Тереза, но словосочетание мне нравится. Плохого человека так не назовут.
Теперь же, поднявшись на ноги, я ласково попросил:
– Дорогая Натс, будь так любезна, спустись в гостиную, приготовь бутылочку ледяного шампанского с клубникой. Я отведу этого му… чудака в его тюрьму и через пять минут присоединюсь к тебе.
Она выскользнула из поста управления, а я присел перед Лориварди на корточки.
Он поежился, ожидая, что сейчас его будут бить. Правильно, кстати, все понял.
Невесомым движением полураскрытого кулака, без всякого замаха и видимого усилия, я засадил Лориварди в зубы слева. Японцы называют этот удар «уракен», мы же, донские казаки – простым русским словом «зубочистка», каковым он на самом деле и является. Челюсти господина Гнука весело клацнули, он пискнул, прижав скованные руки к лицу. Из-под пальцев потекла кровь.
Я не садист, не извращенец и не комплексующий выпускник начальной монастырской школы тюремного типа с углубленным изучением подрывной деятельности, но мне всегда приятно видеть кровь того, кто хотел меня убить. Каюсь, грешен!
– Обрати внимание, Гнук, я не сломал тебе челюсть. Я лишь выбил тебе клык, – по-доброму проговорил я.
– Два… – выдохнул Лориварди.
Перевалившись на бок, он выплюнул на пол два окровавленных зуба. Что-то в их виде мне показалось странным. Присмотревшись внимательнее, я понял, что же именно меня смутило: их режущая кромка оказалась не треугольной, как у большинства людей, а плоской, подобно обычным резцам. Только один народ в человеческом мире имел подобные плоские клыки.
– Эге, господин Гнук! Да ты имеешь предков-урос!
– У меня в роду были индейцы-урос, – прохрипел Лориварди.
– Да мне все равно, – я поднялся и рывком за волосы поставил на ноги господина Гнука.
Мне и вправду было все равно, какие там предки имелись в его роду. Ударив Лориварди по печени, я поволок его, удерживая за волосы, к лифту. Мы направились на палубу «Три-А» – между третьей жилой и грузовой. Она не отмечалась ни на одной схеме корабля, ее как бы не существовало. Грузовая палуба, имевшая высоту шесть метров, отделяла жилые помещения от двигательных отсеков, сгруппированных в кормовой части корабля. В силу того, что она имела внушительный объем, существование второй грузовой палубы можно было скрыть. Высота межпалубного пространства палубы «Три-А» составляла всего два метра. Незнакомый с внутренним устройством «Фунта изюма» ни за что бы не смог догадаться, что на корабле есть скрытые помещения с замаскированными входами и ограниченным доступом.
Разумеется, на палубе «Три-А» располагалось кое-что еще. Я имею в виду запасной пост управления. При проектировании «Фунта изюма» мной особо было указано на необходимость обеспечения управления кораблем из двух, максимально удаленных точек. В жизни любого донского казака случаются порой ситуации, требующие, скажем так, опасного маневрирования. И тогда подобная предусмотрительность может спасти жизнь.
Существовало на палубе «Три-А» и еще одно любопытное помещение – оружейный склад. В этом сравнительно небольшом отсеке, полностью экранированном практически от всех видов излучений, хранилась моя скромная коллекция оружия. Всего-то два десятка единиц! Никаких раритетов, все современное и притом действующее. Украшением моего маленького арсенала я по праву считал две управляемые планирующие авиабомбы с термоядерными боевыми частями по полторы мегатонны каждая. Обе изготовлены на Нероне. Там такие штуки выставлены в открытую продажу, надо лишь подписать обязательство никогда не подрывать купленные боеприпасы в атмосфере, на поверхности и в недрах самой планеты Нерон.
Лифт на палубе «Три-А» не останавливался. Чтобы там выйти, надо было произнести пароль – «Дон- Кихот». Войдя в лифт, я щелкнул пальцами и нажал кнопку «Вниз» на панели управления.
– Ну, и куда? – поинтересовался у меня бортовой компьютер ненавистным уже голосом мифического Витаса.
– Дон-Кихот!
После мягкого падения лифт застыл на нужной отметке. Двери беззвучно открылись, представив взору скудно освещенное и почти пустое помещение, ту самую палубу «Три-А». «Почти пустое» сказано вовсе неслучайно – именно тут стоял свинцовый контейнер с УРОДами, заблаговременно обналиченными мною на Голубом Пепедуке. Я шагнул вперед, и согбенный Гнук, которого я держал за волосы, засеменил следом.
Я подошел к ложементу, к которому был пристегнут контейнер, расцепил замки и отбросил в стороны тяги, удерживавшие контейнер.
– Смотри внимательнее, придурок! Такого ты в своей жизни еще никогда не видел.
Я отбросил крышку контейнера. Тот был полностью, под самую завязку, заполнен отливавшими золотом и серебром УРОДами, обтянутыми покуда еще нетронутой банковской упаковкой. В каждой пачке, в зависимости от номинала карт, – миллион. Либо пять миллионов…
Я наблюдал за выражением лица Гнука. В первые секунды он не понял, что ему показывают. Затем глаза его расширились, щеки побледнели. Что ж! Теперь-то он сообразил, что купить меня никогда не удастся.
– Как думаешь, Гнук, сколько здесь денег?
– Пятьсот миллионов… нет… миллиард УРОДов… Господи, не может быть!
– Два миллиарда, – поправил я. – Но порядок суммы ты определил верно. За точность хвалю. Эти деньги – лишь несколько процентов того, что накоплено моим непосильным трудом. Теперь-то понимаешь, почему меня не интересуют твои предложения?
Я толкнул его в сторону невысокой железной клетки, стоявшей чуть в стороне:
– Это теперь твой дом, Гнук! При входах и выходах из «схлопов» тебе придется немного пострадать – сблевнешь или в штаны нагадишь. Но выбирать тебе не из чего.
