Мечис, увидев руководителя группы, положил кусочек пластилина, который держал в руке, на тумбочку рядом с готовыми фигурками и всё это прикрыл газетой, потом выключил транзистор и снял наушники.
— Садитесь, пожалуйста, Эмилия Павловна, — пригласил он, встав с места, и добавил — я готов слушать.
В тоне Мечиса Эмилия Павловна уловила вызов, но вида не подала, промолчала.
— А я знаю, зачем вы пришли. Сказать?
— Говорите.
— Пригласить меня танцевать на вечере интернациональной дружбы. А я не хочу танцевать. Не хочу!
— Отчего же?
— Надоела эта музыка… Красивые слова всё. Иллюзия!.. Как и ваши литературные герои…
— Вы меня обижаете, курсант Мечис. — Во взгляде Эмилии Павловны сквозила грусть.
— Вас? — Владис удивлённо метнул взгляд на преподавателя.
— Да, меня. Потому что… испанский танец… и вообще всё, что касается Испании, меня особенно волнует. Особенно…
Мечис не поверил.
— Разыгрываете!
— Нисколько. Говорю истинную правду.
— Удивительно…
Владис задвигался. С тумбочки упала задетая локтем газета. Луч вечернего солнца скользнул по транзистору. Эмилия Павловна обратила внимание, на каких волнах работал приёмник.
Вот откуда, оказывается, каверзные вопросы, чуждые мысли! А когда Владис окончит училище и выйдет в море, сможет ли он самостоятельно отличить истину от лжи? Там судья — собственная совесть. Для этого его взгляд на мир должен быть ясным и определённым. А как добиться, чтобы случайному и наносному не было места в его душе. Тут дело не одного дня. И не месяца.
Эмилия Павловна раздумывала: с чего начать? Хобби Владиса танки… Быть может отсюда… Интересно, что он знает об этих машинах или что ему известно о знаменитых танкистах? Капитан Павел Цаплин тоже был танкистом. Может, и о нём рассказать? Только… Нет, пожалуй, она пересилит себя… Расскажет… Да, да, чтобы раскрыть Мечису глаза на мир, заставить его уверовать в наши идеалы, другого пути нет. И нужны примеры, не высосанные из пальца, как выразился сам юноша, а взятые из жизни.
При разговоре выяснилось, что хоть Мечис сам лепит из пластилина танки, знает он о них очень мало, разве только что самое обычное — какой они марки.
А о героях-танкистах и вовсе ничего не знает. «Вот с этого, кажется, можно и начать», — решила Эмилия Павловна и отправилась в центральную библиотеку.
Ознакомившись с доступной специальной литературой по интересующему её вопросу, Эмилия Павловна взяла ещё тома «Истории Великой Отечественной войны». Когда пришла домой, посоветовалась с матерью. Вдвоём порылись в семейном архиве, и мать, достав со дна чемодана толстый конверт, отдала его дочери. Это было письмо от подполковника в отставке москвича И. Джоги.
Когда во время воспитательного часа Эмилия Павловна объявила, что разговор об интернациональной дружбе будет продолжен на вечере, Владис заложил руки за широкий ремень и ухмыльнулся. Воспитание на положительных примерах… Для детей младшего возраста ваше воспитательное мероприятие. Так говорили в эту минуту его глаза.
Эмилия Павловна гордо выпрямилась, лицо её приняло торжественное выражение. Немного помолчав; стараясь побороть волнение, она сказала:
— А сейчас я вам прочту письмо. Оно напечатано в газете в далёкой Татарии. Его написал отставной подполковник. И повествуется в нём о подлинных событиях… Вот оно, — подняла она руку с конвертом. На глазах курсантов достала газетную вырезку.
— «…16 июля 1936 года, — начала читать Эмилия Павловна, — радиостанция города Сеута в Испанском Марокко передала в эфир: «Над всей Испанией безоблачное небо». Это было условным сигналом к началу монархо-фашистского мятежа в республиканской Испании. На помощь мятежникам генерала Франко поспешили итальянские и немецкие фашисты: в Испанию стали поступать не только большое количество оружия и военного снаряжения, но и целые воинские части.
Во всём мире стала расти солидарность с испанскими патриотами. Из многих стран для защиты республики приехали добровольцы. В республиканской армии советских добровольцев было 2065 человек. Из них 351 танкист. Среди них находился и славный сын Татарстана Павел Алексеевич Цаплин…» — Эмилия Павловна остановилась возле карты Советского Союза и посмотрела на Владиса. Голос её дрогнул, но она превозмогла себя и, словно ведя урок, по учительской привычке, обращаясь как будто к одному Владису, спросила: «Что потерял в горящей Испании сын мордвина из бывшего Бугульминского уезда? Какая сила и какой долг побудили его ехать в такую даль воевать?» Обычно на такие вопросы она сама же отвечала. Но сегодня Эмилия Павловна молчала. И лишь смотрела на Владиса. Казалось, взгляд её призывал понять истину.
Выждав минуту, Эмилия Павловна продолжала — уже по памяти — читать дорогие её сердцу строки:
— «Капитан Цаплин после участия в Октябрьском параде 1936 года прямо с Красной площади уехал добровольцем в Испанию. 20 ноября в качестве командира танковой роты он защищает Мадрид от мятежников, участвуя в неравных боях, проявляет мужество, храбрость. Центральный Исполнительный Комитет СССР своим постановлением от 2 января 1937 года награждает капитана Цаплина орденом Красной Звезды.
В феврале мятежники, стараясь захватить Мадрид, предпринимают крупную наступательную операцию. В срыве коварных планов врага активное участие принимает рота капитана Цаплина. Танкисты сражаются не щадя себя. 13 февраля наступление франкистских войск останавливается. Республиканцы переходят в контрнаступление.
Во время одной из яростных танковых атак в машину командира попадает снаряд. Цаплин тяжело ранен, но остаётся в строю и продолжает руководить боем. Экипаж сражается до последнего снаряда, до последнего патрона. Когда были расстреляны все боеприпасы, капитан взорвал танк и возвратился в часть. Перевязав рану, он остался в строю. Но через несколько дней скончался на руках боевых друзей. Его последние слова были о Родине, близких — молодой жене с маленькой дочуркой на руках.
Капитана Цаплина с воинскими почестями похоронили на кладбище города Арчен…
Прошло несколько месяцев, и Постановлением Центрального Исполнительного Комитета СССР от 27 июня 1937 года Павлу Алексеевичу Цаплину было присвоено звание Героя Советского Союза…»
Эмилия Павловна, чтобы скрыть волнение, повернулась к курсантам спиной. В классе воцарилась тишина. И грустной, и торжественной была эта тишина. Эмилия Павловна знает: в такие минуты ломается лёд недоверия. Может, и сейчас…
Кто-то робко спросил:
— Как вы… всё это узнали, Эмилия Павловна?
— Неужели не поняли: ведь капитан Цаплин для неё самый близкий человек.
У Эмилии Павловны вдруг что-то зазвенело в ушах, наверное, потому и не разобралась, кто произнёс последние слова. Что это с ней? Нет, кажется, не в ушах звенит, это слышатся пароходные гудки, уже давно ставшие всем такими знакомыми…
Эмилия Павловна повернулась к курсантам, взялась двумя руками за спинку стула и, будто разговаривая с собой, повторила всё ещё звеневшие в ушах слова:
— Да, Герой Советского Союза капитан Павел Алексеевич Цаплин — это мой отец.
Курсанты молча, как по команде, встали…
Солнце свободы засверкало над городом весной сорок пятого. Война, унёсшая миллионы жизней, была вынуждена здесь прекратить своё кровавое дело, в самую последнюю очередь. Смерть притаилась в бомбах, оставшихся в земле, и в плавающих минах. О том, что на такой мине подорвался один из его
