— Мне мешает, что я не знаю точно ее имени. Бенджамен считает, что Лис называл ее Лорой, но кто может с уверенностью сказать, что он правильно расслышал. Я только молюсь, чтобы остальные подробности оказались верными. — Она прикусила губу, щеки ее раскраснелись в ожидании предстоящей ночи. Поддержала бы этот план бабушка Сьюзен, если бы знала, насколько смущающе-интимными стали отношения Мэдди с Лисом?
— По-моему, прекрасно, — сказала Сьюзен 0'Хара, глядя поверх очков. — И почерк вполне мужской и разборчивый. Что же теперь? Мы осмелимся послать Бенджамена в Жемчужный театр?
— А какой у нас выбор?
— Почему бы и не пойти мне? Ну, ну, не дрожи. Ты воображаешь, что меня шокирует Жемчужный театр? Нет, правда, я гораздо больше подхожу для этого поручения, чем Бенджамен. Я надену шляпу, скрывающую мое лицо и волосы, и передам письмо Гарнет. Она сможет указать мне на Лору, или как там ее зовут.
Сьюзен 0'Хара встала и распрямила узенькие плечи, довольная своей находчивостью.
— Гарнет знает, что Лис наш сосед. Я скажу, что шла в лавку и вызвалась вручить эту записку. Ты сомневаешься в слове хорошо воспитанной восьмидесятитрехлетней женщины?
— Бабушка… — сдавленным голосом начала Мэдди.
— Пшппп? — Сьюзен помахала рукой, как бы отгоняя ее. — Это не потребует никаких усилий. Поверь мне, я гораздо надежнее Бенджамена.
С этими словами она взяла записку Мэдди и пошла искать шляпку, подходящую для прогулки по легкомысленным местам Дидвуда.
Вечер прошел быстро. Сьюзен 0'Хара, сопровождаемая на повозке Вонг Чи, остановилась у лавки Бигхорна, чтобы сделать покупки, а потом прошла к северу по Главной улице.
Вернувшись домой, она улыбнулась Мэдди из-под шляпы.
— Все сделано, — произнесла она заговорщическим тоном. — Я сама видела, как она прочла записку. Кстати, ее зовут Лорна. Она явно разочаровалась, но, когда симпатичный молодой человек со светлыми волосами, который недавно заходил сюда на чашку чая, предложил ей джин с горьким пивом, она немедленно приободрилась. Когда я уходила, они уже оба весело смеялись.
Мэдди прищурилась.
— Ты имеешь в виду мистера Скоффилда?
— Из бостонских Скоффилдов, — подтвердила бабушка Сьюзен, утвердительно кивнув. — Никто другой… Итак, от Лорны мы избавились. Ты уверена, что все еще хочешь пойти на это приключение? У тебя есть какие-нибудь страхи или сомнения?
— Нет, бабушка.
На самом же деле, Мэдди охватил ужас. Но его перевешивало чувство, что ей предназначено проделать это путешествие, провести какое-то время с Лисом и найти свою сводную сестру.
— Я поднимусь наверх и немного полежу, потому что сомневаюсь, что придется спать ночью, — сказала она и встала.
Она с непривычным чувством обняла бабушку и поцеловала ее мягкую, морщинистую щеку.
— Ты замечательная женщина, бабушка. Я благодарю судьбу, что наконец это поняла!
Поднявшись наверх, Мэдди зашла сначала в спальню отца проверить, спит ли он. Потом прошла в свою спальню под сводом крыши и легла на узкую постель. На соседней подушке сидела маленькая фарфоровая кукла с настоящими золотистыми локонами.
Если Лис не отошлет ее назад, — размышляла она, — или не воспримет ее присутствие холодно, как делал это в последнее время, ее невинность будет вскоре потеряна вместе со счастливым детством, которое символизировала эта кукла, так и оставшаяся без имени.
При этой мысли сердце Мэдди дрогнуло, и ее охватило паническое нетерпение, словно перед прыжком в бурный водоворот реки. Наконец она заснула с улыбкой на изысканно-прекрасном лице.
Тем временем Лис пробудился от своей дремоты. Ночь наступила внезапно, поглотив розовый свет, придававший ущелью более мягкий вид. Вскоре появился Титус с повозкой, запряженной двумя злющими мулами. Лис осмотрел все это с ужасом. Повозка представляла собой потрепанный фургон с крепкими колесами и брезентовым навесом.
— Ты не мог достать что-нибудь получше? — спросил он. Титус мрачно посмотрел на него:
— Мне еще очень повезло, что я сумел достать это за такое короткое время.
Лис с преувеличенным терпением слушал указания друга относительно мулов, реагирующих, по- видимому, только на слова «ну» и «хоп».
— А я думал, что смогу справиться и без тебя, — сказал Лис, когда Пим замолчал.
— Я не собираюсь обращать внимания на твой тон, — отпарировал Титус гневно. — Просто я волнуюсь за тебя, а что касается повозки, я достал лучшее, что мог.
Лис устало улыбнулся и положил напряженную ладонь на плечо Титусу:
— А я, вероятно, веду себя как подонок. Простите.
Титусу хотелось, чтобы его друг открыл то, что мучило его в эти последние дни, но он понимал, что это секрет. А секреты похожи на яд. Он собирался сказать что-то примерно в этом духе, когда до их слуха донесся звук выстрелов. Сначала оба только напряженно вслушивались, потому что выстрелы пьяных хулиганов, шляющихся на «Бесплодных землях», были не редкостью в Дидвуде.
Лис обошел вокруг хижины и подошел к границе своего участка, выходящей на Шерман-стрит. Титус последовал за ним. Главная улица находилась слишком далеко к северу, чтобы можно было что-нибудь увидеть, но к продолжающимся выстрелам присоединились крики и визг.
— Ничего не имеешь против, чтобы пойти посмотреть? — отсутствующим голосом спросил Лис. В нем проснулась странная тревога, и он пытался отогнать ее.
— Я пойду в соседний дом попрощаться с мистером Эвери, а потом начну собирать повозку.
— Я выясню, что там происходит, и вернусь помочь тебе, — согласился Титус.
Вечер быстро перешел в ночь. Лис в последний раз переговорил со Стивеном Эвери, съел курицу в соусе, навязанную ему Сьюзен, пошутил с Бенджаменом и, наконец, поднявшись, чтобы уйти, спросил о Мадлен. Почти с облегчением он услышал, что та спит. Ему будет легче наслаждаться с Лорной, если память о Мэдди не будет столь свежа.
Для того чтобы как следует уложить вещи в повозке, потребовалось некоторое время, но Лис любил любую деятельность.
Погрузив последний ящик с провизией, сложив сзади одеяла и собственные вещи, Лис вынул карманные часы и удивился, увидев, что уже одиннадцать часов. Где же Титус?
Им овладело тревожное, мрачное предчувствие. Он подвел Уотсона к повозке, мягко привязал его к задней доске и стал угощать его морковкой, когда появился Титус верхом на своей гнедой кобылке. Лис позвал его, но корнуэллец не ответил. Он спешился и подошел к Лису, и тот заметил, что лицо его друга смертельно-бледно, а глаза бешено сверкают.
— Что случилось? — спросил он. — Расскажи же мне!
Титус извлек из кармана рубашки оловянную флягу и приложился к ней:
— Это… Это Бешеный Билл Хиккок. Какой-то грязным трус подошел к нему сзади, когда он играл в покер в десятом номере, и застрелил его… прямо в голову. Бедный малый. Он этого не ожидал. — Пим нервно вздохнул и продолжил: — Город, разумеется, шумит. Я появился сразу после выстрела и уехал, как только услышал, что негодяй арестован.
У Лиса было ощущение, что он ослеп.
— Кто застрелил Билла?
— Э. Б. Фарнэм сказал, что он назывался Джеком Мак-Коллом. Никто, кажется, его не знает. Еще один из бездомных котов, снующих по таким городам и только и знающих, что нарушать законы.
Титус похлопал Лиса по плечу.
— Я знаю, что Хиккок был твоим другом. Мне очень жаль.
Покачиваясь в лунном свете, Лис выглядел ошеломленным.
— Должно быть, пришло его время… — прошептал он, наконец.
— Кто может сказать? Если кто-то из нас хочет жить в безопасности и умереть от старости, нам следовало бы оставаться там, где жизнь более цивилизованна.
