измотанной. Никакой косметики, а беспорядочные каштановые волосы были убраны в «конский хвост». Она обнимала дочь, и выражение ее лица ясно говорило, что она совершенно очевидно невзлюбила его с первого взгляда. Мартин улыбнулся ей, а когда она нахмурилась сильнее, он еще больше расплылся в улыбке. И ничего не мог с этим поделать.
Поля напоминали зеленые одеяла, а реки были совсем как синие шарфы. Молодые листики окутывали голые ветки. Крошечные города напоминали игрушки: кукольные домики, фабричные зданьица, игрушечные церквушки. Кирпичные города были как картинки из книжек. Мама хотела, чтобы она смотрела в иллюминатор. Они были в воздухе, подскакивая и скользя подобно птицам там, где людям вообще не имело смысла находиться.
Кайли же хотелось смотреть на того мужчину. Он был великаном, что бы там ни говорила про него мама. Спина была такая же большая, как у быка; руки размером с батон хлеба. Когда он говорил, его голос разносился по самолету, как из громкоговорителя на городской площади. Но, несмотря на это, Кайли совсем не испугалась, а, наоборот, его голос даже завораживал ее.
Если бы он был плохим или страшным, что маленькая девочка делала бы так близко от него? Девочка- ангел – белая и туманная, как все ангелы, которых Кайли видела. Ее крылья трепетали, как шелковое полотно. Она парила вокруг головы мужчины совсем как колибри, которые кружатся над цветами. Ее губы морщились, а руки тянулись к этому великану. Чтобы наклониться и поцеловать отца, нужно было заставить его посидеть спокойно, и она взывала к Кайли, чтобы та подошла и попросила его об этом.
– Я не могу. Мама не позволит мне, – беззвучно шевелились губы Кайли.
«Ты мне нужна. Ты же знаешь, как это тяжело, когда ты хочешь поцеловать папу, а не можешь».
– Мой папа меня не любит, – ответила Кайли. – Твой тебя любит, но ты умерла. Мы с тобой совсем не похожи.
«Похожи, похожи», – умоляла девочка-ангел.
– Мой папа не любит меня, – повторила Кайли.
Она не помнила своего отца. Мама сказала, что он ушел еще до рождения Кайли. Но Кайли не сомневалась, что они когда-то играли вместе, что он кормил ее кусочками шоколадного мороженого. Она представляла его большим и сильным, напевавшим глубоким голосом, и он все умел. Кайли хотелось, чтобы он вернулся домой. Она не могла понять, почему отец мог перестать любить ее и вот так просто уйти. От этой мысли у нее все сжалось в груди, и ей пришлось перевести дыхание.
Кайли пристально посмотрела в сторону чужого папы-великана. И хотя он был огромным, он был очень симпатичным. Коротко подстриженные коричневато-седые волосы, серо-голубые глаза, которые показались Кайли настолько грустными, что она никак не могла понять, почему люди вокруг готовы были смеяться каждый раз, когда он только открывал рот. Бортпроводница смеялась, другие хоккеисты смеялись, симпатичная белокурая дама в блестящих черных чулках смеялась.
«Если ты мне не поможешь, – предупредила ангел, – я исчезну. Я больше не буду говорить с тобой».
– Есть ведь и другие ангелы, – возразила Кайли.
«Но я могу сказать тебе что-то очень-очень хорошее… Помоги мне, или я уйду. Я действительно уйду…»
– Я не понимаю даже, что ты хочешь, чтобы я сделала, – стала оправдываться Кайли.
– Перестань разговаривать, – попросила мама. – Кайли, родненькая, там никого нет.
– Нет, мамочка, как раз есть, – шепотом ответила Кайли.
Но когда она снова посмотрела туда, маленький ангел исчез. Вместо этого на нее сквозь щель в занавесках смотрел тот самый мужчина. Кайли почти подпрыгнула в своем кресле, такими большими показались ей глаза этого великана, и они были очень похожи на глаза девочки-ангела. Подняв голову, Кайли увидела, как мама, нахмурившись, тоже посмотрела на мужчину. По какой-то непонятной причине незнакомец начал улыбаться.
Кайли поглядела в окно. Туман закрывал землю, так что она знала, что они приближались к морю, ближе к их дому. Именно тогда она услышала щелчок или хлопок. Он прозвучал так, как будто мальчишки в школе засовывали в рот пальцы и хлопали щекой. На секунду разговоры замерли, но ничего не произошло, и все заговорили вновь. Огни самолета вздрогнули, но никто, казалось, не замечал этого. Самолет продолжал лететь, двигатели гудели по-прежнему.
– Людям будет больно, не так ли? – спросила Кайли у Мэй.
Мама мигнула. Она посмотрела на Кайли долгим взглядом, чуть наклонив голову. Ее брови сдвинулись ближе, образуя маленькую долину между ними.
– Самолет разобьется, – сказала Кайли.
– Кайли, – оборвала ее Мэй. – Прекрати.
Кайли видела такие катастрофы по телевизору – пламя, смешанное с дымом, крики людей. Закрывая глаза, она могла видеть это и теперь: все люди на этом рейсе хватаются друг за друга, кричат, плачут, зовут на помощь мам и пап, молятся, чтобы самолет снова полетел.
– Мне жаль, что мой папа… – Кайли закончила бы «не с нами», но мать прервала ее, крепко сжав руку Кайли чуть ниже плеча.
– Мне тоже, – неуклюже прошептала мама, ее глаза засверкали.
Слезы смочили ресницы матери и пролились вниз на щеки. Кайли наблюдала, как они капают, ей хотелось забраться на кресло коленями и поцелуями осушить их. Ремень безопасности был закреплен, и она не могла выполнить свой порыв.
– Я не выдержу, – сказала мама, вытирая слезы. – Я устала. Я не хочу слышать больше ничего ни об ангелах, ни об авиационных катастрофах, ни о твоем отце. Ты меня слышишь?
Кайли наблюдала, как что-то клокочет у мамы в горле, как будто там застрял камень и она пыталась проглотить его, протолкнув вниз. Чем больше мама вытирала слезы, тем быстрее они прибывали. Кайли вытянула шею, чтобы лучше разглядеть девочку-ангела, но той больше нигде не было видно.
