– Послушайте! Да ведь все элементарно! Если человек хочет исправить свою оценку, то он приходит ко мне или к Диме, мы объясняем, чего он не понял, и человек переписывает работу. Главное, чтоб он умел решать задачи, да?
– Так вот почему Впалыч нам с тобой доверил работы проверять! – воскликнул Дима. – Он уверен, что мы сможем все объяснить!
– А мы сможем? – заволновалась Кошка.
– Значит, сможем! – уверенно сказал Дима.
Он наконец-то посмотрел Юле в глаза, и у нее сразу отлегло от сердца. Не сердится.
Птицы накинулись на подоспевшую пиццу с чувством выполненного долга.
– Ох, ребят, я так соскучилась! – сказала Кошка. – И чего мы так давно не собирались?
– Социализировались, – вздохнула Анечка.
Все расхохотались, но тут слово взял Молчун. Медленно и скупо, он рассказал все, что узнал про финансирование 34-й школы.
– И что нам теперь с этим знанием делать? – спросила Кошка.
– Школы не будет, – сказал Молчун, – денег нет. Если спасать, то дом. Здание. Чтоб не снесли. Жалко.
– Как же мы ее спасем? – вздохнула Кошка. – Пикет устроим? Опять журналистов звать?
Птицы пригорюнились. Устраивать пикет никому не хотелось. Да и в журналистов они теперь не верили. Подошел Женька, ему в двух словах пересказали ситуацию, но он тоже ничего предложить не смог. Он вообще никак не мог сосредоточиться.
– А почему ее снесут? – спросила Аня.
– Потому что дураки! – ответила Кошка и толкнула Женьку в бок. – Жень, объясни!
Женя поморгал, собираясь с мыслями, и начал объяснять:
– Потому что здание старое, художественной ценности не представляет. А земля дорогая, в центре города. Сад огромный, на этом месте можно целый многоэтажный дом построить, и квартиры продать за большие деньги…
– Опять деньги, – вздохнула Аня. – А если у здания была бы ценность?
– Тогда можно было бы обратиться в министерство культуры, доказать, что дом нельзя сносить, потому что… потому что… Что?
Женя прервался на полуслове, потому что увидел, как синхронно загорелись глаза у Ани и Кошки.
– Нашли!
– В подвале!
– Грамоту!
– Дарственную!
– Тут жил Пушкин!
– Нет, архитектор!
– Знаменитый!
– В интернет!
– Бумагу состарить.
– Чернила…
Женя, который никак не мог сосредоточиться на общей проблеме, обиделся:
– Я один ничего не понимаю, да?
– Надо доказать, что здание представляет ценность, – впилась Жене в руку Кошка. – Мы сделаем грамоту или дарственную, которая подтвердит, что дом, например, построен знаменитым архитектором, и его не снесут.
– Но это же подделка! – ахнул Женя. – Нас раскроют!
– Значит, нужно сделать так, чтобы не раскрыли, – твердо сказал Дима.
Птицы быстренько набросали на бумажке план подделки старинной грамоты и разошлись по домам. Искать информацию в интернете.
Женька и Молчун шли по парку.
– Знаешь, Артем, – сказал Женька, – я никому не могу про это сказать. А тебе могу.
Молчун серьезно кивнул.
– У меня проблема, – Женька вдруг начал говорить молчуновскими рублеными фразами. – Девушка беременна. Не от меня. Я ее люблю. Она меня нет. Что делать?
Они прошли еще десяток метров, Молчун не отвечал, внимательно наклонив голову. Он ждал продолжения.
– То есть я знаю, как надо правильно, – чуть не плача сказал Женя. – Но это… неправильно! Так нельзя! Потому что… это неправда! А не сделать… тоже не могу! Я до конца жизни себе не прощу. Понимаешь?
– Не все, – признался Молчун после паузы. – Главное – понял.
Женька повернул голову к Артему и так и шел перекособочившись, потому что собеседник никак не мог начать говорить. Готовил длинную тираду. В голове набирал текст, редактировал, учил…
– Ты знаешь, как правильно, – наконец произнес Молчун. – Но боишься. Страх – плохо. От страха глупеют. Перестань бояться. Тогда поймешь.
В Женьке вдруг вспыхнула ярость.
– Ага, ерунда какая! Взять и перестать бояться! Может, научишь, как это? – Женька понимал, что обижает Молчуна зря, но остановиться не мог. – Ты же у нас умненький! Вундеркиндик! Слово – золото!
Но Молчун и не собирался обижаться. Он серьезно кивнул:
– Скрытая агрессия. Лучше, чем страх. Но все равно плохо.
Они еще долго шли вместе. Женька – потому что надо было извиниться, а он не мог собраться с мыслями. А Молчун – потому что ему было приятно идти рядом пусть не с папой, но со старшим братом. Почти.
– Извини, – наконец сказал Женька. – Напало что-то.
– Да, – ответил Молчун. – Еще девиз. На твоем щите. Помнишь?
Женька торопливо кивнул, хотя девиза, хоть убей, вспомнить не мог. Помнил турнир. Как мастерили доспехи. Как спорили, из чего делать копье, чтобы жюри пропустило. Как Анечка гордилась своей ролью Прекрасной дамы, а Кошка сцепилась с Димкой за право стать оруженосцем – и, как всегда, победила. А вот девиз выветрился из памяти.
– Спасибо, – сказал Женька, – я понял.
Дома первым делом откопал на антресолях щит. На нем зубастыми готическими буквами было написано: «Делай что должно – и будь что будет!»
Весь вечер Юля провела, пытаясь разобраться в тонкостях химии. Бумага, чернила – все это оказалось довольно сложно.
Окончательно запутавшись в терминах, она набрала номер Алены. Та собиралась поступать в медицинский и химию знала блестяще.
– Ален, привет, мы тут такой проект замутили, нам нужен толковый химик, помоги, пожалуйста… Не поняла…
В ухо запищали короткие гудки. Кошка нажала «повтор» и протараторила снова:
– Ален, привет, мы тут… Да что ж такое!
Связь опять прервалась.
Третий раз телефон не отвечал.
«Где ее носит, что связи нет…» – раздраженно пробурчала Кошка и набрала Димин номер.
– Дим, слушай, давай Алену попросим помочь с химией, – с места в карьер начала Кошка.
– Юль, я на тренировке, – сказал Дима и отключился.
Юля вздохнула. Но ее внутренняя сущность требовала решить проблему немедленно, ей приспичило дозвониться до Алены, и ждать она не могла.
– Эля? Привет! А ты не знаешь, как мне выловить Алену?
Пока Кошка вываливала на Элю информацию, ее собеседница напряженно молчала.
– Ты меня слушаешь? – не выдержала Кошка.
