— Мне не нравится это чувство в моем сердце, но его вызвало предательство твоего народа. Кое-кто из племени лакота устал от борьбы. Только немногие из нас продолжают бороться за то, что принадлежит нам с тех пор, как Великий Дух создал наш мир.
Слушая высказываемые Голодным Медведем простые истины, Лис чувствовал, что его разрывают вина и смущение.
— Я согласен с тобой, друг. Мне очень жаль, что моя раса причинила всем столько зла. Жаль, что я не могу изменить то, что произошло.
Индеец положил трубку между ними и посмотрел на безграничное, усыпанное звездами небо.
— Ты знаешь Безумного Коня?
— Я видел его только один раз, но слышал о нем много историй.
— Он великий вождь. Я бы скорее умер, сражаясь рядом с ним, чем стал бы жить по правилам белого человека.
— Где он сейчас?
Голодный Медведь усмехнулся, блеснув в темноте белыми крепкими зубами.
— Он делает тяжелой жизнь белым, которые пытаются украсть у нас Паха Сопа. Как много я понял рядом с ним! Он потратил всю жизнь в поисках тропы истины Великого Пуха. Многие не могут до конца понять эти вещи, пока не становятся старыми, но Безумный Конь знает, что этот мир лишь тень настоящего мира. Он с детства мог попасть в настоящий мир, когда Великий Дух приходил к нему во сне.
Лис знал, что именно во сне юноши лакота находят свои имена, становясь мужчинами.
— Я слышал, что в детстве Безумного Коня звали Кудрявым, а во сне ему явился танцующий конь, вот он и взял имя Безумный Конь.
— Да! — Голодный Медведь был доволен осведомленностью своего друга.
— Безумный Конь много знает. Он наблюдал за тем, как сражаются Синие куртки, и много думал о том, как использовать эти знания в битве против них же. Он также узнал, что если до битвы уйдет в настоящий мир через свои сны, то сможет выдержать любые испытания. Великий Дух дал ему особые силы, которые помогли ему командовать нами в тот день, когда мы убили Длинного Волоса и всех его людей.
— Безумный Конь — великий воин, — заметил Лис. Ему было трудно думать о том, что крылось за этим, слышать об этой битве на Литтл Бигхорн. Каждый раз, вспоминая об этом, он чувствовал страшную усталость. Ответ убегал от него, а душа не хотела искать его.
— Безумный Конь — великий человек, — сказал Голодный Медведь, потом без всяких церемоний взял трубку и встал. — Я рад, что ты приехал к нам. Голубоглазый Лис. Ружья и еда, которые ты привез, нам очень необходимы. Мы благодарны.
Когда они вернулись в поселок. Лис небрежно спросил:
— У тебя есть жена, друг?
— Да. Она боялась, вот я и отослал ее в агентство. Не знаю, что еще сделать. — Он тихо вздохнул и пожал плечами: — Иногда я думаю, что следовало бы взять еще одну жену, но я скучаю по Маленькой Голубке. У нас есть дети. Трудно и подумать, чтобы содержать еще одну жену. Многие мужчины могут справиться более чем с одной, но я не уверен, что смогу, если мы снова соединимся с Маленькой Голубкой.
Голодный Медведь остановился у своего типи. Было уже поздно, в поселке было спокойно, и только приглушенное шевеление стада пони, крик совы да вой койота нарушали тишину ночи. Зная, что Мэдди с нетерпением ждет новостей, Лис решил воспользоваться вновь обретенной близостью друга после долгого разговора.
— Голодный Медведь… Скажи, есть ли в этом поселке женщина по имени Улыбка Солнца?
Воин искоса взглянул на него и поднял клапан своего типи. Внутри можно было видеть спящего человека, а маленькая собачка поднялась, чтобы приласкаться к хозяину.
— Я устал. Мы поговорим позже. Надеюсь, ты и женщина с огненными волосами хорошо поспите и проснетесь освеженными.
Мгновением позже Лис стоял один в темном поселке.
Сначала Мэдди ощутила странный запах. Она медленно открыла глаза, но ей показалось, что она все еще спит. Мягкий коралловый свет освещал какие-то странные предметы и рисунок на недубленой коже. Огонь, окруженный кольцом камней, лишь тлел красными огоньками. Она прижалась лицом к толстому коричневому меху и поняла, что запах исходит от него. Не то чтобы неприятный, но… чуждый.
«Я лежу на постели из шкуры буйвола, — думала она, — в индейском типи». Потом она вспомнила, что вечером, устав ждать Лиса, она легла на постель, надеясь, что ни грызуны, ни насекомые не будут ползать по ней, если она закроет глаза. Теперь, наверное, уже середина ночи, кажется, что прошла целая вечность. Где же Лис? Может быть, с ним что-нибудь случилось? При этой мысли сердце ее забилось сильнее.
— Ухм-х, — простонал низкий мужской голос. Через мгновение тонкая мускулистая рука обхватила Мэдди за талию и притянула к себе.
Радость заполнила ее. Лис во сне обхватил рукой грудь Мэдди и прижался к ее шее: издав еще один удовлетворенный звук, он погрузился в глубокую дремоту. На ее глаза навернулись слезы, когда она увидела сильную, загорелую руку, крепко держащую ее. Все, что она могла сделать, это осторожно повернуться в его объятиях, чтобы не разбудить его. Она тронула его горячие пальцы, прижалась к нему спиной и уставилась на оранжевый свет огня. Это был не сон. Многое было неопределенно, но на сегодняшнюю ночь и этого было достаточно. Это было все.
— Меня зовут Сильная, — проговорила женщина лакота на ломаном английском. — Ты иди со мной, потому что я говорить с тобой, — на лице ее сияла гордая улыбка и она добавила: — Сегодня.
Уходя с мужчинами охотиться на антилопу, Лис предупредил Мэдди, что к ней может кто-нибудь прийти. Если женщины пригласят ее в свою компанию, чтобы она не оставалась одна в типи, то это хороший знак, и она не должна их отталкивать. Однако, добавил Лис, она не должна их спрашивать об Улыбке Солнца. Это она должна предоставить ему.
— Откуда вы знаете английский? — спросила она Сильную, выбираясь с ней из типи на солнечный свет.
— Я оставаться в… агентство долгое время. Я хочу, чтобы ты знать, что белые говорят обо мне. Я просить женщину в агентство учить меня говорить слова, — Сильная приветливо улыбнулась Мэдди, потянулась было к ее руке, но отпрянула. — Пойдем. Я показать тебе нашу жизнь.
Вскоре Мэдди работала вместе с женщинами поселка. Сначала Сильная дала ей освежающий напиток. Чистая холодная речная вода, смешанная со свежими листьями мяты, была очень вкусной, Мэдди выпила ее залпом и улыбнулась своей новой подруге. Она увидела, как некоторые женщины соскребали шерсть со шкур, распятых на земле другие мылись в реке мылом, которое Сильная назвала хай-папайя.
Сильная вместе с Мэдди, несколькими женщинами и детьми отправились выкапывать корни тинпсилы, растения, изобильно растущего в тени Бир Битта. Выкопав корни, женщины перевязывали их пучками и вешали на грабли, чтобы высушить по возвращении в поселок. Сильная объяснила, что корни можно есть сырыми, варить в супе или насушить на зиму.
Сезон ягод и фруктов уже прошел, отошли земляника, вишня, дикая смородина, но колючие груши только начали поспевать, и Сильная сорвала одну, чтобы дать Мэдди попробовать. Ярко-красные плоды сверкали, как бриллианты, на колючем дереве и имели превосходный вкус.
Когда солнце высоко взошло в лазурно-голубом небе, Сильная, Мэдди и все остальные с руками, полными пучков тинпсилы, отправились в поселок. Хотя Мэдди вспотела и испачкалась, ей доставляло удовольствие чувство товарищества, возникшее при совместной работе. Конечно, было бы очень приятно еще и говорить на их языке, иметь имя, говорящее в ее пользу, и носить мягкую свободную одежду из оленьей кожи, украшенную по ее вкусу. Белые женщины редко работали вот так, вместе, и поэтому не могли наслаждаться разговором, смехом и симпатий, сопровождавшими совместно выполняемую работу.
— Я много узнала о вашем народе, который мне нравится, — сказала она Сильной, слегка краснея.
— Хорошо, что ты можешь узнать, — ответила та, когда они подходили к поселку. — Многие из вашей расы смотрят на нас свысока. Они думают, что это мы должны узнавать.
— Я сожалею, что мой народ никак не оставит вас в покое, — открыто призналась Мэдди.
— Все изменилось. Они перебили всех буйволов, которые были нашим… средством пропитания. — Сильная печально улыбнулась, найдя слова. По мере того как шло время английский возвращался к ней с
