В.
Мнимый следователь опрашивает всех и записывает показания. В конце он обращается к В.: «Вы, конечно, непричастны к несчастью, но, может быть, у вас есть подозрения в отношении кого-либо? Может, кто-то добавил в пиво отраву?» На что В. отвечает: «Могу вас уверить, что этого не могло быть. Ведь я сама пила из его стакана и осталась, как видите, невредима».
Льежуа проводил такие эксперименты довольно часто, при этом придумывал необычные сюжеты. Однажды он вручил некой госпоже под видом мышьяка белый порошок и приказал ей растворить его в воде и поднести на завтрашнем балу указанному лицу. На вполне вероятный вопрос о содержимом стакана она должна ответить, что это сахарная вода. Загипнотизированная исполнила в точности внушенное и на вопрос, что в стакане, ответила взволнованно: «Сахарная вода, пейте скорее».
Однажды гипнотику было внушено украсть носовой платок у своего соседа. Проснувшись, он начал изображать пьяного, шатаясь подошел к указанному лицу и, как бы нечаянно падая на него, вытащил платок из кармана соседа. В другом подобном случае гипнотик подошел к указанному лицу с вопросом: «Что это у вас в руке?» — и пока тот удивленно смотрел на свою руку, из его жилета исчезли часы.
При анализе случаев оказалось, что не все «преступные» участники эксперимента одинаково послушны. Одни совершают «преступление» как бы автоматически, не отдавая себе отчета в происходящем, другие, наоборот, вполне усваивают внушенную мысль и стараются так или иначе оправдать или мотивировать свой поступок, третьи же, наконец, оказывают чрезвычайное упорство и не исполняют внушений. Нередко случается, что гипнотик, послушно исполняющий всякого рода невинные, смешные и нелепые поступки, вдруг отчаянно сопротивляется внушаемой установке на выполнение серьезного акта — совершить кражу, дать кому-нибудь пощечину и т. п. При выполнении такого рода внушений нередко происходит очень сильная борьба между внушением и личными свойствами характера субъекта, его нравственными и эстетическими императивами, унаследованными или приобретенными.
У загипнотизированного все же сохраняется бодрствующей некоторая часть сознания. Как можно заключить на основании ряда проведенных экспериментов, индивидуальность субъекта и способность его инстинктивно сознавать важность совершаемого поступка не совсем парализуется. То есть какие-то слои подсознания удерживают мысли о неправомерности происходящего.
В действительности преступные внушения если и удаются, то исключительно в экспериментах с теми, у кого отсутствует нравственный императив, а также с психически больными людьми, у которых воля ослаблена настолько, что они не могут дать адекватный отпор чужим влияниям. Человек душевно здоровый, у которого нравственные устои закреплены на уровне подсознания, не может сделаться объектом преступного внушения, если даже и удастся погрузить его в состояние транса. Умственно здоровый человек обладает способностью подавлять в известной степени влияющие на него стимулы, давать им отпор или выбирать между ними. В этом отношении нельзя не согласиться с вполне верным замечанием, что внушить человеку можно лишь то, чего он желает явно или скрыто и бессознательно.
ИЗМЕНЕННЫЕ СОСТОЯНИЯ СОЗНАНИЯ
Первые исследователи предполагали, что все измененные состояния сознания эквивалентны друг другу.
Американский психолог Э. Вейл пришел к заключению, что «желание периодически изменять состояние сознания является нормальной врожденной склонностью». Измененные состояния сознания (ИСС) могут возникать в результате различных практик, например религиозных.
Изучая это направление, исследователь Андрей Сафронов выяснил, что практически все религиозные системы включают описания ИСС. Роль и сущность ИСС в религиозной жизни является одним из наименее изученных вопросов психологии религий.
Однако такие состояния могут рассматриваться нами для более глубокого понимания возможностей человеческого организма и сознания. Например, медитативная практика включает целый спектр различных состояний: от пратьярхары, когда исчезает реакция на какие-либо внешние раздражители, до состояния экстатического принятия всех элементов бытия, практикуемого в Бхакти-йоге. Некоторые практики — отдельные дзенские сатори — ведут к состояниям единства, когда исчезает чувство разделения себя и мира. В других состояниях исчезают все объекты или явления, как в буддийской нирване или ведической нирвикальпа-самадхи, или все явления воспринимаются как выражения или модификации сознания, как в сахадж-самадхи.
До недавнего времени многие из этих состояний считались на Западе патологическими. Однако исследования, проведенные в рамках, например, гуманистической психологии, полностью опровергают эту концепцию.
Так, Абрахам Маслоу, опросив сотни людей, которые пережили спонтанные мистические переживания (или, как он их называл,
Поскольку спектр ИСС достаточно широк, возникает несколько принципиальных вопросов:
1. Какова роль ИСС в системе религиозного опыта?
2. Как классифицировать ИСС и методы их достижения?
3. Какие состояния сознания являются полезными и преобразующими, а какие опасными и деструктивными?
ИСС и феномен религиозной веры
Кратковременные, но очень сильные переживания, позволяющие верующему принципиально по- иному увидеть окружающий мир, во многих религиозных традициях были ключевым моментом в дальнейшем религиозном продвижении человека. В восточных традициях это состояние характеризуется как просветление, в мистических — как посвящение, в христианских, особенно протестантского толка, — как обращение.
У Джеймс в фундаментальном труде «Многообразие религиозного опыта» описывает дополнительные признаки, сопровождающие подобное состояние:
• освобождение от состояния угнетенности;
• появление чувства познания; познание при этом носит форму не логического, а непосредственно не обусловленного знания — инсайта — в терминологии психоанализа;
• ощущение, что мир изменился.
Эти три признака Джеймс назвал состоянием уверенности, которое сопровождает человека в течение всей жизни, подпитывая его веруй после возвращения в обычное состояние сознания.
Важность обладания личным мистическим опытом для формирования религиозных чувств отмечали многие исследователи.
Действительно, основателями и крупнейшими реформаторами практически всех известных религий были люди, неоднократно испытавшие религиозный транс и обладавшие большим мистическим опытом. Это способствовало приобретению состояния уверенности — одного из главнейших свойств харизматичности. Психологи выделили также эффект эмпатии и «заражения». Люди, окружающие руководителя религиозной общины, также проникаются состоянием уверенности, даже если они мистического опыта не имеют.
Отметим, что хотя у большинства людей состояние мистического транса проходит и сохраняется лишь опыт переживания, некоторые могут находиться в подобном состоянии всю жизнь или достаточно долгое время. Обладая значительной харизмой, именно эти люди становятся святыми различных религий. Необычность их поведения, фетишизируемая и рационализируемая в дальнейшем, является лишь следствием необычности состояния их сознания. Более того, во многих религиях именно необычность поведения интерпретировалась как первый признак святости.
