома напротив опять шевельнулись занавески. Неся Роуз на руках, он прошел по боковой дорожке и поднялся по каменным ступеням мимо увитого розами колодца.
— Что это? — спросила Роуз.
— «Колодец желаний», — ответил Лайам, открывая дверь своего пикапа, усаживая Роуз на сиденье и пристегивая ее ремнем безопасности. Он обошел машину, сел на водительское сиденье и завел мотор.
— В саду моей прабабушки? — удивилась Роуз.
— Да, — ответил Лайам, включая задний ход как раз в тот момент, когда в доме по соседству открылась дверь и оттуда вышла седоволосая женщина, торопливо зашагавшая по боковой дорожке.
— Хочу… — шептала Роуз. — Хочу…
Сердце Лайама бешено колотилось, когда он давал задний ход. По обеим сторонам, окружая землю, раскинулись голубые воды пролива. А на скалистых береговых уступах красовались элегантные коттеджи, погруженные в садики, из которых, как из огромных корзин, выглядывали береговые розы и полевые цветы. Он не мог оторвать взгляда от Лили. Она стояла на переднем дворике, крепко скрестив руки на груди, не в силах пошевелиться.
— Кто эта тетя? — спросила Роуз, глядя на седоволосую женщину, которая, быстрой походкой пройдя разделявший дома дворик, вдруг остановилась как вкопанная. Затем она громко вскрикнула и бросилась к Лили.
— Это Клара, — ответил Лайам, хотя сам раньше никогда не видел эту женщину. — Когда-нибудь ты с ней познакомишься.
— Было бы здорово, — проговорила Роуз все еще грустным голоском. — Кажется, она очень рада видеть мамочку.
— Конечно, рада, — сказал Лайам.
И, глядя на то, как Лили протянула руки, чтобы обнять лучшую подругу своей бабушки, переключил скорость и поехал в сторону Род-Айленда.
Глава 2
— Не может быть! Мне, наверное, мерещится! — воскликнула Клара Литтлфилд. приостановившись в двух шагах от Лили, как будто ей нужно было убедиться, что перед ней не привидение.
— Это я, Клара, — ответила Лили. — Я вернулась домой.
— О, дорогая! — Клара разрыдалась и крепко прижалась к Лили. Лили обняла ее в ответ, чувствуя себя вновь маленьким ребенком. В детстве эту женщину она считала чуть ли не родной тетей: Клара и Мэйв были близки, как сестры.
— Клара, что с бабушкой?
