которая не позволяла ему выпрямиться.
Сквозь спутанные пряди волос смотрели темные и властные глаза, запавшие от долгих страданий. Ястребиный нос, жестокий и твердый рот – горькое, суровое и безжалостное лицо. Тело узника прикрывали жалкие отрепья некогда парадного одеяния, словно его арестовали посреди праздника и не позволили переодеться. Кожа, иссеченная множеством шрамов и колотых ран, почернела от обморожений и уродливых ожогов.
– Я Азраил де Грэй Уэйлок, – произнес человек мрачно и негромко. И, протянув руку сквозь прутья, наложил ладонь на цепь. – Ты, посмевший прервать мои размышления, знай: стоит мне пожелать, и движение моей ладони опрокинет тебя в бездонный мрак за пределами сновидений. И твое тело никогда не проснется. А теперь говори и убеди меня удержать мою руку в неподвижности.
По его кисти и предплечью текла кровь: он ободрал плоть о крючья и железные когти своей тюрьмы.
Гален округлившимися глазами смотрел, как капли крови улетают вниз, прочь из глаз в бескрайнюю тьму под ногами, где, возможно, превращаются в лед, а может быть, падают вечно.
Юношу заполнил холодный ужас. Он понимал: того, что он сейчас сделает, уже не исправить.
ГЛАВА 4
СМЕРТЬ И БЕССМЕРТИЕ
– Ступай впереди меня, Ворон, сын Ворона, – скомандовал ледяной голос. – Никто в комнате не заметит тебя. Мгла моего плаща сделает их слепыми.
Ворон открыл дверцу чулана и прошел мимо кучки практикантов. Они не обернулись и не окликнули его. Он вышел в коридор. За спиной чиркали по плиткам пола тихие шаги.
Когда-то, еще мальчиком в Северной Греции, после побега из Советского Союза, Ворон ночью играл на кладбище за местной греческой церковью, которая в юности служила храмом языческих богов. Внезапно он наткнулся на волка, выдирающего труп из мягкой земли между могильными плитами.
Тощий оголодавший зверь, ворча, поднял на него взгляд – тень с глазами, как зеленое пламя. На мгновение мальчик почуял горячее дыхание хищника, смрадное от жуткой трапезы. Затем волк отвернулся и удрал.
Ворон так и не забыл дыхания этого смрада. И теперь в больнице он снова почувствовал за спиной тот самый запах – запах пожирателя падали.
Ворон обернулся.
Позади, задевая потолок костяными зубцами короны, высилась тощая черная фигура.
Поверх струящихся одежд из дыма и тьмы царственный призрак был облачен в сплетенный из костей доспех. Венец украшало кольцо из скелетов кистей рук пальцами вверх. Длинные серые ногти все еще росли из заостренных фаланг. Нащечные пластины шлема были сделаны из челюстей мертвецов. Заходящие друг на друга лопаточные кости веером расходились от короны, защищая шею; наплечники сделаны из рассеченных коленных чашечек; кольчужные соединения доспеха – из нескольких слоев желтых зубов; поножи и латные рукавицы – из берцовых и локтевых костей; переплетающиеся грудные клетки заменяли кирасу. Рукава и подол коты и широкий черный плащ казались сотканными из рваных теней.
Лицо у этого существа было тощее и голодное, ввалившиеся серые щеки туго обтягивали высокие скулы. Под сенью густых бровей глаз не было видно – только два бледных огонька, словно зависшие в глазницах звездочки. Когда оно заговорило, во рту не оказалось ни зубов, ни языка, одна пустая темнота.
– Выбирай, – нараспев произнесло существо.
– Что? Что выбирать? – переспросил Ворон.
Призрак поднял руку и широким жестом обвел коридор отделения для безнадежных больных, указывая на двери.
– Ты имеешь в виду, что надо выбрать, кто умрет вместо моей жены? – уточнил Ворон. – Нет, мы так не договаривались. Ты сказал, это будет незнакомец. Никого из знакомых мне!
– Очень хорошо, – выдохнул холодный голос. – Когда люди отказываются решать сами, закон позволяет мне взять выбор на себя. Идем.
Шелестя дымчатыми одеждами, существо поплыло по коридору. Ворон сделал несколько шагов следом, затем остановился.
– Стой! – крикнул он.
Существо затормозило и посмотрело через выложенное костью плечо глазами, напоминающими мерцание болотного газа.
Ворон сказал:
– Что ты такое?! Ты обязан сказать.
– Иди по моим следам и узнаешь меня, – нараспев произнесло видение и снова заскользило по коридору, задевая костяной короной потолочные панели.
– Почему другие тебя не видят? – спросил Ворон.
Они вышли в коридор перед реанимационным отделением. Здесь было множество бегающих сестер и вопящих людей. Все они сторонились и уступали дорогу высокой тощей фигуре, а глаза их на мгновение становились пустыми.
Существо вздохнуло:
– Люди часто забывают свои кошмары, когда просыпаются.
– Но я-то тебя вижу.
