Если б только я знал в ту минуту, как же окажусь прав!
4.
«Фунт изюма» вышел из «схлопа» вполне благополучно. Хотя немного не там, где рассчитал Навигатор. По счастью, корабль выскочил из подпространства не в термоядерном чреве звезды и не в раскаленных недрах планеты, но ошибка в сто миллионов условных земных километров меня больно кольнула – за такие ошибки мы, космические дророманы, слишком часто платим своими жизнями. Надо ставить лицензионные копии «Звездной лоции» и Навигатора, надо прекратить экономить на мелочах! Говорю себе об этом всякий раз, ныряя в синхротронный «схлоп». Надо бы все же проконсультироваться с психиатром. Может, я циклоидный шизофреник?
Расстояние до Баунти оказалось равным не ста пятидесяти миллионам километров, а сотней миллионов больше. Пятьдесят миллионов из них отводились на резкое, так называемое субсветовое, торможение. Скорость корабля должна упасть до ста тысяч километров в секунду. Далее полет менее экстремален – исчезал интерференционный след, корабль начинал слушаться маневровых двигателей, пропадали все крайне неприятные эффекты и парадоксы, связанные с околосветовыми скоростями, которые физики прошлого называли релятивистскими.
Я обратился по внутрикорабельной трансляции к единственному пассажиру:
– Милая Натс, наше подлетное время окажется несколько больше расчетного. Ты бы могла искупаться в бассейне…
– У тебя на корабле есть бассейн?
– Ты бы могла искупаться в бассейне, но бассейна, к сожалению, здесь нет. Поэтому можешь что- нибудь почитать.
– Можно, я почитаю твою лоцию? Я видела, как ты это делал. По-моему, очень интересная штука!
Она даже не подозревала, что наступила на больную мозоль. Именно ошибка пиратской копии «Звездной лоции» привела к тому, что мы выскочили в нерасчетной точке пространства.
– Конечно, ты можешь ее почитать, – разрешил я. – Сейчас дам указание бортовому компьютеру, и он обеспечит тебе допуск.
Натс находилась на второй палубе, в гостиной у камина. Один из краеугольных принципов моего поведения: никто не должен видеть, как я управляю кораблем! Друзья, враги, родственники, гости – не имеет значения… Никто! Слишком интимный процесс. Почти как близость с женщиной… Это правило, выработанное несколькими поколениями космических казаков, спасает жизнь. Хотя не все способны понять его смысл сразу.
Я щелкнул пальцами, привлекая внимание бортового компьютера.
– Вышла ошибка. В сто миллионов километров. Мне неприятно.
– Навигатор руководствовался исходными данными лоции, – всхлипнул фальцетом компьютер. – Проведя триангуляцию по ближайшим светилам, я сам и вскрыл ошибку.
– Ты молодец, я тебя не виню.
– Надо покупать лицензионную лоцию, – назидательно посоветовал компьютер.
Тоже мне! Такие советы я и сам давать умею!
– Не дави на бас, Робертино Лоретти! Лицензионная лоция вставит прошивочный модуль с параметрами идентификационной матрицы корабля. Как я после этого буду заменять матрицы?
– Купи сразу десяток лицензионных лоций, и после выжигания старой матрицы всякий раз инсталлируй новую.
– Это все, что ты можешь посоветовать?
– А ты хочешь, чтобы я тебе посоветовал захватить магазин программного обеспечения с дюжиной заложников? И потребовать предоставления бесплатного доступа к обновлениям?
Он еще пытается иронизировать!
– Заткнись, Робертино! Будешь хамить, сменю настройки и сделаю Кобзоном!
– Сам же плеваться станешь…
– Молчи и слушай. На борту «Фунта изюма» находится пассажир…
– Она сидит в гостиной перед камином и стрижет ногти на ногах. Хочет тебе понравиться.
– Заткнись!.. Я тоже хочу ей понравиться. Кстати, откуда у нее ножницы?
– Оставили супруги Вэнс.
– Ты же знаешь мое требование: оповещать меня о появлении оружия и колюще-режущих предметов в руках посторонних! Вдруг она ударит меня ножницами и причинит смертельную рану?
– Тогда сдохнешь, как паршивый пес! – Электронный болван был не лишен толики черного и притом препохабного юмора.
– Шутить ты научился у меня? Учись у меня хорошему, а плохому не учись! У меня нет чувства юмора, поэтому не копируй мою манеру шутить. Понял?
– Ты сделался многословен и сентиментален, – проговорил компьютер после секундного размышления. – Влюбился, что ли? Старый пень, вспомни, сколько тебе лет! Сколько ты перенес операций по омоложению и модификации тела! Она – молодая, красивая, кровь с молоком… А ты? Злой и вонючий!
Эта сволочь с процессором на парных биополимерных молекулах права каждым своим словом. Я смолчал. Эта сволочь почувствовала, что перегнула палку, почти ласково поинтересовалась:
– Скажи короче, что ты хочешь?
