– Следовательно, вы работали для многих фирм? – спросил Вульф.
– Да. За год я меняю около пятнадцати мест.
– Присутствует ли в этой комнате кто-то, у кого вы когда-нибудь работали?
– Да.
– Назовите.
– Это Юлиан Хафт, президент «Партенон пресс».
– Когда вы у него работали?
– Я не помню точного числа, но это было в начале прошлого лета. Может, это было в конце июня, начале июля.
– В ходе работы вам часто приходилось контактировать с мистером Хафтом?
– Да. Я замещала его личного секретаря. Она была в отпуске.
– Упоминали ли вы имя вашей тети Эллен Тензер в беседе с ним?
– Да. Он диктовал мне письмо о книге, о рукописи женщины, которая была няней, и я сказала ему, что у меня есть тетя, тоже няня, и мы немного поговорили о ней. Наверно, я упомянула о том, что тетя иногда нянчит детей у себя дома, потому что когда он позвонил мне…
– Пожалуйста, скажите, когда он позвонил?
– Несколькими месяцами позже, зимой, я думаю, где-то в январе. Он позвонил в «Бюро временного найма» и оставил свой телефон. Я ему позвонила. Он спросил, нянчит ли еще моя тетя детей. Я ответила, что да, а он попросил ее имя и адрес.
– И вы сообщили ему и имя и адрес?
– Да.
– Вы были…
– Минутку, – Кремер пристально посмотрел на нее. – Почему же вы не сказали об этом, когда вас расспрашивали о смерти тети?
– Я просто забыла. Или, скорее, я об этом не подумала. Отчего я должна была об этом вспомнить?
– А что вам напомнило сейчас?
– Меня подробно расспросили. – Она кивнула на Сола. – Этот человек. Он назвал четверых и спросил, встречала ли я кого-нибудь из них. Я сказала, что знакома с Юлианом Хафтом. Он спросил, не знал ли Хафт о моей тете? Тогда, конечно, я вспомнила. Он сказал, что поможет найти убийцу тети, и я ему обо всем рассказала.
– Он заплатал вам за информацию, которую вы ему дали?
– Нет. – Глаза Энн засверкали, кожа лица порозовела. – Я думаю, что вам должно быть стыдно. Тетя убита больше шести недель назад, а вы, инспектор по делам убийств, так и не нашли убийцу. А когда кто-то пытается что-то сделать, вы хотите обвинить его, что он подкупил меня. Постыдитесь, инспектор.
– Я никого не обвиняю, мисс Тензер. – Кремер выглядел смущенно. – Я задаю вопросы. Поклялись бы вы под присягой в том, что сообщили нам?
– Конечно.
– Вы когда-нибудь встречались с присутствующими здесь мужчинами?
– Нет.
– Нет? Но в заявлении, которое вы писали несколько недель назад, вы указали на разговор с одним из них. Она взглянула на сидящих мужчин.
– О, Арчи Гудвин, конечно.
– Вы виделись с ним потом?
– Нет.
– А когда вот этот человек – Сол Пензер – задавал вам вопросы?
– Сегодня утром.
– Никто до сегодняшнего дня не задавал вам подобные вопросы?
– Нет. Кажется, никто.
– Сол Пензер, вы подтверждаете то, что сказала мисс Тензер?
Сол кивнул.
– Вы встретились с ней по указанию Вульфа?
– Спросите его.
– Я спрашиваю вас.
Вульф не выдержал:
– Скажи ему, Сол.
– Я получил это указание в кухне этого дома, – ответил Сол. – Около половины десятого сегодня утром.
Кремер повернулся к Вульфу.
– Как же вам вдруг пришла в голову идея относительно Энн Тензер?
– Не скажу, чтобы неожиданно. Я шел к этому постепенно. Собственно говоря, это была не идея, я просто ухватился за нить, – он взглянул на Юлиана Хафта. – Я полагаю, вы воскресили в памяти события, описанные мисс Тензер?
Очевидно Хафт еще не решил, как на все это реагировать. Видно, он обдумывал это с тех пор, как увидел Энн Тензер. Он несколько раз снимал очки и, если он не мог решить, что делать со своими руками, то наверняка он так и не решил, что же говорить. И выпалил:
– Нет, я не вспомнил.
– Вы не вспомнили эти события?
– Нет.
– Вы опровергаете ее показания? Утверждаете, что она лжет?
Хафт вытер губы.
– Я не говорю, что она лжет. Я говорю, что она ошибается. Она, очевидно, спутала меня с кем-нибудь другим.
– Это неблагоразумно, – сказал Вульф. – Вам следует или признать факты, или сказать, что она лжет. Вы недальновидны. Вы глупейшим образом привлекли к себе внимание, когда я рассказал об анонимных письмах. Вы сопротивлялись моей просьбе дать список и неохотно дали его. Вы попросили конверты. Но вы знали, что анонимных писем не было. Но после того, как вы сняли петлю, задушившую Эллен Тензер…
– Это ложь! Я объявляю вас лжецом.
– Вам нечего меня больше бояться, мистер Хафт. Сейчас, когда я разоблачил ваше бесстыдство и вашу виновность, я мог бы вам даже посоветовать: немедленно уходите отсюда. И готовьтесь к защите. Ваша обширная операция должна была оставить следы – письма или телеграммы, корешки чеков или аннулированные чеки, если вы платили Эллен Тензер, моток веревки, номер телефона, детский гектограф, на котором вы напечатали записку, волос с головы Кэрол Мардус в вашей машине или волос с вашей головы в машине Тензер – теперь, когда вы разоблачены, возможности неисчислимы. У вас впереди масса работы, не откладывайте, приступайте. Идете?
Лео Бингхэм пробормотал:
– Господи, как это жестоко.
– Вы чертовски уверены, что он не уйдет, – сказал Кремер. Он встал. – Никто не уйдет. Где телефон?
– У меня есть предложение, – сказал Вульф. – Два часа назад я задал мистеру Аптону вопрос, на который он отказался ответить. Я предлагаю вам спросить его: сказала ли Кэрол Мардус ему, кто помог ей избавиться от ребенка?
– Сообщила она вам это? – спросил Кремер у Антона.
– Да.
– Почему вы не дали показания об этом вчера?
– Меня не спрашивали. И я не знал, что мне известно теперь. И повторяю, мое официальное требование об аресте Ниро Вульфа и Арчи Гудвина по моей жалобе. А на ваш вопрос я отвечу. Кэрол Мардус рассказала мне, что Юлиан Хафт встретил ее на аэродроме и взял ребенка. – Он повернулся к Хафту. – Юлиан, ты не можешь ожидать от…
