Дунай почти достиг рельсов. Кроме мертвых рыб, клочьев бумаги, вулканической пемзы и древесных листьев, в воде плавали обломки досок, какие-то коробы, части деревянного ограждения. Людей нигде не было видно, наверное, они успели эвакуироваться, заметив, как стремительно прибывает вода. Думать о том, что они погибли, никому не хотелось.
— Накаркали вы нам! — Питер бросил на Скальда Ярлов полный ненависти взгляд. — И что теперь делать?
— Идти дальше, — ответил вместо испуганного старика Генрих. — У нас просто нет другого выбора.
— И куда мы придем? Скоро будет низина, и она наверняка затоплена. Там паше путешествие и закончится. А самое печальное, что людей-то всех эвакуировали, следовательно, нас искать никто не будет.
— От Конца Света эвакуироваться нельзя, — заметил Олаф.
— А вот если... О боже! — воскликнул Питер. Волна вынесла к его ногам детскую куклу, и он попятился от нее, как от человеческого трупа. — Ладно, Генрих, пошли. Возвращаться еще страшнее: даже не представляю, что сейчас творится в Регенсдорфе.
Чем дальше, тем вода становилась выше. Она затопила железнодорожное полотно, и пришлось подняться на склон холма. Поскальзываясь на раскисшей земле, Генрих и его друзья брели с унылым, безнадежным видом. «Мир доживает последние часы!» — думал каждый из них. Никто, даже Генрих, не был уверен в том, что Врата в Пассау смогут что-либо исправить.
По холму прокатилась дрожь. Никто, в том числе и гномы, не смог устоять на ногах. Люди и древнерожденные заскользили, кто на животе, кто на спине, вниз по склону.
Плюхнувшись в воду, Генрих с удивлением отметил, что вода невероятно теплая: градусов тридцать, не меньше. Из воды то и дело всплывали брюхом вверх рыбины.
— Ну и ну, — вздохнул Питер.— А я думал, что после катастрофы только рыбы и выживут. А они, выходит, погибли первыми...
Заглушая последние слова Питера, в небе пророкотал гром. Сверкнула короткая вспышка молнии, и через секунду воздух задрожал от следующего громового удара.
— Будь проклят Убийца Хоркунда! — Эйвинд, Скальд Ярлов, всхлипнул, потом покосился на Генриха и гномов и несколько тише добавил: — Будь прокляты и вы вместе с ним.
— А мы здесь при чем? — удивился Олаф.
— Если бы вы не пленили меня наиподлейшим образом, я бы избежал ужасной кончины. Ах, зачем только я решился отправиться в Большой Мидгард?! Сидел бы сейчас за пышным столом во дворце какого- нибудь ярла, восхищал бы народ песней. Горе мне, горе! Один, чем провинился я пред тобой? За что предаешь меня мерзкой Хель, владычице царства мертвых?
— Хватит причитать! прикрикнул на него Генрих. — Нам надо в Пассау. Поторопимся.
Генрих сделал шаг к холму и вдруг отскочил — под ногой образовалась дыра, чуть дальше еще одна и еще... Не прошло и минуты, как весь холм усеяли сотни мелких, похожих на кротовые норы отверстий. Одновременно из глубин земли донесся металлический стук.
— Так гудит наковальня, — растерянно пробормотал Ильвис, пятясь от холма. — Но это должна быть очень большая наковальня...
— Черный Гном! — испуганно выкрикнул Сундри.
— Кто? — этого прозвища Генрих никогда не слышал.
— «Да не услышишь ты молот Черного Гнома, ибо прозвучит он при конце Мира», — процитировал вместо ответа Сундри.
Каждый удар подземного кузнеца отдавался в холме дрожью. Из отверстий внезапно с шипением вырвался пар, в воду посыпались камни, поползли пласты грунта.
— Бежим! — заорал Генрих. Он подхватил на руки двух хайдекиндов и понес их прочь от холма.
Никто не понимал, что происходит, но каждому было ясно: чем дальше от холма, тем безопаснее.
Река затрудняла бег, цепляясь за ноги. Хуже всех приходилось гномам: если людям вода достигала пояса, то коротыши едва выставляли из нее головы.
Тем временем холм окончательно сошел с ума. Его склоны двигались, как грудь задыхающегося человека. Явственно слышались хрип выдохов и надсадный присвист вдохов. Эти судорожные движения порождали волны, и гномам приходилось то и дело подпрыгивать, чтоб не захлебнуться.
Генрих обернулся, увидел, как тяжко приходится древнерожденным, и остановился. Бежать дальше — означало утопить гномов. Остаться на место значило погибнуть. Судя по всему, холм собирался лопнуть, взорваться.
В отчаянии Генрих закрутил головой во все стороны.
Глава XXII
ПОДВИГ СУНДРИ
Лодка! — вскрикнул Питер, но Генрих уже и сам увидел утлое суденышко.
Из легкого металлического сплава, с глубокими вмятинами и царапинами на бортах, лодка то ударялась носом в кабину полузатопленного грузовика, то пыталась рвануть вниз по течению, но что-то ее удерживало. Из воды торчали лопасти винта, мотор лежал на корме. Похоже, лодка стояла без дела на причале, пока ее не унесло течение.
Не сговариваясь, Генрих, Питер, Олаф и старик Эйвинд рванулись к грузовику. Вода здесь достигала полутора метров, но берег изгибался, замыкая реку в заводь, благодаря чему течение почти не сносило.
Первым к лодке добрался Эйвинд из Норддерфера: высокий, тощий, он вышагивал по воде с уверенностью цапли, а добравшись до цели, подпрыгнул и так навалился грудью на борт, что суденышко едва не перевернулось. Оно щедро зачерпнуло воды, и старик, взвизгнув, сполз обратно в реку.
— Дурень! — вскрикнул Олаф. — Лезь на кабину, а с нее переберешься в лодку.
Генрих добрел до лодки последним. Он бесцеремонно бросил в плескавшуюся на днище воду хайдекиндов, выкрикнул:
— Вычерпывайте воду, я сейчас! — и повернул к гномам, обреченно выставляющим из воды бороды.
— Плывите! Оставьте все тяжелое и плывите!
По гномы крика не слышали. Их головы прятались под водой, а на поверхности виднелись лишь носы- картошки, окруженные густыми водорослями бород. Когда накатывала волна, то один гном, то другой подпрыгивал и жадно хватал ртом воздух.
— Ну, что же им остановились? — укоризненно сказал Генрих, приподняв Ильвиса над водой.
— Проклятая вода! чихая и отплевываясь, забормотал гном. — Мы не умеем плавать. Не тратьте на нас время, господин Генрих, торопитесь в Пассау и отомстите за нас Черному Человеку!
— Тьфу ты, старый болван! — не сдержался Генрих. Он посадил Ильвиса себе на шею. — Помалкивай да крепче держись!
Затем Генрих вытащил из воды Сундри и Альвиса:
— Хватайтесь за мои плечи! И сильнее двигайте ногами — этим вы поможете мне и себе.
Уровень реки поднялся, и теперь даже заводь не защищала от течения. Оно жадно цеплялось за Сундри и Альвиса, медленно сносило Генриха в сторону от грузовика. Поскальзываясь, спотыкаясь о камни и мусор, Генрих раз за разом терял равновесие, окунал с головой под воду то Сундри, то Альвиса. Гномы мужественно терпели купание, не брыкались и лишь громко отфыркивались, стоило им снова выставить головы.
Олаф первым увидел, каково достается товарищу. Он бросился головой в воду, вынырнул метрах в пяти от лодки и поплыл к Генриху, молотя руками, как лопастями.
— Ты чего вернулся? — спросил он, хватая Генриха за воротник и помогая другу бороться с течением.
