металла.
– Хорошо, если считать, что путешествия во времени реальны, значит, наша Вселенная не такова, какой мы ее привыкли считать… – Я решил вернуться к академическим рассуждениям. – Эта термодинамическая система «открыта», незамкнута, а значит, в нашей Вселенной не существует баланса энергии и материи. Правильно ли я понимаю?
– Правильно.
– Стало быть, вещество из Вселенной может исчезать в никуда. Либо появляться ниоткуда…
– Правильно.
– Значит, Вселенная может разогреваться либо охлаждаться в нарушение абсолютных законов.
– Именно так, Сэмми… Рад, что вы столь хорошо помните азы физики. Сейчас наша наука должна решить – притом в кратчайшие сроки – две важнейшие задачи. Во-первых, повторить прыжок во времени или, говоря иначе, реконструировать эту технологию. А во-вторых, отыскать те места во Вселенной, где происходит утечка вещества из нее, либо, напротив, имеет место приток вещества.
– Это же чудовищно! Это просто абсурдно! – Я никогда не был особенно эмоциональным человеком, но мой мозг прямо-таки закипел от свалившейся информации. – Что есть в мире помимо нашей Вселенной? Куда попадает вещество, утекающее в никуда? И если вещество притекает ниоткуда, то откуда?
– Значит, где-то есть что-то помимо нашей Вселенной. Что это за континуум, не знаю. И никто не знает. Разумеется, кроме того мастера, который создал машину времени. Уж он-то знает все в точности.
– Скажите, а куда это вы исчезли после того, как я отпустил вас на «Квадрионе пультаре»? – полюбопытствовал я.
– Купил билет на корабль до Парк-Ридж. Мое участие в конференции было согласовано еще полгода назад. Кроме того, связался с университетским начальством – сказал, где нахожусь и вкратце описал случившееся со мной. Поскольку корабль на Парк-Ридж должен был появиться лишь через тридцать часов, я вместе с супругой снял номер в местном отеле. Там-то меня и отыскал офицер Службы Политической Безопасности. Сказал, что он представитель спецслужбы на станции «Квадрионе пультаре». Я обстоятельно рассказал ему обо всем, что случилось с «Энтерпрайзсом» и мною лично. Вот и все.
– В электронном архиве станции не осталось никаких отметок о вашем пребывании.
– Что ж, значит, спецслужба «почистила».
– Я тоже так понял. А скажите, господин Вэнс, почему после вашего допроса Служба Политической Безопасности решила вдруг, будто я знаю, где находится «торпиллер»? Ведь я никакого отношения к этому устройству не имел.
– Я не могу залезть в чужую голову. Какими соображениями руководствовались наши умники из спецслужбы, сказать не могу. Могу лишь заверить, господин Сэмми, что я ни единым словом не отозвался о вас плохо. Я рассказал о нашем спасении все, как это было на самом деле.
Тут я засмеялся. Не сдержал, знаете ли, эмоций:
– Господин Вэнс! Ваши спецслужбы устроили на меня настоящую охоту! Мне вкололи яд, который убьет меня через двадцать восемь с половиной суток. Противоядие я получу, только если доставлю им Натс и «торпиллер». Каково?!
– Неужели наши спецслужбы могут опуститься до такого цинизма?! – Вэнс даже руками всплеснул. – Или… Или вы так шутите?
– Шучу? Ну да! И это не последняя шутка! – Я открыл панель в верхней части робота-поводыря, где и покоились дротики, обработанные наркотиком.
Я почему-то был уверен, что стоит мне расстаться с господином Вэнсом, он тут же помчится к местным полицейским с рассказом о моем появлении. В силу очень многих причин Влади Чпикагурик (он же Иван Караваев, он же Иван Объедалов, он же Петр Разорвирубаха, он же Пепеданг Чивалдоси, он же Сэмми Йопи-Допи) предпочитает избегать встречи с представителями правоохранительных органов Земной Цивилизационной Лиги…
Эдвард Вэнс даже не понял, что с ним случилось. Быстрым движением я воткнул дротик ему в лоб, подождал секунду, после чего аккуратно вытащил.
На месте прокола кожи выступила капелька крови. Вэнс заправил зрачки под веки, отъехал, стало быть, без визы в ту замечательную страну наркотических сновидений, где счастье не кончается никогда. Часа на четыре отъехал, никак не меньше.
Использованный дротик я забросил в кусты подальше. Огляделся по сторонам. Никто вроде бы не видел, как я усыпил специалиста по физике звезд.
Теперь вопрос – а не зашить ли мне свой рот снова? Н-нет. Только время терять!
Активировав поводыря добрым пинком, я двинулся прочь из Дворца Прогресса. Теория подрывной деятельности расценивает отход с места совершения диверсии как более проблематичный этап, нежели подход. Вопреки теории, я удачно покинул Дворец и благополучно уселся в роботизированное такси на площади.
Еще немного, еще чуть-чуть! И вот я снова в здании аэровокзала имени Джонни Дэппа в пригороде Гринвич-виллидж.
Еще час ожидания, пока не пригласят к посадке в «снукер». Я попил «Укус саламандры», не без любопытства попутешествовал по интерактивной электронной карте планеты Парк-Ридж. Стенды, предлагавшие такие виртуальные экскурсии, находились во всех уголках аэровокзала.
Наконец, последовало объявление о пятнадцатиминутной готовности к вылету «снукера». Я прошел в салон и снова занял место в самом конце салона.
Полет нормальный! На высоте девяносто километров из-под днища летательного «обмылка» отделились все три ускорителя, воздушное судно легло в вытянутую параболу, после прохождения верхней точки пришла невесомость.
Мой робот-поводырь вдруг оживился. Пофыркивая вентиляторами, он подплыл ко мне и
