в своем беспрестанном участии в деле Роуан, о которой очень тревожились и ни на минуту не забывали. Бедные, брошенные на произвол судьбы отец и сын.
Даже при самом тщательном рассмотрении ни тот, ни другой не утратил своего внешнего глянца Райен с его шевелюрой мягких седых волос и матово-голубыми глазами все еще сохранил на коже былой загар. Пирс, совершенно разбитый смертью матери, являл собой великолепный образчик мужской красоты и хороших манер – другими словами, был предметом родительской гордости, о которой другие могут только мечтать. Казалось, постигшее их семью горе было столь невероятным, что в него невозможно было поверить. Что означала смерть для «загородного клуба Мэйфейров», как: семейство Гиффорд нарекла Беатрис? Это событие было для них очень важным, даже более важным, чем приглашение в гости.
Тем не менее Майкл больше не мог откладывать семейный совет. В самом деле не мог. Он и так потерял слишком много времени, когда, вернувшись из больницы, жил в своем доме, словно призрак. Интересно, не обязан ли он своим пробуждением этой неожиданной, ужасной и неуместной смерти? Не покойная ли Гиффорд вывела его из былого оцепенения? Однако в глубине души Майкл знал ответ. Знал, что причиной его возвращения к жизни была Мона.
Итак, когда семья соберется, он сообщит о своем намерении предпринять решительные действия в связи с поиском Роуан. Скажет, что уже упаковал вещи, чтобы отправиться в путь.
В чем, в чем, а в этом вопросе его должны поддержать. Сколько можно лежать, словно проклятому, в постели, страдая от того, что ушла жена? Сколько можно беспомощно бредить в пустынном доме, ничего не предпринимая?
Он вспомнил об ордене Архангела Михаила, который был обнаружен в Дестине в сумочке Гиффорд. Когда Райен во время объятий у гроба покойной вложил его в руку Майкла, тот воспринял этот жест как призыв отыскать Роуан. Он должен был совершить то, ради чего пришел в эту семью и чего хотел сам. Должен был приступить к активным действиям, для которых нужно было вновь обрести утраченные силы.
Итак:, орден. Очевидно, Гиффорд нашла его возле бассейна, может быть, даже в день рокового Рождества Райен был не совсем уверен, когда именно это произошло, тем не менее точно знал, что она хранила его, чтобы в свое время передать Майклу. Она не сделала этого сразу, опасаясь подобным жестом расстроить молодого человека, потому что на ордене была кровь. Теперь же он был чистым и блестящим. Райен обнаружил орден случайно, когда просматривал сумочку Гиффорд и тот упал на пол. Этот короткий разговор состоялся между Райеном и Майклом у самой могилы Гиффорд, где за молодым человеком стояла очередь желающих пожать руку Райену.
– Гиффорд наверняка пожелала бы, чтобы я незамедлительно передал орден тебе, – в заключение сказал Райен.
После этого разговора Майкла захлестнула буря чувств. Они невольно вытеснили собой угрызения совести, которыми он терзался из-за златокудрой юной красавицы, некогда уснувшей у него в объятиях, но успевшей предварительно дать ему дельный совет:
– Выкинь лекарства, они больше тебе не нужны.
В двери библиотеки, которую Майкл оставил открытой, показались посетители.
– Проходите, – произнес он с некоторым смущением, которое обыкновенно ощущал в таких случаях.
Дело в том, что он считал себя не вправе распоряжаться по-хозяйски в доме, который принадлежал его жене. Жестом Майкл пригласил Райена, Пирса и Эрона рассаживаться за столом, а сам сел на свое привычное место напротив них. Он заметил, что Пирс уставился на фотографии и жемчуг, но оставил его взгляд без внимания, ибо не этим вещам предстояло стать предметом их неотложного разговора. Впрочем, и до них дойдет черед, разве что немного позже.
– Знаю, что это крайне неприятно, – произнес Майкл, обращаясь к Райену, чтобы как-то начать разговор. – Тем более в такой день, когда вы только что похоронили жену. Мое сердце скорбит вместе с вами.
– Да, разумеется, – охотно подхватил Райен. – Ради этого мы здесь и собрались. Мы должны рассказать тебе все, что нам известно. Хотя, должен заметить, сами мы знаем об этом деле совсем немного.
– Понятно.
Райен держался на удивление спокойно, как будто повернул какой-то внутренний переключатель в режим деловой активности. Во всем его облике не было ни горечи, ни обиды. На Пирсе, напротив, лежала печать безутешного горя. Судя по всему, он даже не слышал слов Майкла; во всяком случае, было вполне очевидно, что его сознание витало далеко от того места, где он находился.
Эрона тоже глубоко тронула смерть Гиффорд. Он взял под свою опеку Беатрис и нигде не отходил от нее ни на шаг, будь то в похоронном бюро «Метэри», на кладбище или в мавзолее. Вид у него был уставший и несчастный, и даже никакой британский лоск не был в силах это скрыть. Что же касается Алисии, то трагическое известие повергло ее в такую истерику, что родным не оставалось иного выхода, как поместить ее в больницу. Надо сказать, что в этом деле Эрон наряду с Райеном принимал самое деятельное участие. Когда они сообщили Патрику, что у Алисии нервное истощение и что ему следует о ней позаботиться, тот едва не набросился на Райена с кулаками. Беа уже не делала никакой тайны из своих отношений с Эроном и не скрывала своих чувств к этому человеку. По дороге домой она даже по секрету призналась Майклу, что наконец нашла мужчину своего сердца, которому была бы рада доверить собственную судьбу.
Теперь все заботы обрушились на плечи одного человека, адвоката Райена Мэйфейра. Впрочем, он всегда заботился о всех и вся до самых мелочей, но прежде с ним рядом была Гиффорд. Она спорила с ним, верила в него, помогала ему, а теперь ее не стало. Не успел он опомниться от горя, как ему вновь пришлось браться за работу. Это далось ему на удивление легко; вернее сказать, он сделал это по привычке – сделал так, как поступал всегда. Слишком мало прошло времени, чтобы он успел осознать сполна всю горечь потери. Слишком мало прошло времени, чтобы этот человек успел по-настоящему испугаться.
– Я отправляюсь в путь, – заявил Майкл. – Вот, собственно говоря, и все, что я хотел вам сообщить. Но я должен у вас узнать. Что мне следует выяснить? Куда ехать? Какими последними сведениями мы располагаем о Роуан? На что мы вообще можем рассчитывать?
Наступила тишина. В комнату вошла Мона и, усевшись в кожаное кресло в дальнем конце комнаты, уставилась на Майкла На ней было простое белое платье и белый бант – наиболее подходящий наряд для ребенка в день траура. Она не сказала ни слова, поэтому на нее никто не обратил внимания и, возможно, даже ее появление осталось всеми, кроме хозяина, незамеченным. Майкл не мог воспротивиться ее присутствию, да и не видел к этому никаких предпосылок, поскольку все, что происходило на семейном совете, не было для девочки секретом. Мона с каждой минутой все больше его очаровывала, равно как пробуждала в нем угрызения совести. Сыграв не последнюю роль в его возвращении к жизни, она стала частью его выздоровления. Благодаря ей он воспрянул духом и был готов приступить к решительным действиям.
Проснувшись утром после проведенной с Моной ночи, он вовсе не глядел на нее глазами безумца, не ведавшего, как девушка оказалась в его постели. Скорее наоборот. Он как будто знал, кто она была на самом деле, а также знал, что и она это знает.
– Вам нельзя уезжать, – произнес Эрон.
Твердость его голоса застигла Майкла врасплох. Он понял, что мыслями витает совсем в другом месте. В самом деле, он не мог не думать о Моне, не мог не вспоминать ее упоительных ласк. А в какое изумление его повергла чудом появившаяся на улице Старуха Эвелин!
– Вы не знаете всего, что случилось, – пояснил свою точку зрения Эрон.
– Что вы имеете в виду, говоря
– Боюсь, нам не следует рассказывать тебе все, – ответил Райен. – Но прежде чем продолжить разговор, позволь кое-что тебе сообщить. Мы до сих пор не знаем, где находится Роуан и что с ней произошло. Я вовсе не имею в виду, что случилось нечто ужасное. Мне хотелось бы, чтобы именно это ты себе уяснил.
