бойца. Они пробежались по всей комнате, проверяя каждого роильщика. Крупный и неповоротливый боец быстро, но пристально осмотрел Мока. Потом потерял к нему интерес и перешел к остальным. Наконец, они ушли, закрыв за собой дверь.
Мок сел. Роильщики соскребали пленки старого снега с погнутых иголок пола и растирали их по своим иголкам. На Мока уставился какой-то роильщик. Он опустил глазоножки, притворившись, будто тоже кормится, как и эти распутники. Роильщик подошел поближе и присел.
— Значит, ты сумел сюда забраться? — Это оказался ?aa, помогший ему вчера.
— Да.
Одной из передних клешней Мок набрал то, что можно было назвать лишь снежными отбросами. Он не мог нанести эту грязь на свое тело, поэтому протянул клешню с жалким подношением. ?aa без всякого стыда взял его и больше ничего не сказал. Мок опять притворился, будто спит.
К середине утра их освободили для исполнения обязанностей, однако только в пределах двора. Мок включился в переноску и уборку. Он был не один. Слухи разносились, словно приливный ветер. Ночью был убит стражник низкого звания, убийца сбежал. Досада дворян вылилась в беспричинные удары и оскорбления. Поведение знати привело Мока в замешательство — избиение роильщиков не делало ей чести.
В конце дня Мок увидел, как мимо с напыщенным видом прошел сеньор Бан — молодой, длинноигольчатый и сияющий. Позади него трусили грациозные дворяне, предлагая подношения. Однако один из свиты Бана возвышался над прочими подхалимами. Он выглядел постарше и хорошо сложенным, а двигался с изяществом, свидетельствовавшим о его принадлежности к одному из Путей. Его клешни охватывали двор с полным осознанием своего положения. В свите он занимал место, отведенное командиру полка.
Благоговение. Высшая почесть, которую мог оказать Мок. То был Цис, старый Владыка, таившийся долгое время, которого не мог победить даже Владыка Хак. Цис прошел, но благоговение — нет. Его окрасило нечто новое — страх.
В сумерках роильщиков загнали в бараки и выдали им старой снежной пасты. Для поддержания сил Мок заставил себя размазать эту почти порошкообразную кашицу по иголкам, однако то была скудная и горькая пища. Подошел ?aa. От его едкой вони некуда было деться.
— Никогда не видел такого блестящего роильщика, как ты, — прошептал он. — И ты двигаешься так, словно никогда даже иголки не сломал.
Мок и без больших клешней мог применить несколько приемов, чтобы убить роильщика: Лепесток Ночного Цветка, Пламенное Сердце и Клешня Пути. А Длинный Палец можно было выполнить совершенно бесшумно.
— Ты был дворянином, так ведь? — спросил ?aa.
Мок невнятно зашипел, вобрав глазоножки. ?aa приблизился. Мок протянул клешню под него — подготовительная поза для Длинного Пальца. Был ли ?aa доносчиком? Тайным охранником?
— Это секрет, — прошептал Мок. — Мой сеньор отнял у меня большие клешни за то, что я оказался у него на пути. Я сбежал. Если он найдет меня здесь, то убьет. Сегодня я пытался подобраться к Владыке Цису, но у меня не получилось.
— Зачем?
— Может, он снова сделает меня дворянином, — ответил Мок.
Глазоножки Рага вытянулись в удивлении, затем снова убрались.
— Я работаю в верхних апартаментах. И видел его там.
— Сможешь провести меня туда, чтобы я поговорил с Владыкой Цисом?
— Тебя могут убить за беспокойство Владыки, — ответил ?aa. — Да и меня тоже.
— Поверь мне.
— С какой стати? Ты не мой друг.
— А какое отношение это имеет к делу?
— Ты доверяешь тем, с кем не дружишь? — спросил ?aa.
Мок не был уверен, что правильно понял вопрос.
— Я доверяю братьям по оружию, — ответил он просто.
— А я доверяю друзьям, — парировал ?aa.
Мок шаркнул ногой.
— Тогда станем друзьями?
— Э, нет! Не могу.
— Почему?
— Я тебе не нравлюсь.
Мок разочарованно щелкнул средними клешнями. Остальные роильщики оглянулись на них.
— Я оказываю тебе великую честь одним лишь разговором с тобой. С тобой когда-нибудь разговаривал воин?
— Никогда.
— Ты обязан оказать ответную честь.
— Нет, не обязан.
Мок снова щелкнул клешнями.
— Вот ведь негодяй!
— Ты ничего не знаешь о роильщиках, так ведь? — весело спросил ?aa. — Рискуешь нарваться на неприятности.
— Я вовсе не хочу нарываться на неприятности.
— Не очень-то заметно. — ?aa, судя по всему, проявлял к нему любопытство, а отнюдь не страх или уважение.
Мок сдал немного назад. У него редко возникали проблемы с пониманием ситуации. До этого самого момента. Роильщики не дорожили честью. Они давали подношения, потому что должны. Что же тогда для них имело значение? Он вновь обратился к Рагу.
— Я окажу тебе честь, став твоим другом, — прошептал Мок. — Я был бы рад, если бы ты сказал мне, что я должен знать, чтобы ты мне понравился.
?aa рассмеялся — да так, что упал навзничь. Моку тоже стало смешно, пока он не осознал, что ?aa смеется над ним. Тогда его охватил гнев, но даже ярость завязла в замешательстве. Если его здесь никто не знает, то какое значение имеет честь?
?aa успокоился.
— Нет таких слов, которые заставили бы тебя переменить ко мне отношение, — прошептал он. — Знать терпит роильщиков за подношения, услуги и раболепство. К тому же мы не так быстры или изящны, как вы.
— Мы не можем стать друзьями?
— Дело не в том, что ты знаешь обо мне, — объяснил ?aa. — Дело в том, как ты смотришь на меня.
Неудача ощущалась, словно трение иголки об иголку, вместо того чтобы гладко скользить одна над другой.
— Я могу смотреть на тебя так, как захочу.
?aa выщипнул ржавую иголку из обломанных и бросил ее на пол.
— А ты сможешь оценить дружбу? — спросил он. — Пользы тебе
