Обезьяны меж тем двинулись к Ланке, вырывая на ходу деревья и подбирая камни. Рама сказал Сугриве: «Пусть построится наше войско в должном порядке: пусть Ангада вместе с Нилой станет в середине строя; пусть Ришабха со своими обезьянами станет на правом крыле войска, а отважный Гандхамадана — на левом. Я с Лакшманой стану впереди; медведи во главе с Джамбаваном и Сушеной пусть следуют за Ангадой, а ты, о царь обезьян, прикроешь нас с тыла». И когда войска, тучей заполнившие подступы к Ланке, построились в указанном Рамой порядке, сын Дашаратхи сказал Сугриве: «Теперь ты можешь освободить Шуку». И Сугрива отпустил посла Раваны.
Соглядатаи Раваны
Освобожденный по слову Рамы Шука, жестоко помятый и ощипанный обезьянами, натерпевшись смертельного страха, еле живой возвратился в город Ланку и предстал перед царем ракшасов. Увидев его, Равана разразился смехом и спросил Шуку: «Что стало с твоими крыльями? Ты выглядишь так, словно кто-то хотел их оторвать у тебя. Так, видно, ты попал в лапы обезьян?» И Шука, трепеща, рассказал о том, что с ним случилось. «С обезьянами договориться нельзя, о государь, — сказал он. — Они свирепы и взбалмошны по природе своей. Рама вступил на остров вместе с Сугривой, тот Рама, который убил Вирадху, и Кабандху, и Кхару. Воздвигнув мост через пучину и перейдя океан, Рама стоит теперь у стен города; и с ним пришли полчища обезьян и медведей, подобных горам и тучам. И не может быть мира между ними и ракшасами. О владыка, настало для тебя время — либо отдать им немедля Ситу, либо сражаться». Услышав речи Шуки, Равана с глазами, пылающими от гнева, молвил: «Даже если боги, и гандхарвы, и данавы выступят против меня все вместе, я и тогда не отдам Ситу. Скоро я сожгу своими стрелами Раму, как сжигает молния, упавшая с неба, слона, и рати его истреблю, подобно тому как восходящее солнце поглощает свет звезд на заре. Сын Дашаратхи не ведает силы моей, потому ищет он боя со мною». Затем он обратился к Шуке и Шаране, двум своим советникам, и сказал: «Как перешел Рама с войском через безбрежный и бурный океан — этого не могу я постигнуть; подобного еще не свершалось в этом мире. А сооружение моста через море — это деяние, в которое верить невозможно. И все же враг под стенами Ланки, и я должен знать численность обезьяньих войск. Ступайте и, проникнув незамеченными в ряды неприятелей, узнайте число их и силу и кто предводительствует их отрядами, кто — советники и приближенные Рамы и кто — Сугривы, кто из обезьян отважнее других и искуснее в бою, как построили они мост через воды океана, как расположились они здесь, на Ланке, каково их оружие, кто стоит во главе войска и что замышляют Рама и Лакшмана. Все это разведав поистине, возвращайтесь без промедления».
С этими поручениями Шука и Шарана отправились, обернувшись обезьянами, в ряды обезьяньего войска; но не в силах были они счесть несметные полчища, покрывшие тучею окрестности Ланки, равнину и горы. И одни отряды уже вступили на сушу, другие еще шли по мосту через океан, одни двигались во всех направлениях, с ревом и кликами, сотрясая поступью землю, другие стояли, расположившись на отдых. В то время как Шука и Шарана в обличье обезьян наблюдали движение обезьяньего войска, они были обнаружены и взяты в плен Вибхишаной.
Разоблачив их, Вибхишана привел обоих к Раме и сказал: «О победоносный, эти двое — советники царя ракшасов Шука и Шарана. Они пришли как соглядатаи из Ланки». Представ перед Рамой, ракшасы, устрашенные и отчаявшиеся в спасении жизни, признались, смиренно сложив ладони: «О милостивый, по велению Раваны мы пришли сюда, чтобы разведать силы твои». Рама сказал, улыбаясь: «Если вы достаточно рассмотрели войска наши и успели выполнить ваше поручение, возвращайтесь с миром. О Вибхишана, хотя эти бесы проникли к нам как соглядатаи, отпусти их. Пусть они идут к своему господину и передадут ему мои слова: «Призови всю свою силу, на которую ты надеялся, когда похищал мою Ситу, делай, что хочешь, собери всех друзей и соратников, но завтра ты увидишь Ланку, город и крепость, в развалинах и войска твои — истребленными моими стрелами. Завтра гнев мой обрушится на тебя и твоих ракшасов!»»
Выслушав эти слова, Шука и Шарана поклонились Раме и, вернувшись в Ланку, сказали владыке ракшасов: «О царь, мы были взяты в плен Вибхишаной, но Рама освободил нас. О повелитель, неисчислимо войско Рамы, и мощь его неизмерима; он и один, без войска, способен сокрушить твердыню Ланки! Ни богам, ни демонам не одолеть его в битве. Склонись к миру, о царь. Верни царевну Митхилы сыну Дашаратхи».
«Никто в мире не принудит меня отдать Ситу», — отвечал Равана и вместе с соглядатаями взошел на кровлю дворца, чтобы обозреть оттуда неприятельское войско; кровля та возносилась над землею на высоту многих пальм, если бы были поставлены они одна на другую. И, взойдя на кровлю дворца, Равана увидел океан, и горы, и леса. И увидел он, что земля кругом покрыта, словно тучею, полчищами обезьян. «О Шарана, — сказал владыка ракшасов, — скажи мне, кто из обезьян сильнее и отважнее других, кто предводительствует их войсками и чьи советы слушает Сугрива?» На это Шарана, знающий вождей обезьяньих ратей, отвечал Раване: «Вон та обезьяна, что стоит перед стенами Ланки, окруженная сотнями и тысячами военачальников, испуская громовые клики, потрясающие стены крепости и окрестные холмы, — это Нила, отважный предводитель обезьяньих отрядов. А тот могучий, что, потрясая руками, топчет землю ногою и мечет грозные взгляды на Ланку, то Ангада, сын Валина, наследник царства Кишкиндхи. Он вызывает тебя на бой. А там — друг Рагхавы, неукротимый Хануман, ведет несметную рать обезьян, грозя тебе поражением. Позади Ангады, окруженный грозным войском, стоит на поле отважный Нала, строитель моста. Там — за Шветой следуют с ревом и улюлюканьем обитатели сандаловых лесов. Силою одного своего войска надеется Швета покорить Ланку. Вблизи от него — Кумуда, царь лесов, растущих на берегах Гомати. А тот, подобный льву, рыжий, с длинной гривой, — стоя поодаль от других, он пожирает Ланку глазами — это Рамбха, предводитель обезьян с гор Виндхья. Тот же, что стоит, разевая пасть и дрожа от гнева, — смотри, как он хлещет хвостом! — то Шарабха с горы Шалвейя, о царь! У него под началом сорок сотен тысяч обезьяньих вождей. А этот, подобный туче, покрывшей небо, испускающий воинственный клич, — Панаша, предводитель обезьяньих ратей. Там приближается к стенам Ланки яростный Гавайя во главе могучей дружины. Там возвышается над всеми подобно горе царь медведей мудрый Джамбаван, некогда оказавший помощь Индре в войне богов и демонов. Там — бесстрашный Ришабха ведет тысячи обезьян, влекущих деревья и огромные камни, готовых идти на приступ. Там — Гавакша со своими быстроногими и свирепыми воинами движется на Ланку, вздымая облака красной пыли. Там — Балимукха, жаждущий сокрушить нашу крепость, там — Кешарин с плодородных холмов, озаренных солнцем, и Кратхана с берегов Ганги, гроза слоновьих стад, и Гандхамадана, и Гайя, и Праматхин, и многие еще вожди, окруженные несметными ратями, и я не могу перечислить, о царь, всех могучих и отважных воинов, предводителей этого войска».
Когда Шарана умолк, Шука молвил, обращаясь к Раване: «Эти воины, которых ты видишь, о царь, стоящие под стенами
Ланки, подобные могучим смоковницам на берегах Ганги, храбрые и неутомимые обезьяны, отпрыски богов и гандхарвов, способные менять свой облик по желанию, трудноодолимы в бою. А эти двое, которых ты видишь, обликом подобные богам, — это Майнда и Двивида, в битве не знающие равных. Милостью Брахмы им дозволено было отведать амриты — и нет теперь никого, кто мог бы им противостоять. А этот могучий, подобный ярому слону, — старший сын Кешарина, прославленный под именем Ханумана, о нем говорят, что он сын Ветра, — тот, что в поисках Ситы перелетел океан.
А рядом с ним — темноликий муж, красотою подобный месяцу, — это Рама, о царь, тот, у кого ты похитил Ситу; храбрейший из рода Икшваку, он пришел сразиться с тобою. Справа от него — воин, блистающий в золотой кольчуге, статный и широкоплечий, — это верный Лакшмана, готовый отдать жизнь за старшего брата. Слева от Рамы, в окружении ракшасов, стоит Вибхишана, помазанный Рамою как царь Ланки, — полный гнева, он жаждет сразиться с тобою. А посреди войска, увенчанный золотым венцом, стоит Сугрива, царь обезьян, получивший царство из рук Рамы. Взгляни на его неисчислимое войско, о государь, и приготовься к битве жестокой и беспощадной!»
Глядя на вождей вражеской рати, которых указывали ему Шука и Шарана, на Раму и Лакшману, Вибхишану, Сугриву и Ханумана и других, Равана почуял в сердце своем смятение; и, когда соглядатаи кончили своп речи, он обратился к ним, в гневе браня их и порицая: «Советники, живущие милостью своего
